Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва

Понимал, но не мог ни на минуту сосредоточиться.

Машина подлетела к зданию аэропорта, и Вадим увидел двух офицеров милиции, стоящих на ступеньках. Его ждали. Он пожал руку Филиппычу, выслушал его ворчливые наставления и вылез из машины.

– Вы Орлов? – подошел к нему молодой капитан милиции.

– Да.

– Пойдемте, я провожу вас к кассе, ваш рейс через сорок минут.

До отлета оставалось еще полчаса. Вадим стоял у входа в аэропорт, провожая глазами все серые «жигули». Время уходило, а Марины не было. Внезапно он увидел Веру, свою бывшую жену, она шла, небрежно помахивая лакированной сумкой, глядя сквозь темные очки на этот суетный мир. Вадим смотрел на нее и думал о том, что правильно сказал Ремарк: «Ни один человек не может стать более чужим, чем тот, которого ты любил когда-то». Ничего не дернулось в нем. Шла к дверям аэропорта интересная, хорошо одетая женщина. Он знал ее имя, знал, как она говорит, смеется, знал, что она любит мороженое, и все. Такое можно знать о любом другом, не обязательно о бывшей жене. А ведь еще несколько лет назад он встретил ее в новом здании МХАТа, и сердце у него забилось гулко и беспокойно.

Вера наконец подняла глаза и увидела Вадима.

– Привет. Ты здесь по работе?

– Добрый день, Вера. Лечу в командировку.

– А я встречаю мужа, он прилетает из Лиссабона, и почему-то их рейс сажают во Внуково.

– Видимо, Шереметьево переполнено.

Она дала точную информацию. За словами о прилетающем муже стояло счастье встречи, общественное положение человека, с которым она связала свою жизнь.

Надежность и благополучие.

– Ты не меняешься. Только вот шрам у тебя появился.

– А ты все хорошеешь, Вера.

– Ну уж ладно, прощу тебе эту маленькую ложь. По– прежнему один?

И тут сердце у Вадима заколотилось. Через площадь от стоянки машин к нему бежала Марина.

– Нет, я не один, – ответил Вадим.

Марина подбежала, спросила, запыхавшись:

– Хоть пять минут у нас есть?

Вадим взглянул на часы:

– Пятнадцать.

– Это целая вечность.

– Познакомьтесь, – сказал Вадим.

Вера с любопытством оглядела Марину. Она увидела сразу все: прическу, во что та одета, какие на ней украшения. Она даже с предельной точностью наверняка определила номер ее помады. В чем, в чем, а в этом Вера разбиралась, как старшина-сверхсрочник в арматурных ведомостях.

– Счастливо долететь.

Она стояла, помахивая сумкой.

– Кто это? – спросила Марина.

– Приятельница сестры.

Вадим не обманул ее, он просто сказал полуправду.

«Пассажиров, отлетающих рейсом 1469 Москва – Алма– Ата, просим пройти на посадку».

– Вот и кончилась вечность, – грустно сказала Марина, – пойдем, я провожу тебя.

Они шли к дверям, над которыми горело табло с указанием рейса. Шли сквозь гомонящую толпу, ничего не видя и не ощущая, кроме предстоящей разлуки.

– Там тоже будут стрелять и гонять на автомобилях? – спросила она.

– Нет. Там будут много говорить.

– Дай телеграмму, когда долетишь.

– Ладно.

Садясь в автобус, он обернулся и увидел Марину. Она стояла, прижавшись лицом к стеклу.

А может быть, это была не она?

Часть вторая

Вот именно эти события предшествовали прилету Вадима Орлова сюда, в буйное тление осенней степи, в далекое ИТУ, расположенное в центре Казахстана. Машина неслась сквозь море красок, и прямо из степи вырос забор. Зеленый, казенный, чуть выцветший на солнце. С четырех сторон держали его вышки, а по гребню – это было видно даже на расстоянии – протянулась колючая проволока. И Вадим подумал о том, что преступление и раскрытие его в общем-то короткий отрезок жизни. Но здесь, за этим забором, люди проводят не только годы, но и десятилетия. Машина остановилась у ворот.

– Пойдемте на вахту, товарищ подполковник, – сказал лейтенант Рево.

Вадим выпрыгнул из машины, потянулся, еще раз посмотрел на узелки колючей проволоки. Они были словно преддверия неведомого мира, плохо знакомого даже ему. ИТУ – сложный человеческий организм. Здесь собраны люди, нарушившие почти все статьи УК. Каждая судьба по-своему трагична. Будь это закоренелый рецидивист или человек, случайно попавший за этот забор. Здесь они не просто жили – здесь они искупали вину. Они подошли к вахте. Глухо, словно затвор, щелкнул замок. Прапорщик-контролер внимательно прочитал удостоверение Вадима, сверил его с лежащей на столе заявкой на пропуск. Он хотел спросить об оружии, но Вадим уже отстегивал кобуру. Прапорщик взял пистолет, выщелкнул обойму, оттянул затвор, проверяя патронник. Потом повернул пистолет к свету, читая номер, и выписал Орлову квитанцию. Теперь его «Макаров» будет дожидаться, когда хозяин перешагнет порог вахты, чтобы покинуть ИТУ. Все правильно – в зону с оружием не ходят.

А что же такое зона?

Вадим увидел огромный двор с красивыми клумбами, с дорожками, посыпанными желтым песком. Порядок был в зоне, порядок и чистота.

– Прошу сюда, – сказал лейтенант.

Они подошли к двухэтажному зданию – штабу ИТУ. Кабинет начальника управления располагался на втором этаже, и Вадим шел по коридору, читая таблички на дверях.

– Подождите, товарищ подполковник, – сказал Рево, – я доложу.

Он скрылся за дверью и сразу же появился обратно.

– Прошу.

Комната была большой и светлой. Она чем-то неуловимо напоминала кабинет директора промышленного предприятия. Видимо, эта ассоциация возникала от большого застекленного шкафа, в котором лежали никелированные детали.

Начальник ИТУ, невысокий, худощавый подполковник, встал из-за стола, пошел навстречу Вадиму.

– Значит, вы и есть Орлов Вадим Николаевич, а я Ермаков Анатолий Кириллович. Как добрались?

– Спасибо, прекрасно.

– Продукция наша интересует? Помогаем, как можем, промышленности. Присаживайтесь. – Ермаков помолчал, глядя в окно, потом сказал, вздохнув: – Неудачно приехали вы, Вадим Николаевич.

– Так я не рыбак и не охотник, – усмехнулся Орлов.

– Не в том дело. ЧП у нас. Бежал Суханов-то.

– Как? – холодея, спросил Вадим.

– А так. Поехал утром с бригадой в карьер и бежал.

– С концами?

– Нет, – недобро прищурился Ермаков, – ему, как вы говорите, «с концами» не уйти.

– Почему?

– Во-первых, он не урка. Те знают, как и когда бегать. Во-вторых, мы меры приняли вовремя и его возможный участок прорыва из контролируемой зоны перекрыли. Он толкнется туда, сюда и сам на поисковую группу выйдет.

– Как же это случилось?

– Неожиданно. От кого, от кого, а от Суханова мы этого не ожидали. Образцовый осужденный был. Со шпаной всякой, а она, что греха таить, есть у нас, не общался. Работал мастером в ремонтных мастерских. Преподавал на курсах шоферов, в школе часто физика заменял.

– Так почему же?

– Сами в недоумении. Психология подобные вещи объясняет стрессовым состоянием. Мы людей в карьер послали. Надежных, тех, кто твердо встал на путь исправления. Он старшим поехал. Перед обедом проверку начальник конвоя сделал, а Суханова нет. Я всю жизнь в этой системе работаю. Так вы, Вадим Николаевич, поверьте моему опыту, я Суханова вообще расконвоировать хотел.

– Так верили?

– Ошибался я. Поживите у нас, учреждение посмотрите. А завтра представим вам возможность с ним поговорить.

– Анатолий Кириллович, мне бы узнать, с кем Суханов сблизился здесь.

– Пойдемте, я вас к начальнику оперчасти отведу.

Начальник оперчасти, медлительный, лысоватый майор, все делал не спеша, с толком. Он достал личное дело Суханова, несколько бумажек, разложил все это на столе в понятной только ему последовательности, взял красный карандаш.

– Так вот о Суханове Валентине Сергеевиче, 1948 года рождения, осужденном на восемь лет по статье 145 УК РСФСР. Осужденный был образцовый. С ворьем не путался. Работал ударно, в общественной работе, жизни учреждения активно участвовал.