Истинная. Ты моя навсегда

Кажется, каждый миллиметр кожи, которого касается оборотень, начинает гореть, но не болью, а волнительным ожиданием, чтобы оборотень продолжал и дальше прикасаться. Это пугает. Это нелогично. Это неправильно в конце концов!

Керниол переворачивает мою кисть ладонью вверх и смещает свою ладонь к кончикам моих пальцев, задевая ожог. Я невольно цыкаю, чуть вздрагивая. Между бровей оборотня появляется складка, особенно сильно выделяющаяся в отсветах костра.

— Потерпи немного, — тихо говорит он, а потом в палец в одно мгновение впивается сотня маленьких иголочек.

Пытаюсь отдернуть руку, но прикосновения оборотня только на первый взгляд кажутся такими легкими, на самом деле он крепко удерживает мою руку до того самого момента, когда эта мгновенная боль исчезает совсем, забирая с собой жжение от ожога.

— Магия оборотней отличается от магии драконов и людей, — как будто с небольшой долей сожаления говорит Керниол. — Она идет не от внешних сил, а от внутренних, поэтому чтобы, например, залечить твой ожог, организму пришлось немного поработать. Но зато твоя рука теперь здорова.

Он словно нехотя выпускает мою кисть, наклоняется и идет к костру.

Палец действительно больше не болит и там не то что волдыря, там и следа не осталось. Но… магия? У оборотней? Я знаю только про то, как оборотни нашего клана проводили ритуалы разные. Или, может, он только про себя? Потому что он король?

Что-то в этой мысли кажется странным, нелогичным. Отмахиваюсь и сильнее закутываюсь в камзол Керниола, понимая, что он пахнет, как сама эта степь, разгоряченная под полуденным солнцем, только к этому примешивается еще мужской терпкий уникальный запах самого оборотня.

Провожу щекой по воротнику камзола и прикрываю глаза. Стоп! Он же должен был отправиться на охоту, почему так быстро вернулся?

— А разве вам не надо было… искать, загонять какую-нибудь добычу? — спрашиваю я.

— Ну я же не гепард, — пожимает он плечами. — Тут рядом были куропатки, так что мне даже оборачиваться не пришлось. Они и будут нашим ужином. Нам пришлось изменить маршрут и заночевать в степи.

Он показывает мне три небольшие тушки, а потом принимается их ощипывать.

Письмо обжигает бедро тем, что мне безумно хочется его прочитать. Но только не в присутствии Керниола, поэтому я заставляю себя набраться терпения.

Оборотень очень ловко и быстро расправляется с куропатками, а потом устраивает их жариться на костре. Все движения очень плавные, но до невозможности точные, ни одного лишнего. Не клеится в голове это: король сам себе готовит куропаток!

Керниол расстилает на земле плед, и мы присаживаемся на него, чтобы поужинать.

— А Флинт? — робко спрашиваю я. — Он не присоединится к нам?

— Флинт это не ест, — пожимает плечами оборотень. — Думаю, он вернется ближе к утру, сытый и довольный. Ты ешь и потом спать. В карете.

Керниол продолжает рассматривать меня, изучать как какую-то зверушку. Чего он от меня ждет? Понял ли, что я уже от него что-то скрываю? И как мне вести себя дальше?

Мой разум твердит, что не может быть все так хорошо. Слишком уж он обходительный и хороший. За этим всегда, абсолютно всегда скрывается что-то грязное. Но я сейчас не могу понять что. Что ему мешает это получить прямо сейчас?

И в то же время просто сидя рядом с ним, я чувствую, как будто только так я защищена и в безопасности.

Эта несостыковка рвет меня на части, заставляя сомневаться в собственной вменяемости. К тому моменту, когда мы заканчиваем ужин, я успеваю так себя накрутить, что при первом же намеке короля срываюсь с места и закрываюсь в карете.

Пресветлый! Дай мне сохранить рассудок! Я просто обязана вернуться и помочь Мару. Но как, если этот оборотень глаз с меня не сводит и, честно признаться, мне это отчего-то приятно.

Кое-как устраиваюсь на диванчике, свернувшись комочком и глядя в темноту окна на кусочек усыпанного звездами неба. Возможно, Мару тоже сейчас на него смотрит. И уж точно на него смотрит опасный оборотень с янтарными глазами, что остался снаружи.

Просыпаюсь от того, что меня потряхивает на кочках, а стук копыт кажется более звонким и громким.

Шею тянет, но ощущение, что проспала год. Так хорошо выспалась.

Еле-еле разлепляю глаза и обнаруживаю себя сидящей рядом с Керниолом, да еще и положившей на его плечо свою голову! Ох, Пресветлый! Что бы на это сказал Зордан?! Я сплю на плече жестокого чужака!

Вскакиваю, точнее, даже подскакиваю и отсаживаюсь на дальний конец диванчика.

— Доброе утро, беглянка, — с легкой довольной ухмылкой говорит этот невыносимый песец. — Как спалось?

— Что вы?.. Зачем вы?.. — пытаюсь спросонья сформулировать мысль, но выходит явно не очень. — Почему я спала на вас?

— Ну, знаешь ли, это мне тебя спросить надо, — чуть ли не смеется Керниол. Я рассчитывал тебя чуть-чуть поправить, чтобы ты с диванчика не упала, когда мы поедем. Но ты мертвой хваткой в меня вцепилась, поэтому вот такой компромисс нам пришлось искать.

Щеки заливает краска, а я, чтобы спрятать смущенный и раздраженный взгляд, выглядываю в окно. Ого! Так мы уже в городе? Так сколько же мы ехали уже?

— Мы во втором по величине городе Керниолии, Канварде, — поясняет оборотень, не дожидаясь вопроса. — Он славится своими стейками и модными салонами.

И к чему мне эта информация? Не дома, не рядом с сестрой, с которой сейчас…

Мы проезжаем по людным улочкам мимо жилых домов и лавок через базарную площадь к длинному каменному мосту через бурную реку. Кучер чуть замедляет карету и въезжает на узкую дорожку.

Откуда-то снизу слышится громкий рев бушующей воды. Воздух наполнен брызгами и прохладой. Теперь я понимаю, почему мы стали ехать медленнее — булыжник моста мокрый и скользкий, быстрее ехать опасно.

Как только мы преодолеваем мост, слышится грохот цепей, и мы проезжаем через ворота в толстенных кирпичных стенах.

— Ваше величество, — чуть гнусавый крик раздается сразу же, как останавливается карета. — Они снова! Там же. Мы ничего не смогли сделать. Еще одна деревня!

Я вижу, как на спокойное лицо Керниола наползает тень, а на скулах начинают ходить желваки. Он вылезает из кареты: