Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва
Шрифт:
– Олег, – Вадим хитро прищурился, – тебе самое время к нам переходить, скоро ты в этот кабинет не влезешь. Сидячая работа не для тебя.
– При чем тут работа, – жалобно ответил Малюков, – курить бросил, так аппетит такой разыгрался, что дальше некуда. Жру и жру.
– А ты не жри, – вспомнив сегодняшний обед, мстительно посоветовал Вадим, – или к нам в столовую перед закрытием приезжай.
– Может, курить начать, а, Орлов?
– Вопрос чисто риторический, и я на него не отвечаю. Ваш хозяин у себя?
– Да, я говорил, он нас примет. Ну что, вроде дело идет
Вадим постучал костяшками пальцев по столу.
– Плюнь через левое плечо.
– Три раза?
– Именно.
– Вы, сыщики, как бабы суеверные.
– Работа заставляет.
– Ты лучше скажи мне, подполковник Орлов, ты все бумаги взял?
– Все. – Вадим положил на стол папку.
– На что тебе этот Суханов сдался? Брат он твой, сын?
– Ты, Олег, действительно дурак или прикидываешься?
Малюков посмотрел на побледневшее лицо Вадима и сказал быстро:
– Пошутил я, понял, пошутил. Пошли.
Малюков встал. Вадим взглянул на него и расхохотался.
– Ты действительно здорово расползся. Смотри, живот из-под ремня вываливается.
– Лучше иметь большой живот, чем маленький горб, – отпарировал Олег.
– Это ты прав, конечно, но все же жрать прекрати. А то не сможешь носить красивый мундир – гордость работников прокуратуры.
Они прошли по коридорам, поднялись по широкой старинной лестнице и оказались перед дверью с черной, с золотом табличкой.
– Ну, – Малюков на секунду остановился, – пошли благословясь.
Секретарша не задержала их, и они вошли в кабинет. Прокурор Москвы, плотный человек с генеральскими звездами в петлицах кителя, махнул рукой, предлагая садиться.
– Ну-с, – насмешливо посмотрел он на Вадима, – с чем пожаловали?
– За правдой.
– Ишь ты, как красиво, я бы сказал, торжественно. Малюков мне докладывал, но слово к делу не пришьешь.
Вадим положил на стол папку. Прокурор надел очки, раскрыл ее и начал читать. Он читал внимательно и долго, усмехаясь про себя, что-то подчеркивая красным карандашом. Вадим наблюдал за ним, и на душе его становилось скверно. Он взглянул на Малюкова, и тот успокаивающе закивал головой. Видимо, еще ничего особенно тревожного не происходило. И Орлов начал мысленный спор с прокурором, проговаривая аргументы за себя и за него. Он даже успел придумать несколько вполне точных, правда с некоторым пафосом, фраз.
– Так о чем же вы хлопочете, Вадим Николаевич? – Прокурор отложил бумаги, снял очки.
– Валентин Суханов не виноват…
– Постойте, дорогой подполковник, вы же юрист, сиречь правовед. Никто не отменял решение суда. А потом, им совершено повторное преступление – побег.
– Понимаете, – Вадим сразу же забыл все красивые слова, – он явился с повинной, помог нам.
– Все это учтет суд при пересмотре дела.
– Но для него сегодня тюрьма – крушение всех надежд.
– А вы думаете, что за побег он не будет наказан?
– Я этого не думаю.
– Вот и слава богу, а то мне пришлось бы принять у вас экзамен по уголовному праву. Так что же будем делать, Малюков, случай действительно необычный. Ведь если мы откажем, он на
нас жаловаться пойдет. Пойдет?– Этот, – Малюков кивнул в сторону Вадима, – этот может.
– Напугал ты меня, Орлов, поэтому решение мое таково. Возьмешь, Малюков, у Суханова подписку о невыезде до суда. А там пусть и решают его судьбу.
Прокурор встал, улыбнулся, протянул руку Вадиму:
– А ты молодец, Орлов. Хорошо, когда люди за правдой ходят.
Когда они подходили к двери, прокурор насмешливо сказал вслед Малюкову:
– Про таких, как ты, Олег, моя дочь говорит, что толстый живот не портит красивого лица.
Вадим не выдержал и расхохотался, глядя на растерянное лицо следователя. Прокурор встал из-за стола, подошел к ним.
– Смотри, Орлов, я на себя ответственность беру за твоего Суханова. Если он чего учинит, то мне…
– Он не учинит, – ответил за Вадима Малюков, – не тот человек.
– Тот не тот, а шея у меня одна. Правда, и у тебя, Орлов, тоже одна. Боишься?
– Нет.
– Молодец. Жаль, что ты не у нас работаешь. – Прокурор крепко пожал ему руку.
В кабинете Малюков, просительно поглядев на Вадима, спросил:
– Ты есть не хочешь?
– А что?
– Тут неподалеку кафе хорошее есть.
– Не хочу. Да и тебе не советую.
– До чего же жрать хочется!
– Поедем, оформишь подписку и иди хоть в «Арагви».
– Ты сошел с ума. Рабочий день кончился. Что ты, подождать не можешь?
– Я-то могу. Но Стрельцов у него на квартире сидит как пришитый.
– Ну и прекрасно, – обрадовался Малюков, – пусть он его сюда привезет.
– Нельзя. До завершения операции Суханов не должен выходить из дома.
– Твоя правда. Машина есть?
– Вопрос неуместный.
– Снимаю. Но все равно после пойдем есть.
– Тогда пойдем ко мне, я тебя накормлю.
– Ты накормишь. Валерка приготовил. А по рюмке?
– Найдем.
Машина опять въехала в знакомый двор и остановилась у подъезда.
– Твой Суханов живет явно не по чину, – сказал, вылезая из машины, Малюков.
– Это квартира его отца.
– Все равно. Он позорит своим поведением память тех, чьи лица высечены в камне на фасаде этого строения.
– Ладно, пошли.
Они поднялись на шестой этаж. Вадим нажал кнопку звонка.
За дверью послышались шаги, и она открылась. Мать Суханова посторонилась, пропуская их. В коридоре, расставив ноги, словно шериф из вестерна, стоял Стрельцов, положив руку на пистолет, торчащий за поясом.
– Здравствуй, Алеша.
– Здравствуйте, Вадим Николаевич.
– Как дела?
– Все нормально.
Из комнаты появился Суханов, он настороженно смотрел на Вадима.
– Пора? – спросил он.
– Я ваш следователь, – сказал Малюков, – решением прокурора города вам избрана в качестве меры пресечения подписка о невыезде до суда.
– Что это, Вадим Николаевич? – спросила Суханова дрогнувшим голосом.
– Хорошо это, – засмеялся Вадим, – очень хорошо.
– Исходя из сложности оперативной обстановки по делу, я обязан допросить вас, свидетель Суханов, здесь.