Исследователь планет

А растительное оружие девушки оказалось не особо мощным. Да, голову большому кошаку срубила, а вот тут — не смогла. В принципе, уже можно рассчитать его пробивную силу. Неплохо, но не убер-оружие. Однако, и попадать под него все же не стоило. Потому и не стал Сергей ждать, когда гибкое лезвие отрубит ему голову, пустил навстречу свой хлыст, с которым в последнее время не расставался — удобным оказался в этой местности. Порой достаточно с расстояния метров в двадцать щелкнуть над ухом или по уху зазевавшегося или проявившего к нему гастрономический интерес животного, даже большого — и этого обычно хватало, чтобы отбить у него интерес к себе. Тем более, что привычные по Земле излучатели, воздействующие на ритмы мозга животных, тут плохо работали. Иногда и по заднице можно было стегнуть издалека. Особенно не нравилось местным кинг-конгам получать по жопе — они долго обиженно рычали, махали кулаками и иногда бросали что-нибудь тяжелое, килограммов на двадцать-тридцать. Не попадали, но мгновенная расплата в виде очередного хлопка быстро остужала их негодование, и они предпочитали ретироваться.

Почему так происходит — Сергей не понимал, но продолжал использовать этот метод как раз, чтобы понять. Бьешь хлыстом борзую обезьяну, а параллельно считываешь активность мозга через КИНО, внедренное животному. Вот есть у животных какой-то генетический не то что страх перед хлыстом, а скорее некая боязнь, что ли. Глядя на девушку с ее растительным хлыстом, появляющимся будто из воздуха, впрочем как и у него, Сергей уже предполагал, почему это может быть. С другой стороны, опять же — старые нейросвязи, прописанные в ДНК черт его знает когда, единственная встреченная девушка, вероятно имеющая ко всему этому отношение, вызывали довольно сильный интерес. Интерес к загадке, конечно.

Так вот, боевой хлыст бывшего военного Земли, послушно обвился вокруг встречного растительного хлыста и тут же затвердел, превратившись в длинную, достаточно легкую палку, вокруг которой оказался обвит уже растительный хлыст. И конечно же, одновременно с этим он был зафиксирован так, что не выдернешь. Думаете легко так сделать? Ага, попробуйте поймать веревкой веревку.

Кончик второго сложного в производстве и в освоении хлыста медленно, хищно подергиваясь, вытекал из рукава скафа другой руки и сворачивался у ног исследователя. Сам он смотрел в глаза инопланетянки, но не видел там ничего — ни удивления, ни злости или злобы. Только чистое, незамутненное спокойствие. И это ему не нравилось. Такой же взгляд был у его наставника по владению холодным оружием и иногда у него самого в армии в паре случаев, о которых он не любил вспоминать, но потом видел на кадрах, автоматически записанных УНИКАМи сослуживцев его подразделения.

Тем не менее, девушка пару раз подергала свой хлыст, не то, что пытаясь его вырвать, а будто проверяя, насколько сильно он застрял. Подергала, подергала, да так и застыла, глядя на Сергея. А он стоял и думал — и что ему со всем этим делать? Ну, хотя бы не со всем, а вот конкретно с этой девушкой?

Воланса

Этот Черный Мут оказался хорошим воином. А его мертвый кохабитант — мертвым-живым. Ведет себя как живой, а жизни в нем нет. Воланса поняла, что ничего не может сделать — отросток кохабитанта, конечно можно оторвать, отбросить, но это сильно ограничит его и, соответственно, ее возможности — уж слишком большой он вытянулся в сторону противника. А без него шансы на комфортную и спокойную жизнь стремились к земле.

И все же странная у него домина, — вдруг подумала она. О чем можно думать в такой ситуации? Она не знала, а оказывается — о всякой несущественности. Вот какая ей разница, какая у него домина? Но ведь действительно непонятно, нелогично как-то. Теперь она лучше рассмотрела неизвестного мута.

Этот Черный Мут действительно видимо был зафиксирован, но она никогда еще не видела такой фиксации. Даже в Почках Памяти. Может его домина умерла, а он сразу сбросил статику? Но где тогда его динамика? Это было непонятно. Или может у него просто есть дефект? Поэтому он тут и живет, например. Но тогда что же получается — и кохабитант у него с дефектом? Ну и как могут жить два дефективных, при этом, судя по всему вполне себе без особых проблем?

Впрочем, возможно, ей сейчас придется умереть — а вдруг этот Черный Мут черен не только снаружи, но и внутри? Кто ж их знает, этих Черных Мутов — о них ничего в Почках не говорилось и даже не упоминалось. Это ей "повезло" встретить такого. А может это не мут, а Повелитель Мертвого Камня?

Воланса снова внимательно всмотрелась в предположительно Черного Мута и попыталась вызвать смутные изображения Повелителей Мертвого Камня, что передавались в Почках еще с последней войны. Сравнивала она, сравнивала и не могла прийти к какому-то выводу. Все же на лицо он больше походил на мутов, глаза, нос, уши — почти все, как у них, разве что веет от него чем-то чужим. А вот от Повелителей Мертвого Камня он отличался сильнее. Те были и повыше, и уши у них были другой формы — у него тоже отличались от ее, но у мутов все же это не являлось константой, и даже внешний вид в целом, но в принципе ничего необычного во внешности у него не было. Ну, за исключением отсутствия динамики и наличия вот этой странной статики — чистая кожа, и даже волосы одного цвета. А это как раз наблюдалось у Повелителей Мертвого Камня.

Нет, все-таки это Черный Мут — у него больше от мутов, — думала Воланса. А может его испортило что-то от Повелителей Мертвого Камня? Вон, и кохабитант у него мертвый и мертвые животные его окружают — за ней летают, смотрят… Все это было непонятным и нелогичным, а значит вызывало дискомфорт.

Тут ей пришло в голову, что она может просто спросить его, кто он и что тут делает. Почему она об этом не подумала сразу? Странно…

— Я — мутина Воланса. А кто ты? — спросила она и снова подергала пойманный Черным Мутом отросток ее кохабитанта.

Глава 5

Сергей и Воланса

Сергей прислушался к голосу девушки. Ничего так, — подумал он, — приятный и обертона мягкие, округлые. Жаль, непонятно, о чем говорит. Ну, раз так — значит нужен лингвоанализатор, сокращенно — линг. Кстати, довольно интересная штука этот лингвоанализатор. Это своего рода отдельный ИИ, заточенный на расшифровку неизвестных языков. Он отслеживает и анализирует не только неизвестную речь, в которой, кстати, еще надо умудриться распознать отдельные слова, фразы, но и мимику человека, жесты, тональность произнесенного, выражение лица, ситуацию, в которой использована та или иная фраза, и много чего еще. Сергей как-то тестировал его на веганцах, когда гостил у мамы. Он тогда специально отключил использование веганской базы, которая уже была в него залита, обнулил наработанную базу знаний и потестировал с нуля. Результатом был доволен — где-то за месяц линг смог-таки расколоть веганский язык и сформировал неплохую обучающую базу.

С этими обучающими базами тоже все непросто, но крайне интересно выходит. Дело в том, что в подавляющем количестве случаев, в зависимости от изучаемого языка, взрослый человек не способен говорить на нем без акцента — основные нейросвязи в мозге образуются в детстве, мышцы носоглотки и языка тоже в основном тренируются с детства. И если с последним еще как-то можно справиться, то с первым очень редко. Вот и был разработан режим обучения у линга, кстати, довольно часто используемый и в других сферах деятельности для быстрой тренировки навыков.

Было у него два режима работы. В первом, если человеку нет необходимости изучать язык, например, он просто должен некоторое время общаться на неизвестном ему языке, который "знает" линг, не изучая его, то он может практически сразу это делать — все функции по обеспечению звукоизвлечения берет на себя линг. То есть человек только хочет что-то сказать, причем на своем родном языке, а линг корректирует нейроимпульсы, подаваемые на речевой аппарат, и человек говорит на чужом языке. Этим мало кто пользуется, так как это большая нагрузка на мышцы, голосовые связки — с непривычки можно и физиологические неприятности словить. Да и толку большого нет, когда можно просто синхронно переводить с одного языка на другой через УНИК, особенно, если собеседник тоже им обладает, тогда вообще дополненную реальность можно подстроить таким образом, что можно даже не замечать, что собеседник разговаривает на другом языке — даже его мимика будет подстраиваться УНИКом. Удобно, и чаще всего именно этот режим используется на Земле, когда надо говорить с кем-то из другой страны, но не знаешь его языка, а изучать нет смысла. Тем не менее, этот режим использования голосовой человеческой системы существует и всегда присутствует в возможностях линга.

Второй режим линга изначально появился именно в нем и потом распространился на другие области образования человечества. Линг просто наращивал нужные нейросвязи в мозгу, тренировал мышечный аппарат, задействованный в разговоре, и со временем человек мог без напряга и неудобства говорить на новом языке. Да, слова, правила надо было учить, но это тоже довольно легко изучалось, часто даже в фоновом режиме, посредством психологических практик и программирования сознания, которому в последние годы начали учить даже детей. Если быть точнее — этим занимался не сам линг, а УНИК, который, собственно, и контролировал и защищал мозг человека, и в каком-то плане управлял его жизнедеятельностью, а программа, или "план развития" нейросвязей вырабатывался на основе рекомендаций линга.