Истинная для волка

— Ты знаешь, как я не люблю оставлять за спиной живых врагов, — сморщился Батыр-хан, ходя из одного конца юрты в другой. Предварительно он выгнал оттуда всех посторонних — ни к чему всем слушать их разговор. — Я бы никогда не стал ханом, если бы жалел кого ни попадя.

— Ты сам сделал его своим врагом, похитив жену, — возразил шаман. — Плевать, что ты не знал. Ты ведь был в курсе, что они провели ночь? В курсе. То, что ты расценил это по-своему, твои проблемы и твоя вина. Имей мужество признать свою ошибку и ответить за неё.

— Правители не ошибаются, — Батыр-хан гневно сверкнул глазами. — Да после этого меня свои же засмеют! И будут говорить, что я дал слабину.

— Схитри, в этом ты большой мастак, — Айтбай подмигнул брату, напоминая, как он не раз обводил вокруг пальца своих врагов. — Скажешь, будто это стратегический ход. Или надо было позволить тебя убить? Ну а что, мёртвому же всё равно, что о нём говорят. И да, вряд ли воины решатся вновь напасть на северян — у их главаря уж очень страшный рык.

— Ладно, уговорил, — буркнул Батыр-хан, тоже весьма струхнувший от звуковой атаки Харальда, но старавшийся не подавать вида. — Заодно сохраним отношения с Гирдиром. Но сто кобылиц — это ты загнул, конечно!

— Жить захочешь — ещё не так откупишься, — Айтбай махнул рукой, откланялся и поспешил проконтролировать процесс, а то вдруг без него что непоправимое случится!

И как орда раньше без него обходилась, пока он летал с орлами? Надо бы разузнать.

Харальд еле сдерживался, чтобы не наброситься на Ренату. Едва они остались одни, он только и делал, что повторял про себя: «Я с дороги, на мне слишком много грязи, она — спутница всей моей жизни и мать моих будущих детей. Надо договариваться».

Даже с рук спустил, чтобы не сорваться.

Рената тоже с трудом сохраняла контроль. Правда, её бросало из одного состояния в другое. Головой она понимала, что надо уходить, брак с оборотнем в этом по большей части жестоком мире — бред сивой кобылы, и никакие плюшки в виде прорицания не могут быть причиной того, чтобы она осталась, точнее даже наоборот. Вон, её после первого же прорицания похитили, что будет дальше — неизвестно! Но душа… и тело… они стремились к этому несносному, изрядно потрёпанному долгой дорогой волку. Дорогой к ней. Ради неё. Когда у неё такое было?

Безумство. Желание быть с ним, раствориться в нём и прочие приятности — это форменное безумство! Зачем это ей — современной, талантливой восходящей звезде телевидения? Да у неё контракт с «Лореаль» на носу! И фотосессия для российского «Гламура» на саму обложку, между прочим! А тут сплошь примитивная косметика: ни тебе подводки, ни нормальной туши, не говоря уже о хайлайтере. Средневековье, чтоб его! Хорошо, хоть здесь свинцовыми белилами, как в древней Европе, не пользуются. Или ещё какой дрянью на основе отравляющей химии, той же ртути.

Хотя, о чём она вообще думает? Какая косметика, какой хайлайтер? Нравы тут — кошмар, медицина и вовсе на зачаточном уровне. И здесь ей предстоит рожать? О нет, только современная клиника с квалифицированными врачами!

— Тебе бы всполоснуться, — Рената подошла к очагу, подбросила дров, потрогала воду, которая осталась в котле после утреннего омовения. Тёплая. — Лучше бы конечно в банную юрту сходить, но вряд ли это сейчас возможно.

— Милая, — Харальд решил не тянуть кота за хвост. — Давай я тебе расскажу, кто такие двуликие, что для них значат пары, и почему так всё вышло.

От слова милая Рената вздрогнула. Она терпеть не могла, когда её так называли — спасибо учительнице математики, любившей употреблять это слово в таком контексте и с такими интонациями, что лучше бы просто фамилию называла.

— Давай, — она не стала его поправлять, пусть — будет на что отвлечься от того пожара, что творился у неё внутри от одного его присутствия. Манящего, горячего, сексуального.

— Давным-давно Небесный Волк создал двуликих по образу своему и подобию…

Рассказ вышел довольно долгим. О славных предках, что освоили один из островов в Бэлтонском море, об особенностях их верований, в том числе отсутствии человеческих жертвоприношений[2], что сыграло огромным плюсом в его пользу. А ещё о великом даре их покровителя — истинной паре, от которой рождаются самые сильные оборотни. Паре, которую любишь больше жизни и от которой не имеешь никаких секретов, а также не можешь ни изменить, ни предать, ни попросту оставить на долгое время одну.

И тогда Рената окончательно поняла, что влипла. Если до этого была хоть какая-то иллюзия выбора, то сейчас… она осознала, что вся её тяга — не просто игра гормонов, а самая настоящая подстава! Ибо тот укус, когда он её лишил девственности, был не простой анестезией, а меткой, из-за которой она теперь не сможет уйти на Землю, поскольку сойдёт с ума от тоски. Ведь процесс обоюдный, несмотря на то, что она — человек. Правда, именно благодаря этой метке ей не смог навредить Бартагай, когда пытался проклясть, сама она ни разу не чихнула, хотя в юртах было так себе отопление, а Харальд сумел найти её за тридевять земель в сердце Великой Степи в стане Батыр-хана. И не сложись у неё дружба с ветром, это был бы единственный шанс не сгинуть в многочисленном гареме басурманина. Посему, настолько ли это подстава, или всё же великое благо?

Пока Рената размышляла, вода успела закипеть. Харальд снял с очага котёл, отошёл в сторону, налил в таз кипятка, разбавил его холодной водой, взял мыло и принялся смывать дорожную грязь. Как мог, расплёскивая воду на войлочный пол, но тут уж по-другому никак. Волосы оказались особенно грязными, не говоря уже о ногах, которые, кстати, перестали кровоточить. Вот она — волчья регенерация в деле! А, исходя из рассказа о парах, часть сил партнёра передаётся и его второй половине. Возможно, не всё так страшно с медициной при таком раскладе…

Рената зависла. Струйки воды, стекавшие по бугрящимся мышцам её супруга (!) притягивали взгляд. Во рту пересохло, захотелось смочить горло, причём не банальным стаканом воды, а той влагой, что ласкала сейчас этого невероятного мужчину. Подойти, поймать губами прозрачные струйки (основная грязь сошла, Харальд уже повторно обмывался), заодно прикоснуться губами к горячей коже, вдохнуть аромат, который она не могла забыть с той самой ночи. Ночи безумства, страсти и, как выяснилось, консумации брака.

— Кхм, — прокашлялась Рената. — То есть деваться мне некуда?

— А ты хочешь? — Харальд так проникновенно смотрел, что она успела заметить, как в глубине его взора мелькнула боль.

Всего на мгновенье, но она явно там была.

— Не то, чтобы ты мне не нравился, — она нарочито алчно обвела его взглядом, правда, ниже пояса задерживаться не стала, дабы не отвлекаться, — просто я не отсюда. В смысле не из этого мира.

И она в свою очередь поведала, как попала в тот лес, где они встретились, как приняла те ядовитые грибы за земные опята, кто она такая, и как ей не хватает центрального водопровода и канализации. Не говоря уже о современной косметологии и нормального отопления, а не вот это вот всё.