Исследование авторитарной личности
Шрифт:
На самом деле их у меня нет (смеется). В большей или меньшей степени, но они отсутствуют. Что касается организованной религии, я не очень тут разбираюсь (смеется).
Ему не нужно отрицать религию, он не испытывает ее чар; нет здесь и следов амбивалентности, поэтому нет и ненависти, скорее мы видим гуманное понимание и объективность. В качестве религиозной идеи он воспринял терпимость, которую демонстрирует характерным и нетрадиционным способом, выбирая отрицательные формулировки вместо высокопарных «идеалов». «Мне кажется, я знаю, что такое нетерпимость». Но он не использует это знание для самовосхваления, скорее он склонен применять свою религиозную эмансипацию к факторам внешним и случайным.
Если
Любопытно, что интервьюируемый говорит о молитве. Он признает психологическую действенность молитвы, но знает, что этот «терапевтический» аспект религии несовместим с самой религией. Он считает, что молитва – это вроде самовнушения, с помощью которого можно «достичь результатов», но «я, конечно, не верю, что есть некто, кто их воспринимает».
Респондент делает странное, но неожиданно глубокое заявление:
Мое религиозное любопытство было недолгим. Возможно, как раз в это время (смеется) я занялся фотографией.
Правильную оценку этого высказывания можно дать только с помощью категорий психоанализа. Связь между ранним интересом к религии и интересом к фотографии объясняется любопытством, желанием «видеть» вещи сублимацией вуайеризма. По-видимому, фотографирование каким-то инфантильным образом связано со стремлением к «миру образов», которое коренится в некоторых религиозных течениях и в то же время находится под строгим религиозным запретом как в иудаизме, так и в протестантизме. Может быть, это подтверждается тем, что респондента во время его религиозной фазы привлекла теософия, религиозный способ мышления, который обещает «поднять занавес».
Следует отметить, что отношение интервьюируемого к атеизму не более «радикально», чем его отрицание религии10. Он говорит:
Ну, я не думаю об атеизме больше, чем обо всем остальном. На самом деле я говорил кое с кем, кто считали себя атеистами, они даже не думали соглашаться. Может, я и атеист (смеется)… Это уже буквоедство. Профессиональные атеисты… производят впечатление, что они хотят сенсации. Как будто Дон Кихот воюет с мельницами.
Это может указывать на подозрительное отношение раскрепощенной личности к «ярлыкам», на то, что знает, как любая жесткая формула вырождается просто в пропаганду11.
Респондент точно почувствовал то, что сто лет назад сформулировал Бодлер в своем дневнике: атеизм выходит из употребления в мире, объективный дух которого по существу арелигиозен. Значение атеизма претерпевает исторические изменения. То, что было мощным импульсом для эпохи Просвещения восемнадцатого века, сегодня может оказаться симптомом провинциального сектантства или даже параноидальной системы. Полубезумные национал-социалисты вроде Матильды Людендорф боролись не столько с евреями и масонами, но и с католицизмом, как с заговором ультрамонтанов* против Германии, трансформируя традицию «культуркампфа» Бисмарка в разновидность мании преследования.
4. Религиозные и лишенные предубеждений
Примером религиозного и лишенного предубеждений типа является F132, молодая женщина, которая выросла в Индии, где ее родители служили миссионерами. В результате «личного опыта совместной жизни с индусами» ее позитивное христианство соединилось с совершенно конкретной идеей терпимости («равные права для всех»). К вопросам расового взаимопонимания она относится с неподдельным интересом, однако ее церковные связи делают для нее невозможными политические выводы из идеи толерантности:
Ганди мне не нравится. Я не люблю радикалов. Он слишком способствовал беспорядкам и разъединению страны.
Ее отношения с церковью объясняют элементы ее религиозного традиционализма, обычно связанного с этноцентризмом. Несмотря на всю близость к церкви
и теологической доктрине, ее религиозные взгляды имеют практическую окраску.Она (религия) значит очень много. Она делает человека счастливее, более довольным и умиротворенным. Ты знаешь, где находишься и что надо делать – пример, которому надо следовать. Это надежда на жизнь после смерти. Да, я верю в бессмертие12.
Из-за того, что девушка получила воспитание в колониальной стране и благодаря смешению «официальной» религиозности с более непосредственным гуманным христианством, она представляет не вполне типичный пример. Ее необычные взгляды основаны на первый взгляд на понимании внутригрупповых и межгрупповых связей. Однако этот пример подтверждает до некоторой степени гипотезу о том, что только представители полностью осознанного и отчетливо выраженного христианства могут быть свободными от этноцентризма. В любом случае то, что религиозные и лишенные предубеждений редко встречаются в нашей выборке, заслуживает внимания. Как говорилось выше, возможно, это зависит от самой выборки, однако эта редкая встречаемость имеет и более фундаментальные причины. Тенденция нашего общества к разделению на «прогрессивный» лагерь и лагерь «статус-кво» может сопровождаться стремлением всех людей, приверженных к религии как к состоянию «статус-кво», принять другие стороны этой идеологии, связанные с этноцентризмом. Справедливо ли это или религия может создать эффективные условия для противостояния предрассудкам, можно установить только на основе более широкого исследования.
Примечания
1 А.Р. (The Authoritarian Personality) и далее: Ethnocentrism in Relation to some religious Attitudes and Practices.
2 Samuel M., The Great Hatred, New York 1940.
3 Trachtenberg J. The Devil and the Jews, New Haven 1943.
4 Теоретический анализ отношений между христианством и антисемитизмом см. Max Horkheimer und Theodor W. Adorno, Dialektik der Aufklarung, Amsterdam 1947, 2.Aufl. Frankfurt 1969.
5 A.P. (The Authoritarian Personality), Гл. II, III и IV.
6 О взаимном влиянии Возрождения, религиозного субъективизма и фашистской пропаганды см. глава V «Психологическая техника в речах Мартина Лютера Томаса по радио».
7 См. выше, стр. 50.
8 Подобную, так сказать, доморощенную психологию можно найти и у людей, лишенных предрассудков. Типичным для людей с предубеждениями остается тем не менее неразрешимое противоречие между объективной критикой религии и положительным отношением к ней с чисто субъективных позиций. Для такой ментальности в целом характерно то, что при определенных противоречиях они остаются нерешенными, происходит отказ от желания осмыслить их, что говорит как о духовном поражении, так и об авторитарной покорности. Такой механизм, произвольно отключающий процессы по приказу Я, зачастую истолковывается как «глупость».
9 См. раздел «Ф.Д. Рузвельт» в главе II, стр. 152 и далее.
10 «Свободный от предрассудков» редко бывает радикальным в каком-либо отношении. Это, однако, не делает его «склонным к компромиссам». Он всегда осознает нетождественность между понятием и реальностью. Он, в сущности, нетоталитарен. Это лежит в основе его специфической идеи терпимости.
11 Дополнительный материал по этому респонденту мы приводим в главе IV «Типы и синдромы».
12 Было бы интересно проанализировать изменение значения, которое претерпело слово «вера». Оно наглядно демонстрирует нейтрализацию религиозного смысла. Раньше идея веры была прочно связана с религиозной догмой, в наши дни она практически приложима ко всем сферам, в которых человек стремится иметь право обладания своим взглядом (так как каждый имеет право иметь свое мнение), не подчиняя его какому-либо критерию объективной истины. Со времени секуляризации «веры» ее содержание становится предметом произвола: она отдает предпочтения для обозначения того или иного предмета потребления и имеет мало общего с идеей истины. («Я не верю в парковку», – сказала девушка, наделенная конвенциональными предрассудками в своем интервью.) Это употребление слова «вера» почти совпадает с затасканным выражением «I like it», которое в наши дни почти полностью потеряло свой первоначальный смысл.