Истеричка и придурок

Голова Кейт начала неимоверно болеть. Она с силой сжала виски, пытаясь унять спазмы.

«Верных мужчин не бывает!» — все детство вбивала в ее голову ее же мать. Неудивительно, что она так думала. С таким-то мужем, который сбежал с первой попавшейся молоденькой девицей, кинув жену и маленькую дочь практически ни с чем. Из-за чего Кейт своего отца толком и не помнила.

Но всю свою сознательную жизнь Кейт пыталась сопротивляться мировоззрению матери. Категорически не принимала ее жизненную позицию. Потому и конфликтовали с ней постоянно. Иллюзорный мир в их отношениях наступил только тогда, когда Кейт уехала в другой город и другую жизнь.

И к чему это она вспомнила о матери? Кейт горько усмехнулась. А ведь получается, что теперь она может уехать только к ней.

Уехать… Дрожь прокатилась по телу от страха. Уехав сейчас, она возможно поставит этим точку в их отношениях с Чейзом.

Остаться? Показать фото Чейзу, потребовать объяснений. Он конечно же сможет все логично пояснить. А сможет ли она поверить ему? Ведь всегда сомневалась в нем, в его способности быть только с ней. Но так хотелось поверить в чудо, в сказку. Так хотелось быть уверенной в том, что она для него особенная, единственная. Поверила. И что теперь?

А если нет доверия, то как можно остаться? Изводить его и себя постоянными приступами ревности и сомнениями в его верности? Постоянно проверять его и контролировать? Постоянно задаваться вопросом, где он, с кем и что делает?

Нет, это не про нее. Не опустится она до этого. Не будет унижать ни его, ни себя подобным.

Ей казалось, что тут, в этих стенах, рядом с Чейзом — ее персональный рай. Но это была всего лишь иллюзия.

Вещи собраны, записка написана, журнал оставлен на видном месте.

— Прости меня, Чейз. Так будет лучше для всех. — она окинула прощальным взглядом дом, ставший ей родным. Захлопнула дверь. А вместе с ней закрыла свое сердце. Больно. Будто отрезала часть себя. Сцепив зубы и сдерживая подступившие слезы, резко развернулась и пошла к машине. — Не смотреть. Больше не смотреть в свою прошлую жизнь.

Села за руль. И не оглядываясь уехала. Из своей нынешней жизни в прошлую, в которой тоже хватало боли и проблем. Но оттуда можно постараться найти дорогу в будущую, счастливую жизнь.

Глава 17

***

Кейт постучала в дверь. До последней минуты она сомневалась стоит ли приезжать сюда. Но куда ей ещё было ехать беременной, бросившей все в другом городе? Не по отелям же шататься.

— Здравствуй, Адриана. — сказала она открывшей женщине. Пытаться распознать эмоции хозяйки дома было абсолютно бесполезным занятием. Даже для нее, ее дочери.

— Ну уж ты могла бы меня и мамой назвать. — фыркнула Адриана. — Раз приехала, значит тебя совсем прижало. Заходи, нечего перед носом соседей маячить.

Пройдя в хорошо знакомый дом, в который давно не приезжала, Кейт старалась успокоиться и не воспринимать близко к сердцу традиционное «радушие» ее матери. За всю жизнь она так и не научилась не реагировать на эту ее своеобразную манеру общения и ее манеру поведения. Не женщина, а глыба льда. Всегда сдержанная и холодная, но разговаривающая колкими фразами. Всегда, кроме тех случаев, когда мать с дочерью конфликтовали. Тогда на эмоции переходили обе. И заканчивалось это очередной бурной ссорой и отсутствием какого-либо общения долгие недели.

— Чаем напою, накормлю и жду твоих объяснений.

Кейт все-таки не выдержала и фыркнула:

— То есть ты даже не допускаешь мысли, что я приехала к тебе просто так?

Адриана чинно прошла на кухню, включила чайник и не отрываясь от процесса подготовки к чаепитию, кинула дочери:

— Вот давай только без этого! Мы обе с тобой отлично знаем, какие у нас взаимоотношения. Ты бы не приехала, если бы в твоей жизни не случилось что-то слишком серьезное. Поэтому давай не будем ходить кругами. Из дома я тебя конечно не выгоняю. Но хочу понимать, что с тобой случилось и к чему мне готовиться.

— Ладно. — неожиданно согласилась Кейт. — Сил на то, чтобы спорить с тобой у меня все равно нет.

Рассказывать пришлось достаточно долго. Опуская некоторые интимные подробности, Кейт пришлось изложить всю историю их знакомства с Чейзом и особенности их взаимоотношений. Ее мать все время молчала, внимательно слушала, иногда вставая, чтобы долить чай или добавить какие-нибудь сладости. И продолжала молчать даже тогда, когда рассказ Кейт был окончен.

— Знаешь, Кейт… — наконец нарушила тишину Адриана. — Я должна перед тобой извиниться.

От неожиданности услышанного, Кейт чуть не выронила чашку с чаем.

— Что? Что ты сказала? Мне не показалось?

— Нет. Тебе не послышалось. Мы с твоим отцом видимо очень навредили тебе. И, наверное, даже в большей степени я. Только сейчас я поняла, что вырастила тебя в состоянии абсолютного недоверия людям. То, что я после твоего отца не верила мужчинам, не должно было отразиться на тебе. И это видимо только моя вина.

Кейт слушала мать с открытым ртом и не знала, что ответить. Чуть ли не впервые в жизни ее мать извинялась перед ней. Как правило она скорее обвиняла дочь в чем-то или осуждала за ее поступки или действия.

— Я не утверждаю, что этот твой… Чейз?.. не изменяет тебе. Я его не знаю. Но все же считаю, что тебе нужно было хотя бы поговорить с ним. А ты вильнула хвостом, хлопнула дверью и скрылась в неизвестном направлении. Это говорит о том, что ты абсолютно не веришь ему ни в чем.

— Мама! Я не виляла хвостом! — вот теперь Кейт узнавала свою мать. — Ты понимаешь, что мне стало очень больно? Я же не просто словам какой-то любовницы поверила. Были доказательства — фото в журнале, статья. И она знала слишком много подробностей жизни Чейза, его привычки. Да и некоторые подробности нашей с ним жизни тоже знала.

— Не ори! Фото — это еще не доказательство. Как и сама статья. Мало ли чего эти журналисты напишут за деньги. Ты же не поймала их в постели.

— Еще чего не хватало…

— А это было бы единственное достоверное доказательство. Знаешь, дочь, ты выросла эгоисткой.

Кейт опять потеряла дар речи, но теперь уже от возмущения.

— Да, да. Эгоисткой. Поставь себя на место этого мужчины. И предположи, что он тебе не изменял. Он возвращается домой, а его беременной женщины и след простыл. Что он почувствует? Неужели нельзя было с ним хотя бы поговорить, выяснить все?