Источник вечной жизни

– Ну, слава богу, а то я уж подумал, что что-то случилось! Вашей машины нет, дверь в дом приоткрыта, но никаких признаков жизни – что я мог предположить?

На пороге стоял, а вернее, возвышался – даже над Каем – огромных размеров мужчина с бритым затылком, тройным подбородком и широким перебитым носом. Одетый щеголевато – в светлый костюм и бледно-розовую рубашку, украшенную бордовым галстуком, он напоминал одновременно и борца сумо, и нового русского братка. Хотя, пожалуй, сравнение с последним выглядело слегка неуместным из-за интеллигентной и располагающей манеры речи гостя.

– Извините, совсем забыл! – пробормотал Кай, потирая затылок.

Лиля поймала на себе заинтересованный взгляд незнакомца.

– А-а, – протянул он, и его широкое лицо расплылось в улыбке, продемонстрировав неровные, но удивительно белые зубы. – Кажется, я понимаю, что заставило вас забыть о моем визите – и это абсолютно простительно!

Лиля, вопреки собственному желанию, почувствовала, что снова краснеет – черт бы побрал эту ее особенность и белую, такую чувствительную к эмоциям, кожу!

– Мне зайти в другой раз? – спросил между тем человек-скала.

– Нет-нет, – ответил Кай. – Все готово, проходите.

Отступив, он позволил гостю войти. Мужчина оказался таким гигантом, что вмиг заполонил собой все свободное пространство.

– Он наверху, Николай, – сказал Кай и пропустил массивную фигуру вперед, к лестнице на чердак. Они начали подниматься, и Лиля решила, что беды не будет, если она тоже это сделает: ее мучило любопытство. Лестница оказалась короткой, и по мере восхождения Лиля все сильнее ощущала запах, который преследовал ее с момента, когда она перешагнула порог дома Кая. Даже резкий дух одеколона, исходящий от визитера, не мог перебить этот запах. Едва оказавшись наверху, девушка поняла его природу. Широкое, просторное помещение-студия было заставлено разнообразными предметами мебели. Это не была обстановка – просто предметы: столы с витыми фигурными ножками, стулья с резными спинками, комоды. Лиле показалось, что она попала в музей мебели. В самом дальнем углу помещения располагался длинный стол, уставленный банками и бутылками. «Лак, – решила Лиля. – Отсюда и запах!» Рядом стоял верстак, на низкой лавке в беспорядке лежали столярные инструменты. Подойдя к окнам, Кай раздвинул жалюзи, и свет с улицы проник в комнату.

– Невероятно! – воскликнул Николай, с проворством, обычно несвойственным столь тучным людям, подскакивая к столику из черного дерева, стоящему в самой середине мастерской. Его огромные руки с толстыми пальцами начали любовно ощупывать гладкую, почти зеркальную столешницу и ножки в виде пенных волн. – Это... это же просто ювелирная работа, Кай! Царапины – их даже не видно! А эта отбитая ножка – такое впечатление, что... Нет, если бы я не знал на сто процентов, какая именно была повреждена, то ни за что бы не догадался, вы – волшебник...

Лиля взглянула на хирурга. Он стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за действиями посетителя. Его лицо оставалось непроницаемым, хотя в глазах читалось выражение явного удовольствия.

– Я могу его забрать? – спросил Николай, разгибаясь и при этом едва не ударившись о низкую потолочную балку. – Прямо сегодня?

– Разумеется, – кивнул хозяин дома.

– Если можно, завтра мои ребята завезут еще буфет... О, он небольшой, не волнуйтесь, но... Понимаете, Кай, там такая красивая резьба по фасаду, но несколько фигур повреждены... А, вот у меня и фотографии есть!

Кай повертел в руках снимки и сказал:

– Попробовать можно, но быстро не обещаю...

– А я и не тороплюсь! – радостно перебил гость. – Работайте столько, сколько нужно: вы не представляете, как преобразилась моя гостиная с тех пор, как я к вам обратился – это просто что-то! Кстати, вот оставшаяся часть денег. – И, вытащив пухлый конверт, мужчина передал его Каю.

Не считая, тот запихнул его в задний карман джинсов. Кай отправился провожать клиента, а Лиля еще задержалась в мастерской, с любопытством разглядывая старинные предметы. Особенно ей понравились два табурета из красного дерева в виде слонов: они были так искусно вырезаны, что, казалось, маленькие глазки внимательно и пристально наблюдают за каждым ее движением, а уши, плотно прижатые к голове, того и гляди шевельнутся, чтобы отогнать назойливых насекомых. У одного из слонов были сколоты бивни и часть хобота, у второго отсутствовала половина спины. Кроме того, мелкие трещины, бороздящие всю поверхность табуретов, говорили о том, что о них много лет проявляли очень мало заботы.

Услышав тихие шаги за спиной, Лиля обернулась.

– Ты чего тут торчишь? – спросил Кай.

– Извини, просто тут так красиво!

– Ну, надо же как-то на жизнь зарабатывать, – пожал он плечами. – Сама понимаешь, сколько платят на нашей с тобой работе.

– Тебе платят больше, – заметила она. – Ты ведь «оператор»!

– И все же слишком мало, чтобы обеспечить достойное существование – чай не в Америке живем.

– И давно ты занимаешься реставрацией мебели?

– Лет семь, наверное. Мне это нравится.

– А людей лечить?

– И многих мы вылечиваем, как ты полагаешь?

Лиля опустила глаза. В самом деле, глупо рассуждать на эту тему, хотя она еще недостаточно повидала – в отличие от Кая.

– Когда я занимаюсь деревом, – неожиданно продолжил он, – я ощущаю что-то вроде...

– Счастья? – вырвалось у нее.

– Да, думаю, это можно и так назвать. Когда у тебя в руках что-то покалеченное, некрасивое и больное становится лучше, глаже... В общем, это именно то, что редко происходит там, где я провожу основную часть времени.

Лиля внимательно вгляделась в лицо Кая. Она знала, что ему чуть за тридцать, но сейчас он выглядел старше. Наверное, решила она, дело в усталости. Не в той, которая преодолевается при помощи долгого сна или бодрящего отдыха на природе, а той, что накапливается годами. Она грузом лежит на плечах, как коралловые отложения на теле кита: они так плотно и глубоко врастают в кожу, что постепенно животное забывает о том, что когда-то оно было свободно от паразитов.

– Я думал о том, чтобы покончить с медициной.

Эти слова заставили Лилю вздрогнуть – воистину, сегодня день удивительных откровений!

– Но ты же классный хирург! – возмутилась она. – Учиться столько лет – чтобы в одночасье все бросить? А твои пациенты – как же они без тебя?

– Придет другой – какая, в сущности, разница? Кое-кто вообще считает, что я – дерьмовый врач!

– Да кто так считает?! – взорвалась Лиля. – Ну появилась парочка недовольных... точнее, всего один, ну попортили тебе немного кровь – и из-за этого вся карьера коту под хвост?

– Карьера?! Да какая, к чертям собачьим, карьера-то?! Это как гидра из мифов: отрубишь одну голову – на ее месте девять вырастают! Что бы я ни делал, все впустую, потому что эффект от всего этого ничтожен... И тебе я тоже очень рекомендую: уходи, пока не поздно – по крайней мере, из онкологии. У тебя еще вся жизнь впереди, медицина – широкое поле, и на нем есть место более благодарным профессиям. Ты можешь стать... стоматологом, к примеру? Или гинекологом?

– Я мечтала быть онкологом с тех пор, как заболела мама, – чуть слышно произнесла Лиля. – Тогда я ей не смогла помочь...