Ист-Линн

— А завтра ей, бедняжке, будет еще хуже, — отозвался кучер. — Я служу у них уже пятнадцать лет, сэр, она на моих глазах выросла. Бедный граф!

— Такие приступы случались с ним уже не раз, — заметил Карлайль. — Возможно, все еще кончится хорошо.

— Да, сэр, но этот приступ не такой, как все другие. И потом эти летучие мыши, — прибавил кучер таинственным голосом, — не предвещают ничего хорошего. Это верный знак, что в доме будет покойник.

— Какие еще летучие мыши? — спросил Карлайль.

— После того как мы отвезли леди Изабеллу на концерт и вернулись назад, меня сразу же вызвала наша ключница миссис Мейсон. Когда я вошел в библиотеку, она сидела в кресле, облокотившись на подоконник. «Что это вам вздумалось открыть окно? — удивился я. — На улице мороз». — «Подойдите сюда и посмотрите сами», — ответила она мне резко. Я подошел к окну. Никогда за всю свою жизнь, сэр, я не видел ничего подобного. Летучие мыши носились тучами. Все они хлопали крыльями, бились о стекла и подлетали так близко, что задели бы нас, если бы мы не захлопнули окно. Вскоре после этого, сэр, в доме начался переполох. Милорд почувствовал себя очень дурно, и доктор сказал, что подагра дошла до желудка и угрожает сердцу.

— Но может случиться так, — настаивал мистер Карлайль, — что, несмотря на подагру и летучих мышей, граф все-таки оправится.

Кучер только покачал головой и, круто повернув лошадей, въехал в ворота замка. Через несколько секунд карета остановилась у подъезда, и миссис Мейсон вышла навстречу леди Изабелле. Мистер Карлайль помог девушке выйти из кареты. Она побежала в комнату отца, а Карлайль отвел ключницу в сторону и спросил:

— Есть ли какая-нибудь надежда?

— Ни малейшей, сэр, он умирает.

Граф лежал без памяти и никого не узнавал. Смерть уже наложила на его лицо свою печать. Леди Изабелла не проронила ни одной слезы, но внутренне содрогалась при одной мысли о смерти отца.

— Неужели ему не станет лучше? — шепнула она на ухо доктору.

— Надежды мало, — признал доктор.

В эту минуту в комнату вошел мистер Карлайль. Ему также бросилось в глаза мертвенное лицо лорда Моунт-Сиверна, и он решил расспросить доктора об истинном положении дел. Заметив, что оба хотят удалиться, леди Изабелла приблизилась к Арчибальду.

— Не уходите! Когда он проснется, ему будет очень приятно увидеть вас. Он ведь так вас любит!

— Я вовсе не собирался уходить, леди Изабелла.

Грум, посланный за докторами, вернулся и привез еще троих. Когда осмотр был закончен, Изабелла спросила, есть ли хоть какая-нибудь надежда помочь ее отцу. Врачи переглянулись, но никто из них не решался ответить.

— Не молчите же! — воскликнула девушка. — Скажите мне правду! Я его единственная дочь!

Доктора решили удалить девушку из комнаты графа, так как приближалась страшная агония. После долгих уговоров Изабелла ушла в библиотеку. Она подошла к огромному камину, в котором горел яркий огонь, и прислонилась горячим лбом к мраморной доске.

— Мистер Карлайль, — позвала она, не поднимая головы.

— Я здесь, — отозвался молодой человек, последовавший за ней в библиотеку, — что я могу для вас сделать?

— Вы видите, что я покорилась вашим увещеваниям, покинула комнату отца, но теперь вы должны приходить сюда и сообщать мне, в каком он состоянии.

— Ваше желание будет исполнено, — ответил Карлайль, поспешно выходя из библиотеки и оставляя леди Изабеллу вдвоем с еегорничной.

К утру девушка встревожилась еще сильнее. Арчибальд приносил ей известия из комнаты больного, но он, разумеется, смягчал факты. Изабелла не могла понять, почему ее не пускают к отцу, и, потеряв терпение, чуть было не поссорилась с мистером Карлайлем.

— Что я вам сделала? — восклицала она с горечью, стараясь сдержать душившие ее рыдания. — Почему вы так жестоко поступаете со мной? Я сижу здесь, словно в заключении. По вашей милости эта томительная ночь показалась мне в десять раз длиннее. Послушайте, когда умирал ваш отец, вас разве не пускали в его комнату?

— Простите меня, милая леди Изабелла, я не могу пустить вас к больному.

Видя, что все усилия бесполезны, она залилась слезами и снова отошла к камину.

— О, мой бедный, милый отец! Ведь у меня никого нет, кроме тебя… — прошептала она.

— Ваши чувства мне понятны, и, быть может, уже в сотый раз за эту ночь я желаю — простите мне эту мысль, — чтобы вы были моей сестрой, тогда я смог бы лучше выразить вам свое сочувствие и утешить вас.

— В таком случае скажите мне правду. Скажите, почему меня не пускают?

— Я боюсь, я полагаю… — пробормотал мистер Карлайль.

— Вы меня обманываете! Мой отец умер! — воскликнула она.

— Нет, леди Изабелла, клянусь вам, я вас не обманываю: он еще жив, но конец уже близок.

Девушка упала на диван и уткнулась лицом в подушки.

— Он покидает меня, покидает навеки! О, мистер Карлайль, умоляю вас, дайте мне взглянуть на него, дайте мне с ним проститься!

— Я пойду узнаю, возможно ли это.

Она кивнула, и Карлайль вышел из библиотеки. Он пробыл в комнате графа всего несколько минут.

— Ну что?.. — спросила леди Изабелла, когда Арчибальд вернулся. — Могу я пойти к нему?

Мистер Карлайль сел возле нее, взял за руку и с грустью посмотрел ей в лицо.

— Как бы мне хотелось вас утешить, — проговорил он.

При этих словах Изабелла смертельно побледнела.

— Скажите мне все.

— Мне нечего сказать вам. Бог подкрепит вас, дорогая леди Изабелла.

Бедная девушка замерла, и холодный пот выступил у нее на висках. Вдруг, испустив отчаянный крик, она упала без чувств. Утренние лучи загорались на небе, возвещая миру о наступлении нового дня, но Уильям Вэн, граф Моунт-Сиверн, уже не видел их.

Глава X Караульные у трупа

Граф умер в пятницу на рассвете. Дурные вести распространяются с быстротой молнии, так что к вечеру весь Лондон знал об этом происшествии, а на следующий день, в субботу утром, Ист-Линн заполнили кредиторы покойного лорда. Одни из них были вежливы, другие нетерпеливы, третьи грубы и сердиты; одни предъявляли свои права на мебель, другие грозили арестовать тело. Это намерение с удивительной ловкостью претворили в жизнь два человека с мрачными лицами и орлиными носами. Отделившись от толпы, они незаметно приблизились к дверям. Один из них позвонил в колокольчик, и к ним вышла служанка.