Источник

— С ним что-то произошло?

— Пока неизвестно. Вы позволите войти?

— Да, конечно. — Сергей посторонился давая полицейскому войти. — Проходите в гостиную.

— Могу я присесть? — спросил он войдя в комнату.

— Да, — он указал на диван, а сам сел напротив.

— Вы не против если я буду вести видео и аудиозапись?

— Нет, я не против.

Интеллектуальный монокль в его правом глазу слегка мигнул, это свидетельствовало о том что запись началась.

Сергей спокойно смотрел полицейскому прямо в глаза и был каменно спокойным. Внутри у него росло удивление.

Ведь он был эмоциональным парнем. Ему нельзя было играть в покер. И он всегда честно признавал, что является скорее трусом, чем героем. Но как же ему удаётся быть таким спокойным?

Мысленно он пытался прикинуть, насколько правдив полицейский. Была ли цель визита обусловлена именно пропажей соседа? — маловероятно. Перед обращением в полицию, заявитель, кем бы он ни был, сначала связался бы с ним.

Лехой заинтересовались неспроста. Его врожденная подозрительность подсказывала, что перед ним не просто полицейский, и вряд ли дело в том что его сосед пропал. Включенная видеозапись усугубляла его нервное состояние, очень многое зависело от того что он будет сейчас отвечать и как он будет это делать.

Но ни один мускул не дрогнул на его лице. Сергей понимал что это далеко не его заслуга. Его самообладание было следствием работы, изобретения Алексея — Гаджета.

И Сергей был готов побиться о заклад, что именно Гаджет был причиной визита полицейского.

— К нам обратились коллеги Алексея из института. По их словам он не появлялся на работе около месяца. Связаться с ним не удалось. Передвижений по городу, так же не было зафиксировано. Последнее место где его фиксировала СГБ*, на улице Косыгина, недалеко от старой киностудии. После он как сквозь землю провалился.

Еще странность.

*СГБ это Система Государственной Безопасности. По факту система интеллектуального видеонаблюдения. Ее запустили в начале двухтысячных годов, тогда был пик террористических актов.

После запуска системы и освоения базы лиц всего населения страны, количество преступлений и терактов упало почти до нуля. Более того из страны вывезли всех нелегальных мигрантов. Хотя и гражданам проблем прибавилось.

Далее последовал вполне естественный протест со стороны населения, по поводу неприкосновенности частной личной жизни. Активисты стали приводить в пример прошлый век, будто возвращается железный занавес.

На том все и остановилось. По заявлению властей, СГБ использовалась только в случаях расследования особо серьезных преступлений. Для остального требовалась куча разрешений. Ну по крайней мере так уверяли чиновники и СМИ. А после активисты приутихли. Да и прецедентов злоупотребления обнаружено не было. И людям стало спокойнее.

Не может обычный полицейский, так просто заявлять о использовании системы безопасности для слежки. Да и не тянула пропажа частного лица на повод ее использовать.

— Скажите, как давно Вы видели Алексея в последний раз? — На его лице вдруг появилось добродушное выражение, которое в идеале должно было мгновенно вызывать доверие. Но Сергею от этого, почему-то стало еще беспокойней.

— Примерно три недели назад. — ровным голосом ответил Сергей.

— Вспомните при каких обстоятельствах?

Мы вечером немного пообщались. Он говорил что-то про отпуск.

Полицейский буквально впился глазами в лицо Сергея. Его лицо было спокойным и доброжелательным, но глаза оставались цепкими и холодными, будто пытались высверлить из него всю правду.

— Он не говорил куда планирует ехать?

— Нет.

— Скажите, Вы ведете в квартире видео или аудиозапись? — спросил полицейский, внимательно ловя каждую реакцию, словно пытался разглядеть ложь.

— Нет не веду. У меня нечего красть. Да и дом мой того класса в которые невозможно попасть без биометрического пропуска. — Сергей стал немного заводиться, этот допрос стал его раздражать.

— Я заметил. — он ухмыльнулся.

— Кстати. Как вы вошли?

— Здесь все просто. — невозмутимо ответил звягинцев, — Так уж вышло, что в этом доме, живет моя сестра. На пару этажей ниже. Я заглянул к ней в гости. Затем навестил вас. — он сделал небольшую паузу, потом задал очередной вопрос.

— Скажите Вы ведете личную запись с монокля?

— Веду.

— Сколько дней у Вас архив?

— Я имею право не отвечать на этот вопрос. И имею право не предоставлять своих записей.

— Бесспорно, так и есть. — он снова ухмыльнулся

— У меня осталось еще пара вопросов. Вам не показалось странным, что Алексея нет так долго?

— Нет не показалось. — Сергей допустил легкое раздражение в голосе. — Он часто куда-то уезжает. У него бывают командировки, самая длинная была более месяца.

— Он вас не предупреждает, сколько будет отсутствовать?

— Да я особо и не интересуюсь, он деньги платит вовремя, остальное меня не касается. — подумав еще добавил, — Он взрослый парень, а я не его мама.

Колкость Сергея полицейский пропустил мимо ушей.

— Вы знакомы с кем-то из его друзей или коллег, — небольшая пауза, — или родственников?

— Нет, мы не общаемся так близко, он просто снимает у меня комнату. До остального мне нет дела. — Он старался говорить как можно нейтральнее, несмотря на растущее раздражение. Хотелось поскорее закончить этот допрос.

Лейтенант Звянинцев немного помолчал.

— У вас еще есть ко мне вопросы?

— Судя по заявлениям коллег Алексея, — его голос едва заметно изменился, стал то ли громче, то ли жестче, лицо посерьезнело. — из института пропало несколько разработок. С ними работал непосредственно Алексей. Так же, его рабочий компьютер не работает и файлы на нем восстановлению не подлежат. Вам что-то известно об этом? — Он не сводил с Сергея глаз.

По спине пробежал холодок.

В голове Сергея, тут же раздался искусственный голос Гаджета, по имени Лакки:

— Напоминание, Алексей Сергеевич настоятельно не рекомендовал распространяться или поддерживать с кем бы то ни было разговоры о его разработках.

Как предположил Сергей, — Лакки скорее всего, как раз и был одной из тех разработок что пропали из института.

На самом деле Лакки мог не напоминать. Сергей и сам все знал.

Это случилось примерно две с половиной недели назад. Алексей сказал ему тогда, что в институте начались сложности и на некоторое время ему нужно уехать. На всякий случай предупредил что похоже произошла утечка информации. Мол есть вероятность того, что им и его проектом могут заинтересоваться люди, внимание которых ученый хотел бы избежать.