Испытание медными трубами (сборник)

Лена сидела на кровати и пыталась разложить деньги по кучкам: на ремонт и новую кухню. На шубу и машину. Две равные кучки сыну и дочке – это в банк, положить завтра же. Остальные кучки перехватила цветными резинками и разложила по разным пакетам. Потом все это хозяйство завернула в старое детское байковое одеяльце и положила его в эмалированное ведро, в котором зимой солила капусту, а ведро поставила на антресоль. Поглубже – за старые чемоданы и детский снегокат.

Потом она села в кресло – отдохнуть. Просидела минут пятнадцать и, посмотрев на часы, бросилась на кухню. Примерно через час должны нарисоваться дети и муж. Лена отбила мясо, намазала его сметаной, перемешанной с кетчупом, сверху положила натертый сыр и засунула в духовку. Поставила варить картошку. Натерла морковку с кислым яблоком – полезный и вкусный салатик. Очень хорошо подойдет к запеченному мясу. И тут она вспомнила, что не позвонила Элле. Она схватила трубку и набрала ее номер. Та ответила сонным голосом.

– Вы спали? – расстроилась Лена. – Извините, бога ради!

– Да нет, не спала. Просто увлеклась – читала новую Рубину. Гениальная все-таки баба. Ты читала ее последнюю вещь?

– Нет, – виновато вздохнула Лена.

– Ну да. У тебя то дела, то делишки. Ты ж у нас теперь крупный деляга! – И Элла хохотнула.

Лена решила пропустить последнюю реплику мимо ушей.

– А, да, слушай! Я тебе про Таньку хотела рассказать! – вспомнила наконец погруженная в современную литературу Элла. – Слушай, эта дура совсем от счастья спятила! Носится от зеркала к зеркалу, как безумная. Освещение везде, видите ли, разное! Короче говоря, цацки примеряет. Колье решила точно оставить себе. Говорит, не может с ним расстаться. Уже заказала на Новый год длинное черное платье с вырезом до пупа – колье демонстрировать. Считает, что у нее роскошная шея. Идиотка! Жопу на нос натянула, а лоб на колени. А шею-то не натянешь! Могла бы глухой ворот сделать, а на него – колье. И красиво, и по возрасту. А так все будут пялиться в ее дряблое декольте и про аметисты забудут. Ну да черт с ней. Как не было мозгов, так и нет. На Новый год в «Прагу» собирается. По старой памяти. С подружками, разумеется. Теперь башку ломает, что «любимой» снохе отвалить. Браслет жалко. Кольцо – тоже. Мучается человек, не спит. Совсем покой потеряла. Я ей говорю, отдай Лорке браслет. Тебе не по возрасту. А эта чокнутая начинает рыдать, что, мол, это последняя радость в ее жизни. Я ее успокоила: если сыночку за жопу не возьмут, у нее этих радостей будет еще целый состав. Она обиделась. Но все равно позвонила через полтора часа – опять советоваться. Я ей опять – отдай Лорке браслет. А то она увидит на тебе цацки – и тебе не жить. Порыдала и согласилась. Лорка должна к Новому году из Испании вернуться, вот пусть и сделает ей подарок под праздник. А кольцо вообще я посоветовала сховать, никому не показывать. После ее смерти наиграются. А она мне с обидой: «А я умирать не собираюсь. Что у меня, здоровье плохое или жизнь хреновая?» – И Элла опять рассмеялась.

– А у нее же внучка есть! Ну пусть ей кольцо подарит! – сказала Лена.

– Ты бы видела эту внучку! – повысила голос родственница. – Рост под два метра и вес под два центнера. Вся в черном, на голове косынка, как у разбойника повязана. В носу серьга, в брови – серьга. И в губе серьга. Размер ноги – сорок четвертый. Ей сапоги в Италии на заказ шьют. А она в сапогах – и зимой, и летом. Губы в черной помаде. На мотоцикле гоняет по всей Европе. А мотоцикл как хорошая машина стоит. В общем, неформальная у Таньки внучка. Мать с ней и то не общается. А ты говоришь – кольцо. Да оно ей как рыбе зонт. Так что пусть Танька сама в свои бирюльки играет!

Распрощались. Лена бросилась на кухню – еле спасла мясо. А картошка уже выкипела и начала подгорать, по кухне разнесся характерный запах. Лена открыла окно и стала размахивать полотенцем – выгонять дым. Раздался звонок, и все ввалились в квартиру одновременно – муж и дети встретились у подъезда.

– Пахнет вкусно. И знакомо, – сострил муж. Лена в спешке накрывала на стол. Сели ужинать. А после ужина Лена достала из холодильника коробку с пирожными.

– Вау! – закричали дети.

Счастью не было предела. Муж приподнял брови:

– И откуда у нас такая роскошь? С этого дня ты решила жить не по средствам?

– Родительница одна угостила. У нее свой кондитерский цех. Так что теперь беру, как видишь, борзыми щенками.

– Вкусные щенки! – оценила дочь.

И все рассмеялись.

«Как, однако, я ловко стала врать! Продолжаю на себя удивляться и узнавать себя с разнообразных и таких нестандартных сторон! – подумала Лена. – Это точно гены бабки Лидии. Та всегда была ловка по жизни».

Потом она делала с дочкой уроки, проверяла уроки у сына. У того обнаружилась двойка, и он шепотом умолял мать не открывать сей позорный факт главе семьи. Договорились, что двойку он исправит на следующем уроке. Дальше она читала дочке Гарри Поттера, и сын, читавший книгу к тому времени уже раз пять, примолкнул и тоже с удовольствием слушал.

Лена стояла под горячим душем, как вдруг в голову пришла ужасная и кошмарная мысль. Господи! Как она раньше об этом не подумала! Ей стало нехорошо, и она присела на край ванной. Она упустила самое главное – как объяснить появление денег мужу. Рассказать ему правду не представлялось никакой возможности. Он бы это не принял и не понял никогда, тем более от родной жены. И непонятно, какие возможны последствия – вплоть до самых резких, и не слов, а, возможно, действий. Он и со школьным другом разошелся, когда тот в разговоре между делом, за рюмкой водки, кстати, рассказал ему что-то про свои «левые» дела. Откаты, что ли. Пытался объяснить, что так живет вся страна. Но Сережа был неумолим.

– Я знаю про другие ценности, – твердил он. – Я вырос на них. И перекраивать себя в угоду новому времени не собираюсь.

Расстались на том, что друг назвал его мудаком и ушел, громко хлопнув дверью. Больше они не созванивались никогда.

Всю ночь Лена терзалась, но, конечно же, так ничего и не придумала. Глупость какая-то! Ну, не клад же она нашла, в конце концов. И не портфель с деньгами в подъезде. «Надо посоветоваться с умными людьми!» – под утро подумала она. Славе звонить не хотелось – она бы над ее проблемой только посмеялась и еще раз выставила Сережу в дурном свете. С Жанкой делиться было категорически запрещено, а слово Лена держать умела. «Элла!» – осенило ее. Лучший и самый правильный вариант. Она и умница, и сообщница. Не может такого быть, чтобы она не нашла выхода!

В этот год на Москву очень рано обрушился сезонный грипп – уже в конце октября. Директриса Лениной школы бесконечно строчила в департамент образования гневные факсы: требовала закрыть школу на карантин. И правда – в классах было по пять-шесть учеников. Их объединяли, но учителей все равно не хватало. Поговаривали, что старается директриса не просто так – в Киеве у нее родилась внучка, и она, естественно, рвалась туда. Но ситуация действительно сложилась критическая. И наконец вышел приказ – школы закрыли на карантин на две недели. И дети, и учителя, конечно, были счастливы. Не рады были только родители – оно и понятно. Лена опять хлюпала носом, пила лекарства и тонны меда с лимоном, старалась держаться. Болеть сейчас ей было никак нельзя: предстояла целая куча разных и важных дел.

Она отправилась на Фрунзенскую, по дороге заехала в любимую кондитерскую на Патриарших, купила пирожных. У метро выбрала букет хризантем. Дверь ей открыла красивая и ухоженная женщина примерно Эллиного возраста.

– Маргарита, – представилась она и протянула Лене тонкую руку с прекрасным маникюром.

Лицо у нее было печальное, и глаза слегка припухшие. В руке она держала скомканный бумажный платок.

Лена вспомнила эту Эллину подругу, видела на похоронах у бабки. Маргарита, тяжело вздохнув, приняла у нее цветы и коробку с пирожными. Лена прошла в комнату. Элла полулежала на диване, в халате, укрытая пледом.

– Хвораю, – грустно сказала она.

– А что с вами? – спросила Лена, присаживаясь на край стула.

Та махнула рукой – какой интерес!

Зашла Маргарита и спросила у Лены, что она будет – кофе или чай. Лена попросила кофе.

– А ты, Эллуш? – Маргарита поправила Эллин плед.

– Чай, – слабым голосом ответила та.

Минут через десять Маргарита внесла поднос с пирожными и двумя чашками и пошла к выходу.

– А вы? – растерялась Лена.

– Общайтесь! – махнула она рукой и прикрыла за собой дверь.

– Переживает, – вздохнула Элла. – Был один уровень жизни, а стал совершенно другой. Трудно привыкнуть. От хорошего, знаешь ли…

– Что, все так плохо? – спросила Лена.

– А что хорошего? – почти возмутилась Элла. – Муж умер, деньги почти проедены. С сыном отношения ужасные. За дом надо платить? А там одна охрана в месяц стоит пятнадцать тысяч. Медицинская страховка – в американской клинике. Кредит за машину. А это, как ты понимаешь, не «Жигули». Домработница. Элла тяжело вздохнула и безнадежно махнула рукой. – Ну, ладно. Поныли и будет, – совсем другим голосом сказала она. – Всем сейчас нелегко. У тебя-то что за дело?