Испытание счастьем

Стас не сразу отвечает, будто задумывается о чём-то. Наверное, о том, стоит ли допытываться дальше. Если не дурак, должен понять, что это будет бессмысленно. Идея заявить ему в лицо про мой отличный вечер и про приятные знакомства почему-то не кажется мне хорошей. По крайней мере, сейчас, здесь, когда мы наедине, а я и без того не знаю, что от этого человека ожидать.

Посмотрев на него внимательнее, встречаюсь со скорее отрешённым взглядом. Непонятно почему, в нём чувствуется какая-то горечь.

– Ладно, свободна пока, – чуть тише говорит Стас.

Не задерживаюсь, выхожу сразу. Вот только даже когда оказываюсь в своём кабинете, никак не могу сосредоточиться. И почему мне кажется, что этот допрос был далеко не из любопытства? Почему такое ощущение, что Стас меня… ревновал?

Ответов от него я не получу. Значит, можно спровоцировать его их выдать. Только вот надо ли оно мне? Вступать в непонятную игру, которую начала не сама. И цели мне неясны.

Ладно, сейчас важнее поговорить с Соней. Ей тоже не стоит связываться со Стасом.

Глава 5. Вера

У меня ещё остаётся время до аукциона, к которому я полностью готова. У Сони, насколько я знаю, сегодня вообще расслабленный день, почти как выходной, лишь по мелким нюансам. А значит, ничто не помешает нашему разговору, откладывать который у меня нет ни малейшего желания. Тем более после того, как я убедилась в неслучайности тех сообщений.

Застаю подругу сидящей за ноутбуком и что-то в нём вяло проделывающей. Скорее всего, это что-то к работе даже не относится.

Уверенно сажусь рядом. Осматриваюсь и убеждаюсь, что ни в кабинете, ни где-либо поблизости кроме нас с ней никого нет.

– Ну как прошла ночь со Стасом? – изображаю воодушевление и любопытство.

На самом деле, хочется сразу к сути перейти, но что-то подсказывает, что не стоит вот так резко.

Соня откидывается на кресле, мечтательно закрывает глаза и качается туда-сюда, пока не поворачивает его ко мне.

– Волшебно. До сих пор не верю в то, что это было так… – она расплывается в блаженной улыбке. – Мммм…

Что-то мне совсем не по себе от такой откровенно смакующей Сони. Она, конечно, и раньше выражала восторги от кого-либо, но раньше я воспринимала это куда более естественно. Сейчас чуть ли не раздражает.

Хотя дело в Стасе, конечно. Не в Соне.

И я всё ещё намерена оградить подругу от кучи ошибок, которые она может сделать, продолжив какие-либо связи с этим типом. Как бы уже привязываться не начала.

– И какие твои планы? – буднично уточняю. – Работать с ним дальше как ни в чём не бывало? – как ни стараюсь, а скрыть скепсис на этом вопросе не получается.

Но Соня как будто и не замечает. На своей волне она сейчас. Какой-то слишком уж лёгкой, без сожалений и сомнений.

– Работать и потрахиваться время от времени, да, – чуть ли не с вызовом сообщает мне.

С силой прикусываю губу. Не нравится мне всё это. Стас провёл с ней всего один вечер и одну ночь, а у меня уже такое ощущение, что подругу у меня отнял.

– Сонь, я тебя не узнаю, – тихо признаюсь.

Она, как мне кажется, всё-таки немного серьёзнеет. И хмурится, а в её глазах мелькает недовольный блеск.

Но всё это мимолётно…

– Такой мужчина любую изменит, – продолжает гнуть своё, и опять я вижу эту мечтательную улыбочку.

Не выдерживаю этих дурацких восхищений Стасом. С нажимом перехожу к сути:

– Настолько, чтобы писать мне сообщения под его диктовку?

Соня ощутимо бледнеет и нервно ведёт плечами. Вот и ответ… Она действительно это делала.

И хотя это было понятно и со слов Стаса, я словно удар под дых получаю всё равно. Не то чтобы там была какая-то секретная переписка, но всё равно, как-то всё это стрёмно. Соне не приходило в голову, что подобные действия сомнительны и даже странны?

– Откуда ты знаешь? – не сразу спрашивает она, понизив голос.

– Просто предположение. Как вижу, в точку, – сухо сообщаю, сверля подругу внимательным взглядом.

А ей всё-таки не по себе. Я ведь чувствую. Соня прикусывает губу, смотрит по сторонам, как будто желая убедиться, что мы тут одни. Вздыхает шумно.

– Если честно… – замявшись, уже почти тихо выдаёт она. Ещё раз вздыхает и выдаёт: – Он сделал мне предложение, от которого нельзя отказаться. Сказал, что если подыграю ему, меня повысят, а если нет – уволят.

Хмурюсь. Звучит как бред. Стасу так нужны были эти сообщения, или он в принципе по любой мелочи такие ультиматумы ставит? Слишком привык, что всё должно быть, как ему угодно?

– В смысле? – только и спрашиваю, уже ничего не соображая во всём этом.

– В смысле сначала мы вроде как флиртовали, целовались, всё было хорошо, а потом ты уехала, и его как подменили, – нехотя проговаривает Соня, скривившись.

Сердце пропускает удар. Мои догадки подтверждаются? Хотя я и без того слишком ярко чувствую, что этот Стас как-то странно цепляется именно ко мне. Но услышать об этом – куда более тревожно, чем обдумывать самой.

– И в чём ты должна была ему подыграть? – чуть дрогнувшим голосом спрашиваю, потому что теперь интуиция подсказывает, что вряд ли всё ограничивается дурацкими сообщениями.

Соня смотрит на дверь своего кабинета, словно опасаясь, что в любой момент зайти могут. Мне уже совсем не по себе от всех этих секретов…

Подруга придвигается на кресле так, чтобы мы совсем близко оказались.

– Сначала эти сообщения. Когда ты мне написала, я хотела, как обычно, округлить разговоры и ответить типа: «Окей» и всё на этом. Но Стас заметил, что пришло сообщение, спросил от кого, а потом сказал, чтобы я ответила. В общем, дальше я зачитывала ему твои сообщения и отправляла почти под диктовку ответы, с ним советовалась, – Соня морщится, видимо, вспоминая, как это было.

У меня тоже возникает желание как минимум скривиться в недоумении, когда только представляю, как они там советовались и читали. Кадр, интересно, сразу сделали?

Ощущение, как будто воздух сгущается как перед грозой. И что бури не избежать.

– Какая-то дикость, – только и срывается с губ.

– Я не решалась ему перечить. Тем более потом он выдвинул такой ультиматум, про увольнение и повышение, – жалобно признаётся Соня, виновато глядя на меня. – Блин, Вер, он, по-моему, одержим тобой. Когда мы поехали к нему, ничего не было. Всю ночь пили, ели, говорили о тебе. Он спрашивал, как мы подружились, всякие другие подробности твоей жизни.