Испытательный срок

— Заткнись и дай подумать!

Подумать — это правильно. Надо было этим заняться ещё у машины, а лучше — в офисе. Хоть ведьму ту разыскать и с собой взять, пусть бы показала дорогу, раз такая активная. Ксюша покрутила головой, словно рассчитывала, что туманница выскочит на неё из-за ближайшего дерева, и вдруг решительно почесала вниз. Макс, выругавшись, полез следом.

— Ксюх!

— Руками не маши, тут крапива.

— Ты хоть дорогу запоминаешь?

— Некрасов, мы в Подмосковье! Даже если у тебя дар атрофируется, найдут за пару часов.

Да как же, найдут! А если они вляпались в какой-нибудь морок и на деле вот-вот угодят в болото? Есть тут болота? Туманницам самое то… Здоровенный, размером с ладонь, лист крапивы приласкал Макса по голому предплечью; пришлось яростно чесаться. Ксюша бросила на спутника уничтожающий взгляд.

— Вот ты горе, а…

— Сама такая. Вот это, что ли, ручей твой?

— По ходу, да.

Тоненькая струйка вяло журчала по дну оврага, почти полностью утопленная в мощной растительности, живой и мёртвой. Макс без восторга покосился на увенчанные зонтиками сухие стволы выше человеческого роста. Серьёзно, как шестидесятилетняя тётка сюда пролезла? Или она и не пролезала, а просто подошла с другой стороны?..

— На этом берегу точно ловить нечего, — решительно заявила Оксанка. — Надо как-то на тот перебраться.

— Может, сожжём тут всё к чертям, и дело с концом? — тоскливо предложил Макс, отчаянно жалея, что так не выйдет.

— Силёнок не хватит, — хмыкнула Ксюша, натягивая рукава на ладони. — Пошли уже, а то до утра провозимся.

И почему в лесу постоянно кажется, будто по коже что-то ползёт?.. Мстительно топча молодые крапивные стебли и пробуя перед каждым шагом нетвёрдую почву, Макс кое-как сполз к воде, и даже не на четвереньках. В кроссовках моментально стало мокро. Насколько проще и удобнее было управиться с паразитом на городских улицах! А Ксюхе хоть бы хны. Или, может, притворяется?

— Всё, Макс, перешли, — глухо сказала Оксанка. — Осторожно теперь.

Этот склон более пологий, вот и всё отличие. Такие же заросли, которые к лету грозят превратиться в непролазные джунгли, такие же неказистые берёзки. И бегущая вода за спиной. Отсюда, если что, есть ещё шанс отскочить за ручей; дальше такого не будет…

— Смотри! — Ксюша крепко ухватила Макса за руку. Там, куда она указывала, не было ровным счётом ничего, кроме очередного клочка темноты, прошитого бледными берёзовыми стволами.

— Глючит тебя, — тоже шёпотом сказал Макс, вглядываясь во мрак.

— Что-то было… Идём.

Холодно. Нормальное состояние для майской ночки, которая на деле ближе к апрелю, чем к июню. Вот будет хохма, если они всё тут облазают, продрогнут до костей, но так ничего и не найдут… Не соврала же треклятая тётка? За заведомо ложный сигнал штрафуют, и неслабо… А воды никакой не видно, земля всё суше. Может, и не туманница вовсе, а другая какая тварь? Тень, например. С тенью фиг знает, что делать…

— Вот! Теперь точно было!

Взволнованный Ксюхин шёпот кажется громче вопля. Правда, показывает она совсем в другую сторону, чем раньше, но туманницы шустрые… Пахнет сыростью, сильнее даже, чем молодой листвой. Макс деловито сжал и разжал кулак, разминая пальцы. Ну вот, нашлась, голубушка; дело теперь за малым…

— Наугад не бей, — на грани слышимости предупредила Ксюша.

— Знаю я…

— Попробуй справа зайти. Если станет удирать, то точно не к ручью.

Дельная мысль, чёрт возьми. Ксюша шмыгнула влево, мгновенно растворившись в темноте. Макс потопал направо, держа наготове собранную в горсть ладонь. Теперь белёсый отблеск среди ветвей углядел и он. Как бедолагу сюда занесло? Неуютно в редколесье, вот и мечется, пугает народ…

Сырой воздух холодной плёнкой оседает в лёгких. Надо постараться глубоко не вдыхать. Удушит ещё, стерва такая. Наверняка уже учуяла обоих охотников; на одного бросится, а второму бить. Нехитрая тактика и безотказная. Что ж ты, милая, никак не выберешь? Это ведь люди в темноте слепы…

Клок серой мглы вынырнул из-за бледных стволов и ринулся прямиком на Макса. Пламя с перепугу полыхнуло мощно и высоко; туманница, испугавшись яркого рыжего света, отпрянула и заметалась. Макс шёпотом выругался, потом выругался ещё разок — про себя. Примет ещё за обращение, шельма болотная…

— Ксюх, бей!

Тимофеева бездействовала. Слишком далеко отошла? Макс наудачу взмахнул рукой, но только разозлил нежить ещё больше. Разве не положено ей испугаться?.. От огненных сполохов туманница ловко уворачивалась; поди поймай…

— Ксюха!

— Макс! Их тут две!

Две?! Плохо дело, и Ксюша где-то далеко — не понять в сумерках… Или не в сумерках? Всё вокруг тонет в сероватой мгле; нет ни стволов, ни лысоватых колючих кустов — одна только разлитая в воздухе затхлая сырость. Ещё один белый сгусток вынырнул справа. Третья!.. А если оглянуться… Белым-бело от полупрозрачных тварей! Откуда их столько? Что теперь делать?

— Макс… — Ксюша отчаянно кричит откуда-то из сплошного тумана. — Зови… Мишку зови…

Верно. Верно, чёрт возьми! Макс попятился, отчаянно размахивая быстро гаснущей горсткой пламени, нащупал тонкую нить сигнальных чар, связывавшую его с коллегой. Позвать — несложно, сложно дожить до прихода помощи. Если Мишка прямо сейчас занят паразитом… Если слишком устал, чтобы допрыгнуть сюда аж из Москвы… Если попросту дрыхнет и не услышит… Туманницы — сколько их тут! — шепчут на разные голоса, стараются если не выманить словечко, то хоть заставить открыть рот…

— Макс, блин, твою же дивизию!

Яркий язык пламени вспыхнул впереди, всколыхнул душную мглу. Некрасов рванул на свет, крепко сжав губы и стараясь не дышать глубоко. Не разберёшь, где нежить, а где сотворённый ею туман… Старов размахивает руками, как ветряная мельница. Огонь, холод, потом что-то поядрёнее, от чего подвернувшаяся тварь попросту развеялась тёмной дымкой. Хорошо с четвёртой цифрой в удостоверении — сколько сразу возможностей…

— Макс, не спи, убьют!

Вот ещё! Макс отмахнулся от ополоумевшей твари, подхватил с земли толстый сук и с третьего раза поджёг. Как на учениях: беречь силы, держаться вместе, с нежитью ни в коем случае не разговаривать. Мишка, прорвавшись через затхлую пелену тумана, решительно оттеснил Макса за спину — прикрывать тылы. Некрасов тут же воинственно взмахнул импровизированным факелом; серые сгустки прянули прочь, воздух наполнился рассерженным шипением.

— Миш, там Ксюха! — проорал Макс и ткнул быстро прогорающей палкой в бестолково мечущийся клок тумана. — Где-то…

Старов зло выругался. Максу оставалось только виновато промолчать: если б не отвратительная видимость, может, и вспомнил бы, в какой стороне слышал Оксанкин голос. Но до чего наглая нежить — расплодилась сверх всякой меры, на людей кидается! Уж, наверное, не от хорошей… нежизни. Максу как-то больше приходилось иметь дело с живыми, но у всякой сколько-нибудь разумной твари должно ведь срабатывать: если тут убивают — надо бежать, теряя тапки, а не лезть на рожон!