Источник судьбы

Сванхейд невозмутимо продолжала вязать, а Рерик смотрел на нее и думал. Эта девушка направляется на свою свадьбу. На это лето были назначены две королевские свадьбы, и обе закончились смертью невинных молодых женщин. Одна – Теодрада – погибла вследствие злосчастной случайности, а вторая, Рейнельда, – злого умысла своих ближайших родичей. Но, глядя на Сванхейд, Рерик был твердо уверен: эта девушка не даст управлять свое судьбой ни случаю, ни тем более чужому умыслу. Казалось, в своих белых руках она крепко держит нить собственной судьбы, а может, и не только собственной. И уже знает, какой узор из этих нитей будет соткан. Возможно, даже принимает участие в работе…

Приглядевшись к ней поближе, Рерик обнаружил, что никакой особой красоты боги ей не дали. Довольно прямые черты лица, но ничего особенного, даже нос не совсем правильной формы. Светлые волосы, обычная девичья фигура… Но и лицо, и весь ее облик излучали уверенность и силу, намекали на скрытые глубины, из-за чего каждый взгляд ее, каждое слово приобретало необычайную важность. И Теодрада, и Рейнельда, и даже Хильда были ярче и красивее – но уже сейчас, на третий день знакомства, Рерик обнаружил, что смотрит на Сванхейд, как завороженный, и не может отвести глаз. Между ее наплечными застежками висели две нити бус, одна из которых была украшена десятком серебряных подвесок. Приглядевшись, Рерик узнал серебряные монеты, такие же, какие привозила в Дорестад благочестивая вдова Катла.

– Откуда у тебя это? – он кивнул на монеты.

– Это скиллинги. Мне подарил их Эймунд сын Сигимара. Еще пока мои братья и он были союзниками. Там, на Велиланде. У него таких много.

– А у него откуда?

– Он привез их с Восточного пути. Сыновья Сигимара уже не первый год ходят туда и даже собирают там дань. Если идти все время на восток – обычно туда отправляются как раз из Бьёрко – то за морем будет земля эстов, и нужно идти вдоль нее на восток. Когда море кончится, нужно войти в широкую реку – она зовет Нийа – по ней выйти в озеро, оно называется Альдейгья. Там живут финны и славы. После этого озера начнется другая река, и на ней стоит вик – тоже Альдейгья. Там издавна живут и свеи, и готландцы, и славы, и финны, и в нем ведется большая торговля. От Альдейгьи можно уехать очень далеко на юг и на восток, прямо до Серкланда. И туда привозят много вот такого серебра, – она показала на одну из монет.

– Я никогда не слышал ни про какую Альд… Альде…

– Альдейгья. По словам Эймунда, это довольно холодная и пустынная страна. Там часто идет дождь, зимой там очень холодно, и вся она покрыта лесами. Людей там мало, они живут маленькими поселками в лесу и только иногда приезжают в Альдейгью, привозят на подажу меха и охотно меняют их на бусы, железные изделия, украшения, хорошие ткани.

– Они привозят серебро?

– Нет, серебро привозят по рекам с юга. И меняют на меха, мед и воск, которые увозят обратно на юг. Поэтому купцы, которые живут в Альдейгье, могут у финнов покупать меха, а у южных гостей – серебро. Это очень выгодное место. Не случайно еще сто лет назад именно туда устремился со своими людьми Хрёрек конунг, сын Харальда, когда его отец был разбит в сражении про Бровеллире и все его земли остались под властью Сигурда Кольцо…

– Что? Постой! – Рерик невольно схватил ее за руку. – Как ты сказала? Хрёрек, сын Харальда Боевого Зуба? Уехал туда?

– Ну да. Так рассказывает сага.

– Я знаю сагу. Ведь Харальд Боевой Зуб – мой предок. Но в саге говорится, что Хрёрек пал в битве при Бровеллире в один день со своим отцом… – проговорил Рерик и тут же, как наяву, услышал голос Торира Верного: «…Другие же люди говорят, что Хрёрек сын Харальда не погиб, но вместе со своим хирдом и остатками дружины ушел за море куда-то на восток и захватил там себе державу…» – Или что он не погиб… а ушел на восток и там захватил… Выходит, именно туда он ушел?

– Именно туда. – Сванхейд кивнула. – Но тогда там были только финны и их меха. А мехов ведь и в северных странах хватает. Богатеть Альдейгья начала, когда в нее стали приезжать люди с юга и привозить серебро.

– Но что это за люди?

– Я точно не знаю. Эймунд говорил, что все они славы, говорят на том же языке, что венды Рёрика или Менцлина. И он говорил, что этих монет там так много, что они чуть ли не валяются под ногами.

– Какое любопытное место!

– Его брат Хакон не раз зимовал там. Они обложили данью местное население, но им трудно удержаться его в повиновении, поэтому они и вернулись сюда искать союзников. Мой брат Хёгни хотел пойти с ними, но… ты знаешь, что случилось, и в итоге Хакон сын Сигимара уже никогда в Альдейгью не вернется.

– Думаю, это большая удача и для Альдейгьи, не только для меня! – Рерик усмехнулся.

– Возможно.

– А как долго ты намерена здесь оставаться?

– Столько же, сколько и ты.

– Вот как!

При этих ее словах у Рерика вдруг оборвалось сердце, а потом забилось сильно-сильно, наполняя тревожным, будоражащим биением всю грудь. Она как будто сказала, что хочет быть вместе с ним! Рерик и сам не верил, что она вкладывает в свои слова именно этот смысл, но даже нам миг вообразить это оказалось так захватывающе хорошо, что его бросило в жар, будто на него свалилось невесть какое счастье.

– Что ты имеешь в виду? – спосил он, стараясь держаться невозмутимо и даже слегка нахмурившись, будто был вовсе не рад этой опасной чести.

– Я направляюсь в Уппланд к Бьёрну конунгу. Вы тоже направляетесь туда и тоже ищете встречи с ним, – пояснила Сванхейд и даже слегка повела плечом, дескать, чего же тут непонятного. – Нам по пути. И у нас есть общий враг – Эймунд сын Сигимара. Разве это не основание держаться вместе? Вы проводите меня к Бьёрну конунгу, и я буду вполне в безопасности с вами.

Рерику было приятно, что она полагается на него и считает достойным защитником, но все же в словах ее содержалось нечто странное – он даже не сразу понял что, настолько сама она была убеждена, что все складывается как надо.

– Постой, но… Ведь Бьёрн конунг – враг мой и враг Анунда! И ты хочешь, чтобы мы провожали к нему его невесту?

– А почему бы и нет? – Сванхейд глянула на него. – Разве я – твой враг? Или я враг Анунда конунга?

– Нет, но… Ты сестра моего врага и невеста врага Анунда.

– Ты или он намерен спрашивать ответа с женщины за поступки ваших врагов?

– Нет, но… – Рерик не знал, как продолжать.

– Сражаться со мной вы не намерены, – сделала вывод Сванхейд. – Это опорочило бы вас и уронило вашу честь. А в том, чтобы оказать покровительство знатной женщине, никакого урона для чести нет. Ваша вражда с моими близкими только прибавит вам чести, если вы обойдетесь благородно со мной. Итак, всем нам наш временный союз принесет только хорошее. Разве умный человек станет возражать?

И Рерик еще раз убедился, что Сванхейд дочь Эйстейна вовсе не из тех, кто позволяет случаю или чужой воле управлять собой. Она сама уверенно управлет и случаем, и чужой волей. Он – не самый покладистый человек, но она так легко убедила его поступить так, как хочет она, и он не находит возражений! Казалось, поступки и желания людей – нити в ее руках, и она ловко и умело сплетает их в такой узор, какой ей нужен.

– О чем ты так долго беседовал с этой девой? – с любопытством спросил у него позже Гудлейв.