Исследование истории. Том I. Возникновение, рост и распад цивилизаций
Шрифт:
Эта глава в истории индской цивилизации имеет близкую параллель в истории эллинской цивилизации. Здесь мы также находим, что некоторые регионы, где эта ныне исчезнувшая цивилизация жила своей блестящей жизнью и растрачивала свои высочайшие жизненные энергии, превратились с тех пор в малярийные болота, осушенные на памяти нынешнего поколения. Копаидские болота [507] , осушенные с 1887 года по инициативе британской компании, после того как на протяжении, по крайней мере, двух тысячелетий они являлись источником распространения заразы, некогда были полями, кормившими граждан богатого Орхомена [508] . На Понтинских болотах [509] , осушенных и населенных при режиме Муссолини после столь долгого периода запустения, некогда также были целые рои вольскских городов и латинских колоний. Действительно, возникает мысль, что «потеря самообладания» (фраза профессора Джилберта Мюррея), лежавшая в основе надлома эллинской цивилизации, была вызвана проникновением малярии на ее родину. Однако есть причина полагать, что во всех этих областях, равно как и на Цейлоне, царство малярии не устанавливалось до тех пор, пока господствующая цивилизация не миновала своего зенита. Современный специалист {106} , посвятивший свои труды этому предмету, приходит к выводу, что для Греции малярия не была свойственна до Пелопоннесской войны, а в Лации это заболевание, по-видимому, не одерживало верх вплоть до войны с Ганнибалом. Очевидно, было бы нелепо утверждать, что дальнейшему развитию греков посталександрийской эпохи и римлян эпохи Сципионов и Цезарей препятствовала некая техническая неспособность справиться с проблемой водоснабжения
507
Имеется в виду озеро Копаида (греч. — K) в Беотии, осушенное в 1883 г., с подземными стоками. При их засорении озеро разливалось. Еще в античности жители всячески стремились осушить его. В Копаиду впадала беотийская река Кефис. В окрестностях Копаиды люди стали селиться еще в микенскую эпоху (город Орхомен).
508
Орхомен — столица исчезнувшего к классическому времени народа минийцев, к северо-востоку от бывшего Копаидского озера, где уже в эпоху неолита имелись поселения. Об этом свидетельствует богатый археологический материал (так называемая минийская керамика). В более позднее время Орхомен также был крупным центром, что доказывает микенский дворец, внешние стены которого были двухметровой толщины, а внутренние богато украшены фресками. Орхомен был разрушен в 364-363 гг. до н. э. в ходе войны с Фивами.
509
Понтинские болота (лат. «Pomptinae paludes») — болотистая, зараженная малярией местность в Лации, расположенная между Альбанской горой и побережьем Тирренского моря (между Анцием и Таррациной). На отвоеванном у Понтинских болот узком участке в IV в. до н. э. была проложена знаменитая Via Appia (Аппиева дорога). Осушение Понтинских болот неоднократно предпринималось в античный период, начиная с 160 г. до н. э.
Что касается Греции, то подобное же соединение зол, восходящих к Пелопоннесской войне, привело во времена Полибия (206-128 гг. до н. э.) к столь значительному уменьшению численности населения, что оно даже превысило то, которое произошло позднее в Италии. В знаменитом отрывке Полибий затрагивает практику ограничения численности семьи посредством абортов или детоубийства в качестве главной причины социального и политического краха Греции в его время. В таком случае, очевидно, что отнюдь не недостатком инженерной техники нужно объяснять, почему Копаидской, равно как и Понтинской, равнине позволили превратиться из житницы в гнездо малярийных комаров.
Мы придем к соответствующим выводам, если перейдем от практической инженерной техники к художественной технике архитектуры, скульптуры, живописи, каллиграфии и литературы. Почему, например, эллинский стиль в архитектуре вышел из употребления между IV и VII вв. христианской эры? Почему оттоманские турки отказались от арабского алфавита в 1928 г.? Почему почти все незападные общества в мире теперь отвергают свой традиционный стиль в одежде и ремеслах? А для начала мы можем с таким же успехом убедиться в существовании данной проблемы, задавшись вопросом, почему наш собственный традиционный стиль в музыке, танце, живописи и скульптуре отвергается большей частью подрастающего поколения?
В нашем случае может ли служить объяснением потеря художественной техники? Забыли ли мы правила ритма и контрапункта, перспективы и пропорции, которые были открыты итальянцами и другими творческими меньшинствами во второй и третьей главах нашей истории? Очевидно, нет. Господствующая тенденция к отказу от наших художественных традиций не является результатом технической некомпетентности. Это умышленный отказ от стиля, который утрачивает свою притягательность для подрастающего поколения из-за того, что это поколение перестает развивать свою эстетическую восприимчивость в традиционном западном духе. Мы умышленно изгоняем из наших душ великих мастеров, которые были добрыми гениями наших предков. А пока мы находимся в самодовольном восторге от того духовного вакуума, который сами же и создали, тропический африканский дух в музыке, танце и скульптуре заключил нечестивый союз с псевдо-византийским духом в живописи и барельефе и поселился в доме, который нашел выметенным и украшенным. Упадок имеет не техническое, а духовное происхождение. Отвергая собственную западную традицию искусства и таким образом низводя свои способности до состояния истощенности и бесплодия, в котором мы хватаемся за экзотическое и примитивное искусство Дагомеи и Бенина как за манну небесную, мы признаемся перед всеми людьми в том, что утратили наше право духовного первородства. Наш отказ от традиционной художественной техники, несомненно, является следствием некоего рода духовного надлома западной цивилизации. А причина этого надлома, очевидно, не может быть найдена в том явлении, которое само есть один из его результатов.
Недавний отказ турков от арабского алфавита в пользу латинского можно объяснить в том же духе. Мустафа Кемаль Ататюрк и его ученики были решительными западниками в своем исламском мире. Они утратили веру в традиции своей собственной цивилизации, а следовательно, отвергли и литературного посредника, через которого она передавалась. Подобное объяснение дает понять, почему были отвергнуты другие традиционные системы письма другими умирающими цивилизациями прежних дней, например иероглифическая письменность в Египте и клинопись в Вавилонии. Движение за отмену китайской письменности ныне заметно в Китае и Японии.
Интересным примером замены одной техники на другую является отказ от эллинского стиля архитектуры в пользу новомодного византийского. В этом случае архитекторы общества, бившегося в смертельной агонии, отказывались от сравнительно простой схемы архитрава на колоннах, чтобы экспериментировать с необычайно трудной задачей увенчания крестообразного здания круглым куполом, так что не могло быть и речи о нехватке технического умения. Вероятно, ионийские архитекторы, успешно решившие строительные задачи церкви Святой Софии для императора Юстиниана, не могли построить классический греческий храм, если бы на то была воля их самодержца и их собственная? Юстиниан и его архитекторы приняли новый стиль, потому что старый стал неприятен для них из-за его связи с остатками умершего и загнивающего прошлого.
Результат нашего исследования, по-видимому, следующий: отказ от традиционного художественного стиля является признаком того, что цивилизация, с этим стилем связанная, долгое время находилась в состоянии надлома и теперь распадается. Так же как и неупотребление утвердившихся технических средств, он является следствием надлома, а не его причиной.
2. Человеческое окружение
Когда мы рассматривали этот предмет ранее, в связи с [проблемой] роста цивилизаций, то обнаружили, что та степень господства над человеческим окружением, какой обладает любое данное общество в любой исторический период, может быть приблизительно измерена на основе его географической экспансии. На исследованных примерах мы обнаружили также, что географическая экспансия зачастую сопровождалась социальным распадом. Если это так, то представляется совершенно немыслимым искать причину этого же самого надлома и распада в прямо противоположной тенденции — тенденции к уменьшению господства над человеческим окружением, критерием чего может послужить успешное вторжение чуждых человеческих сил. Тем не менее широко распространен взгляд, будто цивилизации, равно как и примитивные общества, погибают в результате успешных нападений на них со стороны внешних сил. Классическое изложение этой точки зрения дано Эдуардом Гиббоном в «Истории упадка и разрушения Римской империи». Эта тема заявлена в одном предложении, где Гиббон подводит итоги своей истории в ретроспективе: «Я описал триумф варварства и религии». Эллинское общество, которое воплощено в Римской империи, достигшей своего зенита в век Антонинов [510] , Гиббон представляет побежденным в результате одновременного нападения двух различных врагов, атаковавших по двум фронтам: североевропейских варваров, вышедших из «ничейных земель» по ту сторону Дуная и Рейна, и христианской Церкви, возникшей в покоренных, но не ассимилированных восточных провинциях.
510
Век Антонинов — период в истории Римской империи с 96 по 192 г., составляющий часть той мирной эпохи, которой посвящены знаменитые строки Э. Гиббона из третьего тома его «Истории упадка и разрушения Римской империи»: «Если бы человека попросили определить тот период в мировой истории, в течение которого человечество пребывало в наиболее счастливом и процветающем состоянии, он должен был бы без промедления назвать тот, что начался со смертью Домициана и закончился воцарением Коммода». В течение этого периода правили Нерва, Траян, Адриан, Антонин Пий, Марк Аврелий и Ком-мод. При Антонинах римское общество и государство достигли высшего пика своего социально-экономического, политического и культурного развития.
Гиббону ни разу не приходит на ум, что век Антонинов был не летом, но «бабьим летом» эллинской истории. Степень его заблуждения выдает само название его великого произведения. Упадок и разрушение Римской империи! Автор истории, носящей подобный заголовок и начинающейся со II в. христианской эры, уверенно начинает свое повествование в той точке, которая очень близка к концу действительной истории. Ибо «умопостигаемым полем исторического исследования», интересующим Гиббона, является не Римская империя, а эллинская цивилизация. Римская же империя сама была лишь монументальным симптомом прогрессирующего распада этой цивилизации. Когда принимается во внимание вся история, стремительный упадок Империи после века Антонинов совсем не кажется неожиданным. Наоборот, было бы удивительно, если Римская империя продолжила бы существовать, ибо эта Империя была обречена на гибель еще до своего основания [511] . Она была обречена, потому что учреждение этого универсального государства было не чем иным, как временным оживлением, которое могло лишь задержать, но не надолго остановить уже неотвратимую гибель эллинского общества.
511
Уникальный случай Египетской империи, которая продолжала существовать еще несколько столетий после того, как, судя по всем аналогичным случаям, должна была уже умереть, рассматривается в т. I, с. 70-73.
Если бы Гиббон взялся рассказывать эту более длинную историю с начала, то он бы обнаружил, что «триумф варварства и религии» был не сюжетом пьесы, а только ее эпилогом — не причиной надлома, а только неизбежным аккомпанементом окончательного распада, которым долгий процесс разложения должен был закончиться. Более того, он обнаружил бы, что победившие Церковь и варвары являлись все-таки не внешними силами, но в действительности детьми из эллинской семьи, в моральном отношении отчужденными от правящего меньшинства в ходе «смутного времени» между надломом при Перикле и временным оживлением при Августе. Фактически, если бы Гиббон довел свое расследование до истинного начала трагедии, то он вынес бы совершенно иной вердикт. Он вынужден был бы заявить, что эллинское общество — самоубийца, попытавшийся, когда его жизнь было уже поздно спасать, предотвратить фатальные последствия его нападения на самого себя и в конце концов получивший coup de grace (смертельный удар) от своих же собственных детей, с которыми плохо обращался и которых оттолкнул от себя, в то время, когда временное оживление при Августе уже уступало место спаду III в. и пациент, несомненно, умирал от последствий старых, нанесенных самому себе ран.
В таких обстоятельствах историк-следователь должен был бы не сосредоточивать свое внимание на эпилоге, а постараться точно определить, когда и как самоубийца впервые наложил на себя руки. В поисках даты он, вероятно, наткнулся бы на начало Пелопоннесской войны в 431 г. до н. э. Эту социальную катастрофу Фукидид, говоря устами одного из персонажей своей трагической драмы, считал в свое время повинной в «начале великих бедствий для Эллады». Докладывая о том, как члены эллинского общества совершили самоубийственное преступление, историк-следователь, вероятно, равным образом подчеркнул бы два составляющих пару зла — войну между государствами и войну между классами. Следуя по стопам Фукидида, он, возможно, отобрал бы в качестве особенно выдающихся примеров каждого из этих зол страшное наказание, наложенное афинянами на завоеванных мелийцев [512] , и не менее страшную борьбу группировок на Керкире [513] . В любом случае он заявил бы, что смертельный удар был нанесен шестью столетиями ранее, чем предполагал Гиббон, и что рука, нанесшая его, была собственной рукой жертвы.
512
Мелийцы — жители острова Мелос, расположенного в юго-западной точке Кикладского архипелага и населенного в историческую эпоху переселенцами из Спарты. В период Пелопоннесской войны Мелос соблюдал нейтралитет, однако это не помешало афинянам под командованием Никия (426 г. до н. э.) и Алкивиада (416 г. до н. э.) напасть на него и, преодолев ожесточенное сопротивление жителей, два раза захватывать его. Мужское население было перебито, женщины и дети обращены в рабство, остров заселен клерухами (поселенцами из афинских граждан). Фукидид описал жестокое и циничное поведение победителей на переговорах о капитуляции Мелоса («Диалог мелийцев»). В 405 г. до н. э. спартанский флот под командованием Лисандра освободил Мелос. Клерухи были изгнаны, и уцелевшие жители вернулись на Мелос.
513
Керкира — остров, лежащий к северо-западу от материковой Греции. Керкира была важным промежуточным пунктом в торговле греков Эгеиды с западным Средиземноморьем. Торговое соперничество между Керкирой и стоявшими за ней Афинами и Коринфом было одной из причин Пелопоннесской войны.
Если мы распространим теперь результаты нашего следствия с данного случая на иные цивилизации, которые ныне, несомненно, мертвы или явно умирают, то обнаружим, что тот же самый вердикт должен будет повториться.
Например, в процессе упадка и разрушения шумерского общества «золотой век Хаммурапи» (как он называется в «Кембриджской древней истории») представляет собой даже еще более позднюю фазу «бабьего лета», чем та, которую являет собой век Антонинов. Хаммурапи — это, скорее, Диоклетиан, нежели Траян шумерской истории [514] . Соответственно, мы не будем отождествлять убийц шумерской цивилизации с варварами, пришедшими из-за границы и обрушившимися на «царство четырех стран света» в XVIII в. до н. э. Мы обнаружим роковые удары в событиях, происходивших приблизительно девятью столетиями ранее: в классовой борьбе между Уруинимгиной Лагашским и местным жречеством [515] и в милитаризме победителя Уруинимгины Лугальзагеси [516] . Именно эти давно прошедшие катастрофы явились подлинным началом шумерского «смутного времени».
514
Диоклетиан Гай Аврелий Валерий (245-316) — римский император в 284-305 гг. Провел реформы, стабилизировавшие положение Империи (назначив себе трех соправителей, разделил Римскую империю на четыре части, а их — на двенадцать диоцезов; усилил армию, доведя ее численность до 450 тыс. человек; упорядочил налогообложение и т. д.). С Диоклетианом связано установление домината (неограниченной формы правления, носившей отпечаток восточной позднеантичной абсолютной монархии). В 303-304 гг. Диоклетиан предпринял гонения на христиан, безрезультатно пытаясь замедлить распространение христианства. В 305 г. отрекся от престола.
Траян Марк Ульпий (53-117) — римский император с 98 г., из династии Антонинов. Его внешняя политика отличалась агрессивностью. В результате завоевательных войн Траяна Римская империя достигла максимальных границ: завоеваны территории Дакии (к 106), Аравии (106), Великая Армения (114), Месопотамия (115) (две последние территории были утрачены при императоре Адриане).
515
Около 2340 г. до н. э. к власти в шумерском государстве Лагаш пришла жреческая династия бога Нин-Нгирсу (так называемая 1-я династия Лагаша). О ее правлении в Лагаше осталась недобрая память. Более всего правители из этой династии пеклись о преумножении своего богатства. Не менее 2/3 храмовых хозяйств перешли во владение правителя — энси, его жены и детей. Тяжелые подати и налоги разоряли население. Около 2318 г. до н. э. царь Лугальанду был низложен и к власти пришел Уруинимгина, на второй год своего правления принявший титул лагаля. Он провел реформы, целью которых было облегчение налогового бремени и возрождение военного могущества Лагаша. Однако вернуть прежнее значение стране Уруинимгина не успел — в 2313-2312 гг. дон. э. Лагаш был разорен и расчленен царем Урука Лугальзагеси, а в следующем году завоеван аккадским царем Шаррумканом.
516
Лугальзагеси — правитель (энси) шумерского города Умма (2336-2312 гг. до н. э.). Неизвестно при каких обстоятельствах сделался царем Урука. Считается основателем и единственным представителем 3-й династии Урука. В 2313-2312 гг. до н. э. разорил и разделил на части шумерское государство Лагаш.