Источник Вознесения

Вин смотрела на кучу костей, ощущая болезненную тревогу. Существовала большая вероятность, что кто-то из их главной команды – бывшей шайки Кельсера – был теперь самозванцем.

Часть вторая Призраки в тумане

12

Только годы спустя я убедился, что Аленди – Герой

Веков. Тот, кого в Хленниуме называли Рабзин, Всезнающий.

Спаситель.

Перед ними в туманной вечерней мгле возвышалась крепость.

Она располагалась на дне большой низины. Похожая на кратер долина с отвесными стенами была такой широкой, что даже при свете дня Сэйзед едва ли смог бы увидеть другую ее сторону. В наступающей тьме дальний край огромной ямы терялся среди густых теней.

Сэйзед мало знал о тактике и стратегии. В его метапамяти хранились десятки книг на эту тему, однако он не мог быстро перенести их содержание в свой разум. Да и зачем, если и так ясно, что крепость Обитель Серан очень уязвима. Расположена она слишком низко, а на склонах кратера сколько угодно подходящих мест для осадных машин, которые просто забросают стены камнями.

Впрочем, не для защиты эту крепость и строили – Обитель Серан строили для уединения. Кратер прятал ее от посторонних глаз, делал почти невидимой до тех пор, пока не подойдешь ближе. К Обители Серан не вели ни дороги, ни тропинки, да и спускаться по крутым склонам слишком рискованно.

Инквизиторы гостей не жаловали.

– Ну? – спросил Марш.

Они с Сэйзедом стояли на северной стороне кратера перед обрывом в несколько сотен футов.

Сэйзед прикоснулся к своей оловянной метапамяти и почерпнул немного хранившегося там зрения. По краям сразу все будто расплылось, зато расположенное напротив точно приблизилось. Террисиец подавил подкатившую тошноту и прибавил еще зрения.

Теперь Обитель была как на ладони. Сэйзед видел каждую щель, мог различить каждую чешуйку ржавчины на больших стальных пластинах, что крепились на внешней стороне каменных стен – ровных, широких, мрачных, – каждый покрытый лишайником угол и запачканный сажей выступ. Не видел разве что окон. Окон не было вообще.

– Трудно сказать, живет ли кто-то в крепости, – отпуская оловянную метапамять, медленно проговорил Сэйзед. – Движения нет, света тоже не видно. Возможно, инквизиторы просто не высовываются наружу.

– Нет, – возразил Марш, и его жесткий голос прозвучал неприятно громко в вечерней тишине. – Они ушли.

– Но зачем им уходить? По-моему, это сооружение выглядит весьма внушительно. От армии здесь не скроешься, зато от хаоса нынешних времен оно защитит прекрасно.

– Они ушли, – качая головой, повторил Марш.

– Почему ты так уверен?

– Не знаю.

– И куда же они, по-твоему, ушли?

Марш повернул голову и посмотрел через плечо:

– На север.

– К Лютадели? – нахмурившись, предположил Сэйзд.

– И это возможно, – согласился Марш. – Идем. Пока их нет, стоит воспользоваться ситуацией.

Сэйзед кивнул. Разве не за этим они сюда и пришли? И все-таки в душе шевельнулось сомнение. Он посвятил жизнь книгам и служению. Если путешествие по сельской местности и встречи с крестьянами были достаточно далеки от того, чем террисиец занимался обычно, – что уж говорить о проникновении в цитадель инквизиторов…

Марша, судя по всему, не волновала внутренняя борьба его компаньона. Инквизитор повернулся и пошел вдоль кратера. Перебросив через плечо мешок, Сэйзед двинулся следом. В конце концов они добрались до механизма, похожего на клетку. По виду она предназначалась для спуска на дно. Клетка была закреплена у верхнего выступа; Марш остановился возле нее, но не вошел.

– Что? – спросил Сэйзед.

– Подъемник, – ответил Марш. – Клетку наверняка опускают люди, находящиеся внизу.

Вероятно, он был прав. Шагнув вперед, Марш потянул рычаг – веревки задымились, блоки заскрипели, и массивное устройство камнем ухнуло на дно ущелья. Звук от падения эхом отразился от скал.

«Если там внизу кто-то есть, – подумал Сэйзед, – теперь он знает, что мы пришли».

Марш повернулся – головки штырей в его глазницах слабо поблескивали в свете заходящего солнца.

– Следуй за мной, как сумеешь. – Отвязав веревку, на которой держался противовес, Марш первым начал спуск.

Приблизившись к краю платформы, Сэйзед посмотрел, как инквизитор постепенно погружался в туманную бездну, потом опустился на колени и развязал свой мешок. Большие металлические наручи на плечах и предплечьях – части главной медной метапамяти – террисиец почтительно отложил в сторону. Они хранили знания его предшественников, но сейчас требовалось совсем другое – метапамять воина – браслеты поменьше из железа и пьютера…

Понимал ли Марш, что Сэйзед не дрался еще ни разу в жизни? Ведь одной, пусть и удивительной силы недостаточно. И все-таки он защелкнул браслеты на щиколотках, затем вытащил из мешка два кольца – оловянное и медное – и надел на пальцы.

Закрыв мешок, террисиец подобрал медную метапамять и огляделся. Не сразу, но все же нашел подходящий тайник – укромную полость между валунами – и положил туда свою главную ценность. Что бы ни случилось внизу, метапамятью, которую инквизиторы могли отнять и уничтожить, рисковать нельзя.

Чтобы ее заполнить, Сэйзед слушал, как другой хранитель читал вслух всю свою коллекцию историй, фактов и легенд. Каждое предложение террисиец перенес потом в медную метапамять, откуда сведения можно было извлечь при необходимости. Он почти не помнил подробностей, зато мог выделить любую книгу и загрузить в свой разум. Стоило лишь надеть наручи, и содержание мгновенно всплывало в голове.

Без медной метапамяти Сэйзед чувствовал себя тревожно. Горестно качая головой, он вернулся к платформе. Марш двигался очень быстро: все инквизиторы обладали способностями рожденных туманом. Как он эти силы получил и как смог выжить, если штыри проходили прямо через мозг, оставалось загадкой, раскрывать которую Марш явно не собирался.

Сэйзед крикнул, показал и бросил свой мешок – притянутый алломантической силой, тот скользнул прямо в подставленную руку Марша.

Благодарно кивнув, террисиец шагнул с платформы. Начав падение, он мысленно потянулся к железной метапамяти. Чтобы пополнить запас оловянной метапамяти, Сэйзед на несколько недель становился полуслепым. Излишки зрения сохранялись в оловянном браслете до того дня, когда оно понадобится.

У железа были свои особенности. Оно хранило не зрение, силу, выносливость или воспоминания. Железо хранило вес.