Истинная для Ледяного Дракона. Княгиня Южного предела
Шрифт:
Она не просыпается, но начинает ворочаться, и сама прижимается ко мне крепче.
«Моя девочка», — урчит дракон.
А меня затапливает нежность, и я мысленно начинаю укутывать свою истинную этим новым для меня ощущением. Трудно. Она словно заключена в жёсткий холодный кокон, стук её сердца замедлен и еле различим. Отгоняю опасения. Настраиваюсь на её центр силы и отправляю в него поток тепла.
Некоторое время ничего не меняется. А потом мне чудится хруст ледяной корки, и я чувствую, как кожа Адрианы под моими руками меняется, становится мягкой и тёплой. Получилось. Дыхание её становится
Наверное, поэтому мне снится Южный Предел таким, каким он сохранился в моих детских воспоминаниях. Горы, покрытые зеленью, бирюзовая поверхность моря с накатывающимися на белый прибрежный песок волнами. Солнечные лучи, дарящие тепло.
Тем неожиданнее пробуждение. Солнечные лучи на короткий миг становятся обжигающими, а потом ледяной воздух охлаждает разгорячённое тело.
Приоткрываю глаза и тут же поспешно опускаю веки, наблюдая из-под полуопущенных ресниц. Адриана сидит на противоположном краю постели и с ужасом рассматривает то, что на ней надето. Ну если это можно назвать одеждой. Тонкая рубашка ничего не скрывает, облегая высокую грудь. Под полупрозрачной тканью просвечивают темные кружки с характерно выпяченными вершинками. Адриана не замечает, что я уже проснулся, бросает на меня испуганный взгляд и осторожно приподнимает краешек одеяла.
Интересно, что она рассчитывает там найти, кроме меня? Тело обдаёт жаром, и я чувствую нарастающее желание. Испытываю разочарование, когда она тихонько опускает край одеяла и соскальзывает с кровати. Вертится вокруг своей оси и снова придирчиво изучает одеяние.
Вот я глупец! Только теперь до меня доходит, что она проверяет, нет ли следов бурной ночи на простынях и на её одежде.
— Хорошенького же ты обо мне мнения, — не выдерживаю я, приподнимаясь на локте, и моё возмущение усиливается рыком дракона. — Считаешь, я мог воспользоваться твоим состоянием?
Адриана вздрагивает, её лицо стремительно наливается краской, а губы начинают дрожать:
— А что я должна была подумать? Я просыпаюсь, а ты в постели…
Она выглядит такой беззащитной и обиженной, что рычать больше не хочется.
Я откидываюсь спиной на подушки и закатываю глаза:
— А то, что я таким образом помогаю тебе восстановить силы, в голову не пришло?
— Но ты… голый, — на последнем слове её голос срывается.
— То есть ты всё-таки рассмотрела? А я думаю, зачем ты заглядываешь под одеяло.
— Гад, — начинает злиться моя истинная.
Она нервно покусывает губы, и от этого они ещё больше наливаются соком. А у меня сбивается дыхание. Ну почему мне досталась такая упрямая женщина? Моё терпение заканчивается:
— Адриана, кто-то обещал сказать мне совсем иные слова, там, перед лечением Кристера и его девчонки.
— Я была на взводе, не понимала, что говорю, — заявляет моя пара и гордо вскидывает голову, отчего рубашка ещё больше натягивается на груди, и мой взгляд сам собой сползает вниз.
Ну, надо сказать, она тоже больше не смотрит мне в лицо. Её внимание там, где под тонким шёлковым одеялом вырисовывается
бугор.Наши глаза встречаются одновременно.
— Нет, — просевшим голосом говорит она и пятится в сторону купальни. — Не хочу.
Скриплю зубами, потому что запах её желания сводит меня с ума. В глазах темнеет. Она же врёт сейчас. Сколько же силы в этом хрупком создании, что она умудряется побеждать самый сильный инстинкт?
— Нет, так нет, — рявкаю я. — Сама попросишь.
— Не дождёшься, — шипит она, скрываясь за дверью купальни.
Глава 32. Адриана
Оказавшись в ванной комнате, я сразу же отмечаю, что замка на двери нет. Вот как теперь быть? Дракон психанул и вроде не собирается ко мне приставать. Но всё равно некомфортно: ванная комната должна быть надёжным убежищем.
Прежде всего, подхожу к зеркалу. Ну и видок у меня! Лицо красное, губы искусаны. Странно, что он, вообще, видит во мне женщину.
«Пр-ривлекательную», — мурлычет драконица.
«Угу, грелку постельную».
«Это кто кого гр-рел сегодня», — возмущается моё второе «я».
Мама, я становлюсь шизофреником.
«Что такое шизофр-реник?» — сразу же переключается драконица на новое слово.
«Это человек, у которого в голове голоса».
«То есть др-ракон?» — понимающе говорит моя вторая ипостась.
Закашливаюсь от смеха и сразу начинаю фантазировать: а что, если все шизофреники моего мира, то есть моего бывшего мира, — это приблудившиеся из других миров драконы.
И вот именно в этот момент я всерьёз осознаю, что здесь, в Айсгарде, я застряла навсегда. Смеяться больше не хочется. В земном мире драконы не летают. А, значит, если у меня получится туда вернуться, то место мне будет в психушке. Ну или скрываться до конца своих дней, притворяясь нормальной.
Уныло оглядываюсь, пытаясь понять, как тут всё устроено. Надо бы умыться. Я не могу разобраться, что и как включается. Вроде есть подобие раковины, к которой подходят металлические трубы, есть выступающие из стены краны, но ни одного нормального вентиля. И кота, как назло, нет.
Стук в дверь.
— Нельзя! — кричу я и тут же понимаю, что вряд ли дракон стал бы стучать. — Кто там?
Дверь приоткрывается, и через маленькую щёлочку проникает женский голос:
— Госпожа, позвольте вам помочь.
— Ларита? — я искренне радуюсь. — Заходите.
Женщина тут же проскальзывает внутрь:
— Я наберу вам ванную.
Киваю, присаживаясь на пуфик и внимательно наблюдая, на какие выступы она нажимает, чтобы добыть воду.
— Ларита, — зову, когда ванная начинает наполняться, — а здесь как включается?
После короткого инструктажа у меня получается открыть кран с холодной водой. Набираю её в ладони и с наслаждением погружаю горящее лицо.
На этот раз Ларита справляется сама, без помощниц. И получается у неё ловко. Видно, что делает она всё быстро, ориентируясь на какие-то внутренние часы.
— Его Сиятельство ждёт вас к завтраку, — отвечает Ларита на вопрос, куда мы так спешим. — Он приказал накрыть стол прямо в вашей спальне.
Голод я чувствую уже давно, и слово «завтрак» мне приятно слышать, но я спрашиваю: