Истинная для волка

Но это всё ещё впереди, зато сейчас, на второй, да и на третий, четвёртый и даже пятый дни были оглушительные аншлаги. Народ метал деньги, как в последний раз. Даже страшновато становилось, ибо глядя на всё это безобразие, остальные артисты, приехавшие в Староград с большими надеждами, начинали злиться. Ведь им перепадало куда меньше щедрот — все стремились именно на центральную площадь на удивительное представление. Что им привычные до зубовного скрежета приёмы, когда тут такая новизна!

Единственное, что слегка усмиряло пыл конкурентов, был отказ Праса и Гармы от прочих видов выступлений. Не было смысла, да и уставали изрядно. Отыграть два акта «марлезонского балета» — это вам не песенки на постоялом дворе петь, запивая их медовым сбитнем. Тут вкалывали так, что каждый вечер приходилось ходить в баню — настолько все они упревали.

Ну и восхищение. Искреннее, ведь где ещё такое увидишь? И услышишь, потому что Прас не зря считался одним из лучших певцов Гардалии. Его голос — сильный, наполненный, проникновенный не мог оставить равнодушным никого. Рената тоже производила ошеломительное впечатление. Всем: изящной и в то же время яркой внешностью (она даже приспособилась подводить глаза угольком и смастерила тушь из сажи вперемешку с жиром), высоким, пронзающим небеса голосом и бешеной энергией. Сносило всех, особенно кто в первых рядах находился.

Наконец, настал день выступления на княжеском пиру. По слухам, ходившим по тавернам, в Староград прибыло несколько иноземных делегаций. Много дней заседали они в палатах — государственные вопросы решали. Некоторые из них, большей частью простые воины, прохаживались по городу. Кто-то вызывал восхищение, например, воины Севера: могучие, возвышающиеся над простым людом на добрую голову. А кого-то старались обходить десятой дорогой, особенно узкоглазых кочевников в длиннополых халатах.

Уж больно чужд был их лик. Да и поведение не отличалось красотой манер. Резкие реакции на, казалось бы, невинные вещи, вроде мальчишки, бегущего через дорогу в не совсем удачный для того момент. Зачем так кричать? Зачем соскакивать с коня, вытаскивать плётку и избивать его до полусмерти? В таких случаях на непосед обычно прикрикивали, максимум давали по шее. Причём свои же — отец ли, мать или дядька. Да кто угодно — тут все друг друга знали, по крайней мере, местные. И, конечно же, воспитывали всех, не разбирая свой ли, чужой ли. Как и защищали от посторонних

За того мальчишку тоже вступились, иначе пришлось бы его хоронить. Ох и шум поднялся — половина города собралась. Пришлось даже страже вмешаться. Как назло тем пацаном оказался сын лучшего в городе кузнеца — не последнего человека в местной общине. В любой другой ситуации он лично бы оттаскал пострелёнка за ухо, но не в этот раз. Выскочив на зов соседки, прибежавшей к кузне и заверещавшей так, что и мёртвый бы пробудился, он зычно гаркнул на пришлого.

— Своих детей хоть конями топчи, а наших не тронь! — грозно прорычал он, возвышаясь над иноземцем могучей бородатой горой.

Если бы не несколько соратников, ощетинившиеся кривыми саблями, негодяю было бы несдобровать. Хотя не только это сдерживало народ — всё же иностранная делегация, да и стражи подошли, а тем строго-настрого было наказано не давать гостей в обиду. Как и не позволять им лишнего.

— Следите за своими щенками, — ломано ответил кочевник, не желая признавать свою неправоту.

— Это твой сын — щенок, а сам ты — собака подзаборная! — взревел кузнец, оскорблённый не только словами, но и противными интонациями.

Последние его особенно взбесили.

— Спокойствие! — вещал один из стражей, пытаясь понять, что произошло и как лучше действовать.

Стоявшие поодаль Рената с Ольшаной — они как раз возвращались от швеи, у которой забрали новое платье принцессы, всей душой болели за «наших». Попаданка еле сдерживалась, чтобы не подойти сзади к противному басурманину и не стукнуть того палкой, которая столь соблазнительно валялась рядом. Чтобы хоть как-то отвлечься от бандитских мыслей, она взглянула на мальчика. Тот корчился на руках дядьки, больше переживавшим за исход спора, нежели заботясь о предоставлении первой помощи.

— Ох уж эти мужики, — буркнула Рената, подала свёрток Ольшане и двинулась в сторону пацана.

Сквозь его одежду уже сочилась кровь, а на щеке багровела серьёзная ссадина.

Решительно подойдя к мужчине, Рената потянула его за рукав и затараторила:

— Скорее, надо промыть раны, пока в них инфекция не попала! — как и вся команда «Аверса и Реверса», Рената умела оказывать первую медицинскую помощь.

Правда, аптечки у неё не было, но ведь можно для начала снять одежду, промыть раны, позвать знахарку, или кто у них тут отвечает за местную медицину.

— Ты кто ещё такая? — недовольно рыкнул на неё дядька.

Без жёлтого платья и короны он и не признал в ней ту, на которую вчера всё выступление любовался. И даже подумывал замуж взять. Плюсуем сюда скромное коричневое платье, полное отсутствие косметики и платок — вот вам и секрет конспирации.

— Помочь хочу! — крикнула Рената, решив брать звуком. — Срочно! Нельзя медлить! Он может умереть!

— Ой-ой-ой, — заголосила рядом та самая соседка, что позвала кузнеца. — Горе-то какое!

— Вот я и говорю, — продолжила микромитинг Рената, — надо унести его куда-нибудь и промыть раны.

— Что делается! Душегуб! Мальца загубииил! — Несмотря на истеричные выкрики, дама оказалась скора на реакцию. Она резво потянула мужчину в сторону, и тот даже пошёл! — Идёмте ко мне, я живу вон там, недалеко.

Ошеломлённая Ольшана поначалу растерялась, но, увидев, как её новая подруга уходит, бросилась вслед за ней.

— Рената, подожди! — крикнула девушка. — У нас через три часа выступление!

— Я быстро, — откликнулась та во всю мощь своих лёгких. — А ты лучше сбегай к Жолане, пусть какую-нибудь мазь даст — у неё целый ящик лекарств.

— Хорошо! — радостная, что ей задали направление, Ольшана поспешила в гостиницу.

Дом добросердечной женщины действительно стоял недалеко — на первом этаже у них была едальня, а на втором пара комнат, в которых она жила вместе с мужем и детьми. Ворвавшись в зал, где сидела всего пара посетителей — обед уже закончился, основная масса людей ушла, Рената до смерти напугала семью, дружно прибиравшую столы.

— Клади сюда! — скомандовала попаданка, указывая на первую попавшуюся поверхность.

— Как? — ужаснулись все.

— Стол — это престол! — возмущённо воскликнул муж и по совместительству хозяин едальни.

— У меня за него никто больше не сядет, если мы его оскверним, — пролепетала женщина, с жалостью глядя на мальчишку.

— Идите лесом! — нервно выдала им Рената, убирая со стола солонку и перечницу.

Вообще, они во время съёмок выражались куда крепче, но Рената… отвыкла — Жолана подавала отличный пример, которому хотелось следовать.