Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва

– Олег, – Вадим хитро прищурился, – тебе самое время к нам переходить, скоро ты в этот кабинет не влезешь. Сидячая работа не для тебя.

– При чем тут работа, – жалобно ответил Малюков, – курить бросил, так аппетит такой разыгрался, что дальше некуда. Жру и жру.

– А ты не жри, – вспомнив сегодняшний обед, мстительно посоветовал Вадим, – или к нам в столовую перед закрытием приезжай.

– Может, курить начать, а, Орлов?

– Вопрос чисто риторический, и я на него не отвечаю. Ваш хозяин у себя?

– Да, я говорил, он нас примет. Ну что, вроде дело идет к концу?

Вадим постучал костяшками пальцев по столу.

– Плюнь через левое плечо.

– Три раза?

– Именно.

– Вы, сыщики, как бабы суеверные.

– Работа заставляет.

– Ты лучше скажи мне, подполковник Орлов, ты все бумаги взял?

– Все. – Вадим положил на стол папку.

– На что тебе этот Суханов сдался? Брат он твой, сын?

– Ты, Олег, действительно дурак или прикидываешься?

Малюков посмотрел на побледневшее лицо Вадима и сказал быстро:

– Пошутил я, понял, пошутил. Пошли.

Малюков встал. Вадим взглянул на него и расхохотался.

– Ты действительно здорово расползся. Смотри, живот из-под ремня вываливается.

– Лучше иметь большой живот, чем маленький горб, – отпарировал Олег.

– Это ты прав, конечно, но все же жрать прекрати. А то не сможешь носить красивый мундир – гордость работников прокуратуры.

Они прошли по коридорам, поднялись по широкой старинной лестнице и оказались перед дверью с черной, с золотом табличкой.

– Ну, – Малюков на секунду остановился, – пошли благословясь.

Секретарша не задержала их, и они вошли в кабинет. Прокурор Москвы, плотный человек с генеральскими звездами в петлицах кителя, махнул рукой, предлагая садиться.

– Ну-с, – насмешливо посмотрел он на Вадима, – с чем пожаловали?

– За правдой.

– Ишь ты, как красиво, я бы сказал, торжественно. Малюков мне докладывал, но слово к делу не пришьешь.

Вадим положил на стол папку. Прокурор надел очки, раскрыл ее и начал читать. Он читал внимательно и долго, усмехаясь про себя, что-то подчеркивая красным карандашом. Вадим наблюдал за ним, и на душе его становилось скверно. Он взглянул на Малюкова, и тот успокаивающе закивал головой. Видимо, еще ничего особенно тревожного не происходило. И Орлов начал мысленный спор с прокурором, проговаривая аргументы за себя и за него. Он даже успел придумать несколько вполне точных, правда с некоторым пафосом, фраз.

– Так о чем же вы хлопочете, Вадим Николаевич? – Прокурор отложил бумаги, снял очки.

– Валентин Суханов не виноват…

– Постойте, дорогой подполковник, вы же юрист, сиречь правовед. Никто не отменял решение суда. А потом, им совершено повторное преступление – побег.

– Понимаете, – Вадим сразу же забыл все красивые слова, – он явился с повинной, помог нам.

– Все это учтет суд при пересмотре дела.

– Но для него сегодня тюрьма – крушение всех надежд.

– А вы думаете, что за побег он не будет наказан?

– Я этого не думаю.

– Вот и слава богу, а то мне пришлось бы принять у вас экзамен по уголовному праву. Так что же будем делать, Малюков, случай действительно необычный. Ведь если мы откажем, он на нас жаловаться пойдет. Пойдет?

– Этот, – Малюков кивнул в сторону Вадима, – этот может.

– Напугал ты меня, Орлов, поэтому решение мое таково. Возьмешь, Малюков, у Суханова подписку о невыезде до суда. А там пусть и решают его судьбу.

Прокурор встал, улыбнулся, протянул руку Вадиму:

– А ты молодец, Орлов. Хорошо, когда люди за правдой ходят.

Когда они подходили к двери, прокурор насмешливо сказал вслед Малюкову:

– Про таких, как ты, Олег, моя дочь говорит, что толстый живот не портит красивого лица.

Вадим не выдержал и расхохотался, глядя на растерянное лицо следователя. Прокурор встал из-за стола, подошел к ним.

– Смотри, Орлов, я на себя ответственность беру за твоего Суханова. Если он чего учинит, то мне…

– Он не учинит, – ответил за Вадима Малюков, – не тот человек.

– Тот не тот, а шея у меня одна. Правда, и у тебя, Орлов, тоже одна. Боишься?

– Нет.

– Молодец. Жаль, что ты не у нас работаешь. – Прокурор крепко пожал ему руку.

В кабинете Малюков, просительно поглядев на Вадима, спросил:

– Ты есть не хочешь?

– А что?

– Тут неподалеку кафе хорошее есть.

– Не хочу. Да и тебе не советую.

– До чего же жрать хочется!

– Поедем, оформишь подписку и иди хоть в «Арагви».

– Ты сошел с ума. Рабочий день кончился. Что ты, подождать не можешь?

– Я-то могу. Но Стрельцов у него на квартире сидит как пришитый.

– Ну и прекрасно, – обрадовался Малюков, – пусть он его сюда привезет.

– Нельзя. До завершения операции Суханов не должен выходить из дома.

– Твоя правда. Машина есть?

– Вопрос неуместный.

– Снимаю. Но все равно после пойдем есть.

– Тогда пойдем ко мне, я тебя накормлю.

– Ты накормишь. Валерка приготовил. А по рюмке?

– Найдем.

Машина опять въехала в знакомый двор и остановилась у подъезда.

– Твой Суханов живет явно не по чину, – сказал, вылезая из машины, Малюков.

– Это квартира его отца.

– Все равно. Он позорит своим поведением память тех, чьи лица высечены в камне на фасаде этого строения.

– Ладно, пошли.

Они поднялись на шестой этаж. Вадим нажал кнопку звонка.

За дверью послышались шаги, и она открылась. Мать Суханова посторонилась, пропуская их. В коридоре, расставив ноги, словно шериф из вестерна, стоял Стрельцов, положив руку на пистолет, торчащий за поясом.

– Здравствуй, Алеша.

– Здравствуйте, Вадим Николаевич.

– Как дела?

– Все нормально.

Из комнаты появился Суханов, он настороженно смотрел на Вадима.

– Пора? – спросил он.

– Я ваш следователь, – сказал Малюков, – решением прокурора города вам избрана в качестве меры пресечения подписка о невыезде до суда.

– Что это, Вадим Николаевич? – спросила Суханова дрогнувшим голосом.

– Хорошо это, – засмеялся Вадим, – очень хорошо.

– Исходя из сложности оперативной обстановки по делу, я обязан допросить вас, свидетель Суханов, здесь.