Истинная: от судьбы не убежишь!

И вдруг меня молниеносно пронзает страх. Нет! Я этого не хочу. Я не хочу его терять! Не могу. Только не сейчас, когда я начала верить, что наша связь и парность действительно существует!

Мысль о том, что он сейчас развернётся и уйдёт, набатом ударяет по моему болезненному сознанию, и я явственно понимаю, что если ничего сейчас не предприму, если дам Мишелю просто так от меня уйти, то потеряю его. Потеряю навсегда.

А он теперь говорит о том, что и без его присутствия я ни в чем не буду нуждаться. Обо мне позаботится Жак. Даже в такой момент он думает и заботится обо мне.

Пока я переваривала свалившуюся на меня информацию, Мишель развернулся и направился к выходу.

— Стой!

Я судорожно, трясущейся рукой снимаю с себя иглу от капельницы. Главное, успеть! Не дать ему уйти!!!

— Капельница. Ты что делаешь?

Я встала с кровати и пошла навстречу ему.

— Я? Ты у меня спрашиваешь, что я делаю? Ты что делаешь?! — Я дошла до него. Слезы катились по моим щекам, а сковывающий и болезненный страх его потерять не хотел отступать.

От бессилия и в качестве протеста ударила его кулаком в грудь. Пусть знает, что он не прав. Нельзя так со мной поступать.

— Не смей, слышишь, не смей отказываться от меня!

Он удивленно смотрел на мои кулаки, которые с каждой фразой продолжали ударяться о его грудь.

— Ты обо мне подумал? Мало ли, что сказал Филипп? Да что он вообще понимает?

— Виолетта…

На меня накатывает истерика. Как ему объяснить, чтобы он не ушел? Чтобы всё понял?

Схватила его за грудки, и глядя прямо в бездонные голубые, полные удивления, глаза произнесла:

— Хочешь, чтобы мне было хорошо и комфортно? Не смей уходить! Твой запах, твоё присутствие, они меня успокаивают. Понял?

— Понял.

Возможно, я эгоистка и многого от него хочу…

— Конечно, я понимаю, что моя просьба — это очень эгоистично. Что ты альфа и очень занятой… — попыталась объясниться я, но поняла, что говорю совсем что-то не то. Другие слова нужны в этой конкретной ситуации. Но, к моему облегчению, Мишель меня понял.

— Я обещаю тебе, что буду рядом.

После его слов я почувствовала облегчение. Словно камень свалился с души. Обняла его. Мой! Только мой. Не отпущу!!!

Прижалась еще теснее к нему, так близко, насколько это возможно. Руками крепко обхватила его талию. И он обнял меня в ответ. Не уйдет. Главное, мой посыл он понял.

Не знаю сколько минут мы так стояли, крепко обнимая друг друга. А затем, Мишель вновь подхватил меня на руки, и положил на кровать.

— Зря ты сняла капельницу. Теперь её вновь ставить, — отчитал он меня он. И в этих его словах столько было заботы и беспокойства, что меня вновь затопило безграничное чувство нежности к рядом сидящему на стуле у моей кровати мужчине.

Я отрицательно помотала головой ему в ответ, и, едва улыбнувшись уголками губ, сказала:

— Совсем не зря. Теперь ты со мной и никуда не уйдёшь. Так ведь?

— Так. Я же обещал, — ответил он, улыбаясь.

А затем наклонился и поцеловал меня в нос. Нежно, трогательно и невинно.

Я посмотрела на Мишеля и увидела, что он улыбается не только губами, но и его глаза смотрят на меня по-особенному нежно и трогательно. Будто бы он меня видит впервые… Жаль только, что сейчас, помимо осознания того, что мой мужчина никуда не уйдет, и останется рядом со мной, на меня накатило еще и безграничное чувство усталости. Глаза слипались, и очень хотелось спать.

Взяла его ладонь и положила её под свою щеку. Так он точно никуда от меня не денется. Глаза закрылись сами собой, и я мгновенно провалилась в сон. Наверное, в капельнице было снотворное.

Проснулась среди ночи. Поняла, что ещё ночь, так как в палате было очень темно. Открыла глаза и вгляделась в темноту. Мишель, рука которого так и лежала на моей подушке, такой большой и сильный, свернувшись в три погибели калачиком, спал на больничном кресле возле меня.

Вот я эгоистка! Сама уснула. И его руку прихватила, а о нем самом в тот момент совершенно не подумала! Непутёвая из меня пара. Но я буду исправляться. Обязательно буду заботиться о нём.

— Мишель! — тихо позвала его я.

Он практически сразу открыл глаза, посмотрел на меня затуманенным взглядом. Сейчас его глаза были серо-голубого оттенка, не такие яркие, как в моменты его гнева, и без золотистого отлива, в отличие от тех мгновений, когда ощущается близкое пребывание его волка.

— Вета? Тебе что-то нужно? Почему ты не спишь?

Я подвинулась на кровати и ответила:

— Ложись со мной, сюда. — Он отрицательно покачал головой.

— Двоим может быть тесно… — Ответил Мишель хриплым ото сна голосом. А я потянула его за руку на себя.

— В тесноте, да не в обиде. Пойдем на кровать.

Мишель послушно перебрался на кровать. И лег рядом. Я подлезла к нему, удобнее устраиваясь в его объятиях, и сама закинула его руку на свою талию.

— Вета, — шепотом на ухо сказал Мишель.

— У-у-у, — сонно промурлыкала я в ответ.

— Ты сама на себя таким поведением не похожа.

— Да?

— Ага.

— Привыкай. Я ещё и ноги на тебя ночью могу закидывать…

Услышала его тихий смех. И нежный шёпот мне на ухо:

— Я буду только рад.

Глава 22

Виолетта

Мне приснилась она. Та девушка, которая нуждается в моей помощи. Только на этот раз она была другой. Несколько моложе и беззаботней. И я поняла, что вижу её прошлое.

Вот она подходит к своему университету, попутно встречая знакомых и со всеми здороваясь. Многие из тех, что стоят на крыльце, одеты в белые халаты, и меня озаряет догадка, что это медицинский университет. Вот и сам наблюдаемый мной объект одевает белый халат. Значит, я не ошиблась.

— Катя! — подбегает к ней подруга и приобнимает пару Пьера. Вот, значит, как её зовут!

— Как дела? Как выходные прошли? Уезжала куда-нибудь из Москвы?

Резко просыпаюсь, садясь на кровати. Уже утро, так как в палате светло. Что так резко выдернуло меня из сна? Непонятно. Огляделась. Мишеля нигде нет. И как-то сразу в его отсутствие стало неспокойно. Интересно, куда он ушёл и почему?

К счастью, не успела я себя накрутить должным образом, как дверь открылась, и в палату с подносом с едой зашёл Мишель. От подноса шёл очень аппетитный аромат. Только сейчас поняла, как сильно я проголодалась. Мишель поставил поднос и подошёл ко мне, чмокнув меня в щеку. Он произнес: