Исследование истории. Том I. Возникновение, рост и распад цивилизаций
Шрифт:
Предзнаменование того, как это случилось, можно увидеть в общественной деятельности Гильдебранда в ее первоначально записанном виде.
Творческий дух Римской церкви, направленный в XI столетии на освобождение западного общества от феодальной анархии с помощью установления «христианской республики», столкнулся с той же самой дилеммой, с которой столкнулись их духовные наследники, попытавшиеся в свое время заменить международную анархию мировым порядком. Существом их намерения была замена духовным авторитетом физической силы, и духовный меч был тем оружием, с которым они одержали величайшие из своих побед. Однако были и такие случаи, когда, по-видимому, упрочившаяся власть физической силы безнаказанно оказывала неповиновение духовному мечу. Именно в подобных ситуациях воинствующей Римской церкви был брошен вызов — дать ответ на загадку Сфинкса. Должен ли воин Бога отказываться от использования иного, кроме духовного оружия, в случае, если его слова окажутся бездейственными? Или он должен сражаться за Бога против дьявола оружием своего противника? Гильдебранд согласился со второй альтернативой, когда был назначен папой Григорием VI хранителем папской сокровищницы и обнаружил, что ее постоянно расхищают разбойники. Он применил вооруженную силу и искоренил разбойников тапи militari [709] .
709
Применив насилие (лат.).
В тот момент, когда Гильдебранд предпринял этой действие, внутренний нравственный характер его поступка было сложно определить. В его последний час, сорок лет спустя, ответ на эту загадку был уже менее темен. В 1085 г., когда он, будучи папой, умирал в ссылке в Салерно,
710
Избранный в 1243 г. римским папой, Иннокентий IV (1243-1254) продолжал борьбу своих предшественников против императора Священной Римской империи Фридриха II. Удалившись в Лион, он собрал там в 1245 г. собор, проклял на нем Фридриха как еретика и святотатца и объявил его лишенным престола, предложив германцам и сицилийцам выбрать нового государя. Среди борьбы с Иннокентием IV Фридрих II умер в 1250 г. Иннокентий, узнав об этом, с восторгом объявил о его смерти всему миру как о событии, радостном для неба и земли.
Если нам удалось объяснить, как папством завладел демон физического насилия, которого оно попыталось изгнать, то мы нашли объяснение и тому, как превратились в свою противоположность иные папские добродетели. Замена духовного меча материальным была тем основополагающим изменением, естественным следствием которого явились и все остальные. Как, например, случилось, что папский престол, чьей основной заботой в отношении доходов священства было искоренение симонии в XI столетии, в XIII оказался столь глубоко вовлеченным в распределение прибылей своих кандидатов, а к XIV — во взимание налогов в свою пользу с тех самых доходных статей Церкви, которые некогда были избавлены от скандального проституирования и переданы светским властям для покупки церковных должностей? Ответ прост: папство превратилось в милитариста, а война стоит денег.
Исход великой войны между папами XIII в. и Гогенштауффенами явился обычным исходом всех войн, ведущихся до последней капли крови. Номинальному победителю удалось нанести роковой удар своей жертве ценой собственных смертельных ранений. Подлинными победителями обеих воюющих сторон стали нейтральные tertii gaudentes [711] . Когда, спустя полстолетия после смерти Фридриха II, папа Бонифаций VIII [712] метнул в короля Франции папскую молнию, которая некогда поразила императора, последующие события показали, что папство в результате смертельной битвы 1227-1268 гг. оказалось столь же слабым, как и Империя. В то же время королевство Франция стало таким же сильным, какими были папство или Империя до того, как они уничтожили друг друга. Король Филипп Красивый [713] сжег папскую буллу перед собором Нотр-Дам при всеобщем одобрении своего духовенства и народа, подготовив похищение папы, а после смерти своей жертвы добился переноса местопребывания папской администрации из Рима в Авиньон. За этим последовали «Пленение» (1305-1378) [714] и «Великий раскол» (1379-1415). [715]
711
«Третьи — радующиеся» (лат).
712
Бонифаций VIII (ок. 1235-1303) —римский папа с 1294 г. Притязал на верховенство над светскими государями. Вел борьбу с французским королем Филиппом IV, в 1303 г. проклял его, наложил на Францию интердикт и отрешил все французское духовенство. Однако вскоре был арестован посланцами Филиппа в итальянском городке Ананьи. С папой обращались так грубо и жестоко, что он, освобожденный через три дня жителями Ананьи, по возвращении в Рим сошел с ума и скончался.
713
Филипп IV Красивый (1268-1314) — французский король с 1285 г. Расширил территорию королевского домена. Захватил в 1300 г. Фландрию, но потерял ее в 1302 г. в результате восстания фландрских городов. Поставил папство в зависимость от французских королей (Авиньонское пленение пап). Созвал первые Генеральные штаты (1302). Добился от папы упразднения в 1312 г. ордена тамплиеров.
714
В 1305 г. римским папой был выбран француз, принявший имя Климента V (1305-1314). Филипп Красивый взял с нового папы клятву аннулировать все распоряжения Бонифация VIII относительно него, осудить Бонифация и уничтожить орден тамплиеров. Опасаясь встретить неприятности в Риме за свою уступчивость Франции, Климент решился остаться во Франции навсегда, вызвал туда кардиналов и в 1309 г. утвердил свое местопребывание в Авиньоне. Здесь папы находились до 1377 г., и это почти семидесятилетнее пребывание их в Авиньоне известно в истории под именем Авиньонского пленения пап. Авиньонские папы, начиная с Климента V, стали в полную зависимость от французских королей и действовали под их влиянием. В то же время почти все они вели жизнь, недостойную звания верховных первосвященников, чем еще более ослаблялось их влияние.
715
Со смертью папы Григория XI (1378) в Римской церкви начался так называемый Великий раскол (период, продолжавшийся с 1378 по 1417 г., когда папский престол одновременно занимали двое или трое боровшихся между собою пап). Поскольку в папской курии большинство кардиналов составляли французы, приехавшие из Авиньона, то они настаивали на избрании в папы француза, но римский народ требовал, чтобы папой был римлянин. Наконец был выбран итальянец Урбан VI (1379-1389), человек крутого и даже жестокого характера. Новый папа начал свое правление с исправления нравов клира, затронув и кардиналов. Оскорбленные этим французские кардиналы, захватив папские драгоценности, ушли из Рима, объявили избрание Урбана недействительным и выбрали своего папу Климента VII (1379-1394), который вскоре поселился в Авиньоне. Климента признали Франция, Неаполь и Испания, Урбана — остальные государства. Таким образом, в Римской церкви началось двоевластие. Конец «Великому расколу» положил Констанцский собор 1414-1418 гг., устранивший трех пап и избравший нового папу (Мартина V).
Теперь уже было ясно, что местные светские государи рано или поздно унаследуют на подвластных им территориях всю ту административную и финансовую организацию и власть, которые папство постепенно создавало для себя. Процесс передачи был только делом времени. Мы можем отметить в качестве вех на этом пути: английские статуты 1351 и 1353 гг. [716] ; уступки светским властям во Франции и Германии, на которые курия была вынуждена пойти спустя столетие, заплатив, таким образом, за их отказ поддержать Базельский собор; франко-папский конкордат 1516 г. и английский закон о главенстве короля над Церковью, утвержденный в 1534 г. [717]
Передача папских прерогатив светским правительствам началась за два века до Реформации и была осуществлена как в государствах, которые оставались католическими, так и в государствах, которые стали протестантскими. XVI в. явился свидетелем завершения этого процесса. Конечно же, далеко не случайно, что этот же самый век увидел и закладку тех оснований, на которых были возведены «тоталитарные» государства современного западного мира. Наиболее важным фактором в данном процессе, на отдельные внешние признаки которого мы указали, явилось перенесение набожности со Вселенской церкви на эти местные светские государства.716
При английском короле Эдуарде III были приняты законы («Statute of Provisors», 1351 г.) и «Statute of Praemunire», 1353 г.), положившие конец ленной подати папам и отменявшие апелляцию в Рим.
717
Английский король Генрих VIII (1509-1547) из династии Тюдоров, который прежде был добрым католиком и сам написал опровержение против Лютера в 1521 г., обратился в 1527 г. к папе Клименту VII с просьбой о разводе со своей женой Екатериной Арагонской. Папа под влиянием императора Карла V после долгих проволочек отказал ему в этом. Тогда Генрих решился не только обойтись без папы в деле о браке, но и совсем уничтожить его власть в Английской церкви. В 1533 г. по его распоряжению английский парламент издал закон о независимости Англии от папы в церковных делах. Верховенство папы в английских церковных делах перешло к королю, который в 1534 г. формально и торжественно объявил себя главой Английской церкви.
Эта власть над человеческими сердцами — самый драгоценный из всех трофеев, которые государства-наследники захватили у более обширного и благородного института, разграбленного ими, поскольку, скорее, именно благодаря доминирующей преданности, нежели благодаря увеличению доходов и армии, эти государства-наследники сами остались в живых. К тому же, именно эти духовные наследники Гильдебрандовой Церкви превратили прежде безобидный и полезный институт местного государства в угрозу для цивилизации, что особенно очевидно в наши дни. Ибо дух набожности, являвшийся благотворной творческой силой, когда он направлялся по каналам Civitas Dei [718] к Самому Богу, выродился в разрушительную силу, когда отклонился от своего первоначального объекта и стал поклоняться идолам, созданным человеческими руками. Местные государства, какими их знали наши средневековые предки, были созданными руками человека институтами. Будучи полезными и необходимыми, они заслуживали того, чтобы мы добросовестно, хотя и не восторженно выполняли те же самые незначительные социальные обязанности, которые теперь передаем муниципалитетам и советам графств. Идолизировать эти части социального механизма — значит накликать несчастье.
718
Град Божий (лат.).
Теперь мы нашли ответ на вопрос, каким же образом в судьбе папства произошла необычайная (внезапная перемена). Однако, описывая этот процесс, мы не объяснили причину. Почему средневековое папство стало рабом своих собственных средств и позволило себе, используя материальные средства, соблазниться на отклонение от духовных целей, которым эти средства должны были служить? Объяснение, по-видимому, заключается в неблагоприятных результатах первоначальной победы. Опасный замысел противопоставить силе силу, оправданный в тех границах, которые могут быть угаданы интуитивно, но которые никак невозможно точно очертить, имел роковые последствия, поскольку на первый раз все закончилось слишком успешно. Опьяненные успехами этого смелого маневра на первых этапах борьбы со Священной Римской империей, Григорий VII (Гильдебранд) и его преемники продолжали использовать силу, пока победа в этом недуховном плане не превратилась в самоцель. Таким образом, если Григорий VII боролся с Империей с целью устранить создаваемые ею помехи на пути реформирования Церкви, то Иннокентий IV уже боролся с Империей, чтобы уничтожить светскую власть самой Империи.
Можем ли мы определить тот момент, в который Гильдебрандова политика «сошла с рельс» или, выражаясь языком более древней традиции, отклонилась с трудного и узкого пути? Давайте попытаемся разобрать, где произошел этот неверный поворот.
К 1075 г. двойной крестовый поход против половой распущенности и финансовой коррупции духовенства был успешно начат по всему западному миру. Блестящая победа была одержана благодаря нравственному героизму папского престола, чье распутство было величайшим из всех скандалов в Церкви всего лишь полвека назад. Эта победа была личной заслугой Гильдебранда. Он боролся за нее по ту сторону Альп и за спиной папского престола, пока его борьба не принесла ему, наконец, должность, которая воздвигла его из праха. И он сражался всяким оружием — духовным и материальным, — которое оказывалось в его руках. Именно в этот момент триумфа, на третий год своего правления в качестве папы Григория VII, Гильдебранд сделал шаг, который его сторонники могут правдоподобно представить как почти неизбежный, а его критики — не менее правдоподобно — как почти неизбежно гибельный. В этом году Гильдебранд расширил поле битвы с не вызывавшей никаких сомнений почвы внебрачного сожительства и симонии на спорную территорию инвеституры [719] .
719
Вскоре после своего вступления на престол папа Григорий VII решительно взялся за уничтожение инвеституры (права светских владетелей раздавать духовные должности). В 1075 г. он провел на соборе запрещение инвеституры. Было постановлено духовных лиц, получивших свои должности от светских владетелей посредством инвеституры, низлагать, а светских владетелей, производящих инвеституру, отлучать от Церкви. На том же соборе запрещено было священникам вступать в брак. По мнению Григория, безбрачие священников лишало духовное лицо родственных связей с окружающим миром и должно было сделать его более ревностным служителем Церкви. Борьба против инвеституры подрывала ленную зависимость церковных земель — епископ, аббат и священник должны были являться церковными пастырями, а не вассалами короля или князя.
Логически конфликт по поводу инвеституры можно было бы оправдать как неизбежное последствие конфликтов по поводу внебрачного сожительства и симонии, если бы на все три эти битвы смотрели как на одну единую битву за освобождение Церкви. Гильдебранду в этот критический момент его деятельности показалось бы напрасным трудом освобождение Церкви от рабства Венеры и Маммоны, если бы он оставил ее в оковах политической зависимости от светской власти. Если так долго эти третьи кандалы отягощали ее, то могла ли она не отказаться от исполнения определенной ей свыше задачи по возрождению человечества? Однако этот аргумент отвечает на вопрос, который имеют право задать критики Гильдебранда, даже если они не могут неизбежно дать на него того или иного окончательного ответа. В 1075 г. таковы ли были обстоятельства, чтобы любой ясно видящий и здравомыслящий человек, занимавший папский престол, обязан был предположить, что более уже нет возможности для искреннего и плодотворного сотрудничества между партией реформаторов в Церкви, представленных римской курией, и светской властью в христианском содружестве, представленном Священной Римской империей? В этом вопросе бремя ответственности лежит на Гильдебранде и его сторонниках, по крайней мере, по двум причинам.
Во-первых, ни сам Гильдебранд, ни его сторонники никогда не пытались — ни до, ни после постановления 1075 г. — отрицать, что светские власти имеют законное право участвовать в процедуре избрания должностных лиц Церкви, включая самого папу. Во-вторых, на протяжении тридцати лет, предшествовавших 1075 г., папский престол действовал рука об руку со Священной Римской империей в старом конфликте по поводу последствий внебрачного сожительства и симонии. Следует признать, что взаимодействие с Империей при решении этих задач приостановилось и не достигло своей цели после смерти Генриха III и во время малолетства его сына, а после того как Генрих IV достиг совершеннолетия в 1069 г., его поведение было неудовлетворительным. Именно в этих обстоятельствах папство начало проводить политику ограничения и запрещения вмешательства светской власти в распределение церковных должностей. Быть может, эта политика была оправданна, но следует признать, что это был шаг почти революционный по своему характеру. Если бы, несмотря на все провокации, Гильдебранд воздержался и не бросил вызов в 1075 г., вероятно, хорошие отношения могли бы быть восстановлены. Трудно освободиться от впечатления, что Гильдебранд поддался соблазну нетерпимости, которая является одним из отличительных признаков (необузданности), и от дальнейшего впечатления, что к благороднейшим из его мотивов подмешивалось желание отомстить имперской власти за унижение вырождающегося папства на соборе в Сутри в 1046 г. Это последнее впечатление усиливается благодаря тому факту, что Гильдебранд по принятии папской тиары принял имя Григория, которое прежде носил папа, смещенный тогда с папского престола.