Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы

Эти страны, безусловно, могли оказать существенную помощь Советскому Союзу в войне против мирового фашизма, но они не торопились, руководствуясь собственными интересами. Так называемые наши потенциальные союзники под всякими предлогами уходили от активной борьбы, хорошо понимая, что пока советская армия ведет смертельную схватку с агрессором, реальная угроза вторжения вермахта, например, в Англию, а тем более – в США, полностью исключалась.

Вместе с тем все возможности внести свой достойный вклад в достижение Великой Победы США и Англия, безусловно, имели, но для этого необходимо было еще в 1941 г. открыть второй фронт в Западной Европе. При таком ходе событий, удар армий США и Англии в тыл гитлеровской Германии заставил бы Гитлера снять с советско – германского фронта значительную часть своих войск для защиты жизненно важных районов рейха.

Однако этого не случилось, хотя на пустые обещания наши союзники никогда не скупились.

Уже в конце сентября – начале октября 1941 г. на Московской конференции были подписаны военные соглашения между СССР, Великобританией и США о взаимных обязательствах в борьбе против фашистской Германии. Что же касается главного соглашения – об открытии второго фронта, то оно было подписано и опубликовано в печати только 12 июня 1942 г.

Тем не менее, несмотря на благоприятные условия (достаточное количество войск, вооружения и снаряжения у наших союзников и одновременно малочисленность германских войск в Европе и др.) правительства США и Англии не выполнили и этого, принятого на себя обязательства.

В Вашингтоне и Лондоне решили вести войну с Гитлером главным образом чужими руками. Характерно в этом отношении высказывание Черчилля: «Обвинения, что мы «готовы сражаться до последнего русского солдата», на меня совершенно не действуют…».

Такое подлое поведение наших союзников не осталось без внимания и немцев. Цитируемый неоднократно выше, Гальдер в своих заметках на совещании, проведенном Гитлером в Полтаве 3 июля 1942 г. зафиксировал:

«Вашингтон лишь утешает и заверяет. Никакого действительно второго фронта. Предложение – рассчитывать на 1943 год. Поведение Черчилля – лучшее доказательство. Отвлекающий маневр на Западе? Сомнительно; очевидно, никаких серьезных обещаний России не дадут. Скорее предупредят о необходимости сражаться дальше».

Убедившись, что Советский Союз выстоит в схватке с Германией, правящие круги США и Англии решили ждать истощения Германии и СССР, сохраняя собственные силы.

В итоге: второй фронт в Западной Европе не был открыт ни в 1941; ни в 1942 г., когда Советский Союз был на грани выживания и испытывал чрезвычайную нужду в реальной помощи войсками и оружием; ни в 1943; ни даже в течение зимы – весны следующего года, а только лишь – 6 июня 1944 г., когда наша страна во втором фронте уже особенно и не нуждалась.

Такая предательская политика наших так называемых союзников в самом начале Великой Отечественной войны позволила немецко – фашистскому командованию, захватив стратегическую инициативу, направить на советско – германский фронт подавляющую и лучшую часть своих вооруженных сил. Подобного сосредоточения войсковых масс и военной техники не знала мировая история.

Всего за период войны на советско – германский фронт были переброшены 434 немецкие дивизии, а также соединения и части сателлитов Германии. С ноября 1942 г. здесь, кроме немецких, находились 70 итальянских, румынских, венгерских и финских дивизий, а также множество формирований так называемых «добровольцев» из Испании, Франции, Бельгии и других европейских, якобы нейтральных государств.

Кроме того, в период с конца 1942 г. по начало 1944 г., помимо общего сокращения количества немецких дивизий, размещенных на Западе, постоянно происходила замена личного состава. Наиболее боеспособные войска перебрасывались на советско – германский фронт, а на Западе формировались новые немецкие части из солдат «ограниченно годных к строевой службе», необученных призывников 1925, 1926 и даже 1927 годов рождения, а также части малонадежных «восточных войск».

Таким образом, центр тяжести вооруженной борьбы с фашизмом переместился на советско – германский фронт, который буквально с первых минут его образования, 22 июня 1941 г., стал решающим фронтом Великой Отечественной и Второй мировой войн. Именно на этом фронте происходили главные события, коренным образом изменившие не только ход указанных войн, но и всей мировой истории на многие десятилетия.

До лета 1944 г. на советско – германском фронте находилось в среднем в 12–20 раз больше немецких войск, чем на других фронтах (Северная Африка, Италия), где действовали вооруженные силы наших союзников. На советско – германском фронте нацистская Германия и её союзники вынуждены держать основные силы своих сухопутных войск: от 95 % – летом 1941 г. до 74 % – в средине 1944–го.

Активные оборонительные и наступательные действия войск на советско – германском фронте составляли 93 % времени его существования. Ни на одном из других фронтов не было столь напряженной, длительной и ожесточенной борьбы.

Для иллюстрации изложенного, ниже приведем таблицу, показывающую распределение сил на различных фронтах во все периоды Великой Отечественной войны (см. табл. 11).

Таблица 11 Распределение сухопутных сил гитлеровской Германии и ее европейских союзников по действующим фронтам в 1941–1945 гг. (в расчетных дивизиях)

Кроме того, решающее значение советско – германского фронта определялось и тем, что и до, и после открытия второго фронта в Европе боевые действия на советско – германском фронте носили исключительно напряженный ожесточенный характер. По своей длительности и активности, размаху и упорству, они не идут ни в какое сравнение с боевыми действиями на второстепенных фронтах, где воевали наши союзники. При этом советские войска имели дело с лучшими, отборными дивизиями вермахта.

Таким образом, наши союзники переложили всю тяжесть борьбы с гитлеровской Германией на Советский Союз. Тем более, что, например, у американцев, находившихся далеко от главных событий, вне досягаемости средств поражения немцев, такая возможность имелась. И заокеанский наш союзник эту возможность использовал в максимальной степени и с большим для себя эффектом, сохраняя собственные ресурсы и жизни своих соотечественников.

В целом, стратегические расчеты Запада строились на взаимном ослаблении воюющих стран – СССР и Германии, видя в них препятствия на пути к собственному мировому господству. Отсюда вытекли действия наших союзников на затягивание с открытием второго фронта в Европе, задержки с поставками по ленд – лизу, сепаратные переговоры с гитлеровцами о мире в конце войны, а также другие неблаговидные дела.

В доказательство изложенного здесь уместно напомнить достаточно подлую позицию американцев, выраженную «формулой» вице – президента (президента с апреля 1945 г.) США Г. Трумэна в первые дни нападения Германии на Советский Союз: «Если будет побеждать Германия, то нам следует помогать России, а если будет побеждать Россия, то нам следует помогать Германии, пусть они как можно больше убивают друг друга…».

Поведение Великобритании также мало чем отличалось от США, хотя англичане к этому времени, в отличие от американцев, находились почти два года в состоянии войны с Германией и несли определенные потери от авиации и подводного флота немцев.

Единственным верным нашим союзником была и оставалась Сербия. Эта небольшая славянская страна, подняв восстание в Белграде против фашистов в конце марта 1941 г., спутала все карты Гитлеру внезапно напасть на Советский Союз уже в средине мая 1941 г. Тем самым, жертвуя собой, сербы спасли Москву в самый критический для нас период войны – осенью сорок первого года. Этот братский нам народ не выжидал, как американцы и англичане до победного 1944 г., когда стало ясно, что Советский Союз решит проблему с Гитлером без них и наперекор им, а боролся всю войну с нашим общим врагом на пределе своих возможностей.

К нашему позору Россия за это «отблагодарила» Сербию в недавнем прошлом. В 1999 г. наша страна оставалась сторонним наблюдателем, когда США, Англия, Германия и другие страны НАТО, совершая международное преступление, в течение 78 дней «умиротворяли» эту небольшую славянскую страну, путем ее ежедневных массированных бомбардировок. В результате военной агрессии Сербия потеряла не только тысячи своих граждан, своего президента Слободана Милошевича, замученного в застенках НАТО, но и одновременно лишилась края Косово, своей исконной земли, пропитанной на метры славянской кровью, как и наше Куликово поле.

Таким образом, что касается наших самых крупных союзников, то их подлость состояла в том, что они в войне с гитлеровской Германией заняли выжидательную позицию. В то время, когда Советский Союз, теряя миллионы своих соотечественников, делал все, чтобы остановить и уничтожить нашего общего врага – немецких фашистов и их многочисленных пособников. Даже в конце войны наши союзники далеко не полностью использовали свои ресурсы и возможности, чтобы ускорить разгром немецкой армии и навсегда искоренить нацизм.

Причем, только совершенно очевидная перспектива стать очередной жертвой Гитлера заставила администрацию США, во главе с президентом Франклином Рузвельтом, изменить традиционно враждебное отношение к Советскому Союзу, превратиться из врага в нашего союзника, разумеется, – только временного.

В мае 1941 г. американский посол в Москве Л. Штейнгардт, обеспокоенный ростом военной мощи немцев, заявил: «США не могут допустить, чтобы Германия контролировала весь мир, чтобы она подчинила своему влиянию все страны и безраздельно распоряжалась всеми ресурсами».

По этому же поводу американский историк Д. Майерс писал: «Несмотря на недостатки Советов как союзника, Рузвельт и Черчилль сознавали, что без военного вклада со стороны Сталина Европа останется подчиненной Германии, а безопасность Англии и США будет поставлена под угрозу».

Уже после войны, анализируя события на советско – германском фронте, государственный секретарь США Эдуард Стеттиниус писал: «Американскому народу не следует забывать, что он был недалек от катастрофы. Если бы Советский Союз не смог удержать свой фронт, немцы получили бы возможность захвата Великобритании. Они смогли бы также захватить Африку, и в этом случае им удалось бы создать свой плацдарм в Латинской Америке».

Таким образом, смертельная угроза нашим союзникам, в случае поражения Советского Союза, была более чем реальна, именно по этой причине союз с советским народом Западу был тогда абсолютно необходим.

Забегая несколько вперед, необходимо отметить, что по мере ослабления вермахта под ударами Красной Армии, актуальность такого союза для наших союзников уменьшалась. А после безоговорочной капитуляции вооруженных сил Германии и Японии этот союз Западу стал совсем ненужным, поэтому он окончательно развалился в первые же месяцы после войны.

Это было исторически неизбежно. Подобный союз не мог продолжать существовать без реальной угрозы безопасности США со стороны гитлеровской Германии. Бывшие наши союзники, объединившиеся в военно – политический союз НАТО во главе со США, снова стали непримиримыми врагами Советского Союза и России. Признание Черчилля, высказанное им в конце войны: «… советская угроза в моих глазах уже встала на место нацистского агрессора», достаточно объективно характеризует суть проходивших тогда и происходящих в настоящее время процессов.

Все встало на свои прежние места, и остается таковым до сих пор. У нас мало оснований считать, что такое положение изменится в обозримом будущем. Хотя и не исключено, что со временем может появиться еще более крупная угроза надеждам США на мировое господство, чем гитлеровская Германия, в лице, например, коммунистического Китая или исламского Ирана, которые в отличие от Запада развиваются в настоящее время не по дням, а по часам.

Вместе с тем осознание нацистской угрозы в начале 40–х годов прошлого столетия американцам пришло далеко не всем и не сразу. Лишь нападение Японии на США 7 декабря 1941 г. и – еще раз особо подчеркнем – объявление Гитлером войны Соединенным Штатам Америки заставили американцев окончательно определить свою позицию во Второй мировой войне. В создавшейся ситуации американцам деваться было некуда: в качестве ответной меры США вынуждены были объявить тогда войну гитлеровской Германии. Но объявить войну, еще не значит – воевать. Находясь далеко, за океаном, от противника американцы могли не спешить, подождать пока вермахт «созреет»: потеряет лучшие свои дивизии и вместе с ними – наступательную силу на советско – германском фронте.

Причем именно такой стратегии войны наши союзники придерживались с «успехом» вплоть до начала лета 1944 г. То есть, до тех пор, когда тянуть с открытием второго фронта в Западной Европе уже было нельзя, не рискуя остаться у «разбитого корыта». К этому времени всем было уже понятно, что Советский Союз способен самостоятельно, без помощи каких-либо союзников разгромить гитлеровскую Германию. Всем также было понятно, что в этом случае практически вся Западная Европа, не говоря уже об ее центральной части, станет социалистической. Именно это обстоятельство абсолютно не устраивало наших союзников и заставило, наконец, их направить свои так называемые экспедиционные силы на север Франции. 6 июня 1944 г. наши союзники начали операцию по высадке своих войск на нормандское побережье Франции.

В целом, оценивая вклад наших союзников в достижение Великой Победы, мы не можем не подчеркнуть явное несоответствие масштабов участия в войне с гитлеровской Германией США и Англии их потенциальным возможностям. Такая позиция достаточно сильных в экономическом и военном плане наших главных союзников не может не вызывать горечи и даже возмущения у советских людей. Поскольку, если бы США и Англия свои союзнические обязательства выполняли добросовестно, открыли бы второй фронт в Западной Европе не то, что в самом тяжелом для нас – 1941 году, а хотя бы в 1942 или даже в 1943 году, то вдов и сирот в нашей стране было бы значительно меньше, а Великая Победа наступила значительно раньше. Однако этого они не сделали. Заставить принудительно в полную силу воевать с гитлеровской Германией наших так называемых союзников – было невозможно.

Невозможно было даже убедить наших союзников в необходимости оказания срочной полномасштабной военно – технической помощи Советскому Союзу. Точнее: они, конечно, на словах соглашались о необходимости такой помощи, однако практически делали слишком мало и несвоевременно в этом направлении.

Хотя первый конвой с грузами для СССР прибыл из Англии в Архангельск 31 августа 1941 г., однако он имел преимущественно только символическое значение. Заметные поставки наших союзников в нашу страну стали осуществляться значительно позже, со средины 1943 г.

Особенно вклад наших союзников был позорно – ничтожным (иначе его трудно назвать) в начальный период войны, когда Советский Союз, истекая кровью, делал все возможное и невозможное, чтобы остановить движение немецких армий на восток; не дать гитлеровцам захватить Москву, спасти себя и своих так называемых союзников, весь мир от фашистской чумы.

Доля поставок в Советский Союз в 1941 г. составила только 2,06 %, от совокупного объема поставок наших союзников за все годы войны. Причем длительное время, примерно до лета 1942 г., Запад соглашался производить поставки военной техники в СССР, только на коммерческой основе, прилично зарабатывая на наших трудностях.

Из памятной записки президента США Ф. Рузвельта о поставках военных материалов в СССР от 2 августа 1941 г.: «На заседании Кабинета в пятницу я поднял вопрос о том, что прошло уже шесть недель с того момента, как Германия напала на Советский Союз, но мы не сделали практически ничего, чтобы обеспечить доставку необходимых русским материалов через Сибирь. Честно говоря, если бы я был русским, то наверняка чувствовал бы сейчас, что американцы просто – напросто обводят меня вокруг пальца…».

Не имея должной поддержки со стороны союзников, ведя тяжелые бои с вермахтом, Красная Армия вынуждена была отступать. Осенью 1941 г. немцы были уже в непосредственной близости от Москвы. Однако дивизии, спешном порядке собранные со всех концов нашей страны, в ожесточенных боях все же смогли остановить, а затем отбросить от нашей столицы на 100–150 километров лучшие части вермахта.

Таким образом, первая крупная победа под Москвой, развеявшая миф о непобедимости немецкой армии, была одержана Красной Армией практически без помощи союзников.

Не торопились наши союзники с помощью и в начале следующего, 1942 г. А после разгрома в начале июля 1942 г. конвоя PQ-17, брошенного английским адмиралтейством во главе с адмиралом Паундом на растерзание немецким подводным лодкам и авиации, поставки военных грузов в Советский Союз резко сократились.

История конвоя PQ-17 заслуживает отдельного повествования, однако, учитывая цену вопроса – около 700 миллионов долларов (такова была, по данным наших союзников, стоимость всех перевозимых материалов и оружия), остановимся только на отдельных ее моментах.

Обеспечение безопасности перехода конвоя от порта формирования до порта назначения возлагалось на английские корабли. В начале пути PQ-17 охрана конвоя состояла из 6 эсминцев, 4 сторожевых кораблей, 3 тральщиков, 2 кораблей ПВО, 4 траулеров и 2 подводных лодок. Кроме того, для этих же целей было сформирована группа ближней поддержки, из 4 крейсеров и 3 эсминцев, и группа дальней поддержки под командой адмирала Тови, которая состояла из 2 линкоров, 3 крейсеров, авианосца «Викториес» и 14 эсминцев.

Однако, якобы из-за угрозы исходившей им от немецкой эскадры (1 линкор «Тирпиц», 2 тяжелых крейсера и 7 эсминцев и миноносцев), английское адмиралтейство, отозвав все свои надводные корабли прикрытия и охранения (1 авианосец, 2 линкора, 6 крейсеров и 17 эсминцев), бросило на произвол конвой PQ-17.

Вместе с тем немецкая эскадра, реально состоящая и линкора «Шеер» и 8 миноносцев охранения во главе с «Тирпицем», отказалась от нападения на конвой по непонятным до сих пор причинам: возможно немцы испугались более сильной английской эскадры; но еще более вероятно, что это произошло в результате дерзкой атаки советской подводной лодки «К-21» под командованием Героя Советского Союза капитана 2 ранга Н. А. Лунина линкора «Тирпиц» 5 июля 1942 г. В этот день с дистанции 18–20 кабельтов наша подводная лодка произвела по немецкому линкору залп четырьмя торпедами. После выхода торпед слышали два взрыва. Не исключено, что одну из торпед перехватил на себя головной миноносец из состава охраны линкора.

Однако, скорее всего, и одной торпеды хватило «Тирпицу», чтобы отказаться от перехвата конвоя PQ-17. Это хотя и спасло его от полного уничтожения, но для нанесения тяжелых потерь беззащитному конвою было достаточно немецких подводных лодок и авиации.

По данным наших союзников, в процессе разгрома конвоя PQ-17 немцы потопили 24 судна из 37, вышедших 27 июня из Исландии с грузами для нашей страны; погибли 153 человека из команд судов, на дно было отправлено 3350 грузовиков, 430 танков, 100 тыс. тонн других грузов.

На немецкой «улице» был праздник, случилось – невероятное. «Эти успехи оказались возможными, – по утверждению немецкого адмирала Шмуннта, – только благодаря непостижимому решению командира конвоя рассредоточить суда, что предоставило моим лодкам возможность атаковать их как неохраняемые цели с весьма небольших дистанций». Немецкий штаб руководства войны на море, пытаясь разгадать загадку огромных потерь конвоя PQ-17, пришел к заключению, что действия союзников по его проводке были настолько гибельны и безграмотны, что руководить такими действиями могли только американцы.

Не исключено, что данные по PQ-17, как и данные о других потерях, сильно преувеличены.

Ведь в соответствии с обязательствами, принятыми на Московской конференции 29 сентября – 1 октября 1941 г., риск утраты грузов, в процессе их транспортировки, принял на себя Советский Союз и потому оплачивал поставки союзников по стоимости отгруженного, а не по стоимости полученного тоннажа. При таком порядке взаиморасчетов американцы и англичане не слишком заботились об охране морских конвоев, отправляемых в Советский Союз.

Всего за время войны при следовании в советские порты немцами было потоплено 58 транспортов. Эти потери, особенно факт разгрома конвоя PQ-17, наши союзники использовали как предлог для приостановления отправки конвоев и, следовательно, резкого сокращения поставок военных грузов в СССР.

Именно в это тяжелое для нас время, весну и лето 1942 г., советские войска терпят крупные поражения под Харьковом и в Крыму. Разгромом нашей 2–й ударной армии заканчивается и очередная наша попытка снять блокаду с умирающего от голода Ленинграда.

Хуже того, в июне этого же года враг неожиданно для советского командования начал новое мощное стратегическое наступление теперь уже на юге, в сторону Сталинграда и Кавказа, с целью захвата нефтеносных районов Советского Союза.

В этих условиях попытки наших союзников, ссылаясь на «объективные» обстоятельства, сорвать доставку в СССР материалов по ленд – лизу еще более осложняли и без того трудное наше положение в войне против гитлеровской Германии. Наиболее рьяным сторонником «замораживания» оказания помощи Советскому Союзу был Черчилль.

По этому поводу И. В. Сталин направил Черчиллю 13 октября 1942 г. специальное письмо, в котором, в частности, было сказано:

«… Поставки Британским Правительством в СССР вооружения и других военных грузов нельзя рассматривать иначе, как обязательство, которое в силу особого соглашения между нашими странами приняло на себя Британское Правительство в отношении СССР, выносящего на своих плечах вот уже третий год громадную тяжесть борьбы с общим врагом союзников гитлеровской Германией.

Нельзя также не считаться с тем, что северный путь является наиболее коротким, позволяющим в наиболее короткий срок доставить на советско – германский фронт поставляемое союзниками вооружение, и что без надлежащего использования этого пути осуществление поставок в СССР в должном объеме невозможно.

Как я уже Вам писал раньше и как это подтвердил опыт, подвоз вооружения и военных грузов для СССР через персидские порты ни в какой мере не может окупить недопоставок, получающихся в результате отсутствия подвоза северным путем вооружения и материалов, которые, как это вполне понятно, входят в расчет снабжения советских армий. Между тем, отправка военных грузов северным путем в этом году почему-то и без того сократилась в несколько раз по сравнению с прошлым годом, что делает невозможным выполнение установленного плана военного снабжения и находится в противоречии с соответствующим англо – советским протоколом о военных поставках. Поэтому в настоящее время, когда силы Советского Союза напряжены до крайности, для обеспечения нужд фронта в интересах успеха борьбы против главных сил нашего общего противника, было бы недопустимым ставить снабжение советских армий в зависимость от произвольного усмотрения британской стороны. Такую постановку вопроса нельзя рассматривать иначе, как отказ Британского Правительства от принятых на себя обязательств и как своего рода угрозу по адресу СССР».

Такое, более чем откровенное, письмо И. В. Сталина еще раз убедительно показывает современному читателю объем якобы «спасительной» помощи наших союзников в самое трудное время Великой Отечественной войны, накануне Сталинградской битвы.

Тогда наша страна вновь, как и осенью 1941 г., оказалась в критической ситуации, из которой в очередной раз приходилось выбираться практически самостоятельно, опираясь на собственные войска и ресурсы.

Однако уже февралю – марту 1942 г. все наши резервы были истрачены во время битвы под Москвой, эвакуированные заводы на восток еще не были запущены, а американцы и англичане отказывались от принятых на себя обязательств. Наши союзники не только не желали открыть второй фронт в Европе, но и не выполняли план, ими же согласованный, подвоза вооружения и военных грузов для СССР, хотя оснований у них, особенно у США, для этого не было никаких. В это критическое время Красной Армии не хватало даже винтовок.

Чтобы спасти страну, необходимы были какие-то чрезвычайные меры. Как утверждают некоторые источники, например, В. В. Карпов в книге «Генералиссимус» (М.: Вече, 2002), чтобы выиграть время для запуска эвакуированных заводов, И. В. Сталин предпринимает попытку обмануть Гитлера, приостановить войну, заключив с ним якобы мирный договор «Брест-2».

По данным В. Карпова, первый контакт советских разведчиков с немцами по данному вопросу состоялся в оккупированном гитлеровцами Мценске 20 февраля 1942 г.Якобы лично Сталиным были подготовлены «Предложения германскому командованию», которые представляли собой перечень вопросов, которыми должен был руководствоваться советский представитель на этих переговорах. Ниже приводим текст данных предложений.

ПРЕДЛОЖЕНИЯ ГЕРМАНСКОМУ КОМАНДОВАНИЮ

1) С 5 мая 1942 года начиная с 6 часов по всей линии фронта прекратить военные действия. Объявить перемирие до 1 августа 1942 года до 18 часов.

2) Начиная с 1 августа 1942 года до 22 декабря 1942 года германские войска должны отойти на рубежи, обозначенные на схеме № 1.

3) После передислокации армий вооруженные силы СССР к концу 1943 г. готовы будут начать военные действия с германскими вооруженными силами против Англии и США.

4) СССР готов будет рассмотреть условия об объявлении мира между нашими странами и обвинить в разжигании войны международное еврейство в лице Англии и США, в течение последующих 1943–1944 вести совместные боевые наступательные действия в целях переустройства мирового пространства (схема № 2).

Примечание: В случае отказа выполнить вышеизложенные требования по п. п. 1 и 2 германские войска будут разгромлены, а германское государство прекратит свое существование на политической карте как таковое.

Предупредить германское командование об ответственности.

Верховный Главнокомандующий Союза ССР

И. СталинМосква, Кремль 19 февраля 1942 г.

Данные «Предложения» исполнены на простом листе бумаги без указания официальных выходных данных о номере, исполнителе и расчете рассылки, однако якобы с личной подписью И. В. Сталина. Переговоры продолжались в течение недели, в итоги которых первый заместитель народного комиссара внутренних дел В. Н. Меркулов доложил И. В. Сталину следующим рапортом.

ПЕРВЫЙ ЗАМЕСТИТЕЛЬ

НАРОДНОГО КОМИССАРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ№ 1/2428 27 февраля 1942 г.

Товарищу СТАЛИНУ

РАПОРТ

В ходе переговоров в Мценске 20–27 февраля 1942 года с представителем германского командования и начальником персонального штаба рейхсфюрера СС группенфюрером СС Вольфом германское командование не сочло возможным удовлетворить наши требования.

Нашей стороне было предложено оставить границы до конца 1942 года по линии фронта, как есть, прекратив боевые действия. Правительство СССР должно незамедлительно покончить с еврейством. Для этого полагалось бы первоначально отселить всех евреев в район дальнего севера, изолировать, а затем полностью уничтожить. При этом власти будут осуществлять охрану внешнего периметра и жесткий комендантский режим на территории группы лагерей. Вопросами уничтожения (умерщвления) и утилизации трупов еврейского населения будут заниматься сами евреи.

Германское командование не исключает, что мы можем создать единый фронт против Англии и США.

После консультаций с Берлином Вольф заявил, что при переустройстве мира, если руководство СССР примет требования германской стороны, возможно Германия потеснит свои границы на востоке в пользу СССР.

Германское командование в знак таких перемен готово будет поменять цвет свастики на государственном знамени с черного на красный.

При обсуждении позиций по схеме № 2 возникли следующие расхождения:

1) Латинская Америка. Должна принадлежать Германии.

2) Сложное отношение к пониманию «китайской цивилизации». По мнению германского командования, Китай должен стать оккупированной территорией и протекторатом Японской империи.

3) Арабский мир должен быть германским протекторатом на севере Африки.Таким образом, в результате переговоров следует отметить полное расхождение взглядов и позиций. Представитель германского командования Вольф категорически отрицает возможность разгрома германских вооруженных сил и поражения в войне. По его мнению, война с Россией затянется еще на несколько лет и окончится полной победой Германии. Основной расчет делается на то, что, по их мнению, Россия, утратив силы и ресурсы в войне, вынуждена будет вернуться к переговорам о перемирии, но на более жестких условиях, спустя 2–3 года.

Первый заместитель народного комиссара Внутренних дел СССР

подпись (МЕРКУЛОВ)

В настоящее время многие утверждают, что сами эти документы и подписи под ними сфабрикованы, что подобных переговоров с немцами никогда не было, что интернационалист Сталин не мог так беспринципно вести относительно наших союзников и несчастных евреев.

Что касается «своих» евреев, это – точно, не мог Сталин присоединиться к приведенным выше планам Гитлера, в части их «поголовного истребления». И не потому что у него была какая-то особая любовь к евреям, а потому, что в то время более преданных Сталину людей, чем евреи, у него не было. Это потом, ближе к концу войны, когда всем станет понятно, что Гитлеру жить осталось недолго, эти отношения сильно изменятся, и то, не сразу, окончательно – лишь к 1950 г.

Тем не менее материалы переговоров еще раз убедительно показали перспективы выживания «еврейства» – точнее полное отсутствие таких перспектив – в случае поражения в войне Советского Союза. Поэтому можно считать как неопровержимый факт, что еврейский народ сохранился только благодаря И. В. Сталину и Советскому Союзу (России), которые ценой неимоверных усилий и жертв победили немецкий нацизм.

Казалось, было бы естественным, если бы евреи в своем государстве, например в Тель – Авиве или Иерусалиме, установили памятник своему спасителю – Сталину. По этому случаю вполне уместным мог быть памятник советскому солдату. Тем более, что такой памятник уже есть. В свое время в Болгарии был установлен выразительный памятник воину – освободителю, который в народе получил название «Алёша». В последние годы этот «Алёша» мешает жить нашим «братушкам», болгарам. Теперь для них он якобы «оккупант», поэтому ему нет места в Болгарии. А вот лучшего места, чем Израиль, ему не найти. Другого государства, в такой степени обязанного «Алёше» и Сталину своим рождением и существованием, в мире нет.

Что касается наших «друзей» и союзников, старых, в лице Гитлера, и новых, в лице Черчилля и Рузвельта, то Сталин и все советские люди в ходе Великой Отечественной войны еще раз убедились, что более циничных и беспринципных людей на земле еще не было. Поэтому надо быть круглым дураком, Дон – Кихотом, чтобы не видеть их подлого поведения, в части, например, открытия второго фронта, стремления взвалить на советских людей всю тяжесть войны с гитлеровской Германией и ее многочисленными сателлитами.

В этой связи саму идею Сталина, остановить хоть на несколько месяцев любым путем немецкую армию, следует рассматривать не чем иным, как тактическим ходом с целью выиграть время. В том критическом состоянии нашей страны, ради ее спасения, не грех Гитлеру и пообещать все, что ему хочется. Пообещать своему смертному врагу – еще не значит выполнить обещанное.

В принципе, такие переговоры могли быть, и что подобные переговоры были, подтвердил Л. П. Берия, который с образованием Государственного Комитета Обороны стал заместителем председателя этого комитета, то есть – заместителем И. В. Сталина. В годы войны эти два человека сблизились необычайно. Лаврентию Павловичу Сталин поручал самые секретные и деликатные миссии.

Так, именно он, Берия, и его подчиненные уже осенью 1941 г. проводили зондаж настроений германского командования: не согласится ли Гитлер на своего рода второй Брестский мир?

На судебном процессе 1953 года, в ходе следствия, Берии было предъявлено обвинение в измене Родине и в попытке сближения с врагом. Подследственный подтвердил, что по заданию Сталина он, действительно, через третьи страны пытался прощупать почву, на каких условиях Гитлер готов был прекратить войну. Суд был предвзятым, Берию обвинили в том, что он якобы пытался втайне от Советского правительства установить связь с главой фашистской Германии, предлагая ему уступить чуть ли не треть территории СССР – Украину, Белоруссию, Прибалтику, Карельский перешеек, Бессарабию, Буковину.

Еще вчера верный ученик и соратник товарища Сталина, Берия, стал врагом народа, его 26 июня 1953 г. арестовали и вскоре приговорили к расстрелу. 23 декабря 1953 г. председатель Специального судебного присутствия, маршал И. С. Конев, отдал письменное распоряжение коменданту присутствия генерал – полковнику И. Ф. Батицкому немедленно, по вынесению приговора, привести этот приговор в исполнение в отношении осужденного Берии. Это распоряжение было исполнено в 19.30 того же дня лично Батицким. Так будущий Маршал Советского Союза (1968) и послевоенный Герой Советского Союза (1965) Батицкий стал палачом Маршала Советского Союза (1945), Героя Социалистического Труда (1943), руководителя атомного проекта нашей страны, руководителя советской разведки во время Великой Отечественной войны Берии.

Попытки мирного урегулирования с немцами, на основе наших территориальных уступок, подтверждал и один из руководителей разведки советских органов безопасности генерал – лейтенант НКВД Судоплатов П. А. (в книге: «Разведка и Кремль». – М.: ТОО «Гея», 1996).

Однако Гитлер не был таким «лопухом», чтобы его было так просто обвести вокруг пальца. В то время любое перемирие было выгодно только для И. В. Сталина и нашей страны: необходимо было время, чтобы начали работать все эвакуированные на восток оборонные заводы. Гитлер это понимал не хуже других. Поэтому мирные переговоры ни к чему не привели. В 1942 г. Советскому Союзу ничего не оставалось делать, как продолжать вести войну с гитлеровской Германией практически один на один. Без должной помощи наших союзников, наше положение на советско – германском фронте продолжало ухудшаться, и вскоре немцы оказались под Сталинградом.

В жестокой Сталинградской битве, происходившей с июля 1942 г. по февраль 1943 г., столкнулись две огромные военные силы, общей численностью более двух миллионов человек. Бои шли за каждый дом, каждый подвал, каждый метр земли. Отступать дальше было нельзя. Все ресурсы страны были брошены на уничтожение врага.

На Сталинградском направлении советские войска имели 1134,8 тыс. человек против 1011,5 тыс. у противника; 1560 танков против 675; 14,9 тыс. орудий против 10,3 тыс.; 1916 самолетов против 1216.

Контрнаступление Красной Армии под Сталинградом началось 19 ноября 1942 г., и уже через четыре дня ударные группировки советских фронтов соединились в районе Калача, замкнув кольцо окружения, в которое попали 22 дивизии и 160 отдельных частей, общей численностью более 300 тыс. человек.

2 февраля 1943 г. лучшая в вермахте 6–я полевая армия фельдмаршала Паулюса, отдельные части 4–я танковой армии и другие подразделения немцев, окруженные в Сталинграде, перестали существовать.

Сокрушительное поражение гитлеровских войск под Сталинградом потрясло до основания всю гитлеровскую систему. В Германии был объявлен трехдневный траур.

На советско – германском фронте произошел коренной перелом. «Возможности окончания войны на Востоке посредством наступления более не существует», – заявил Гитлер на совещании высшего командного состава вермахта 1 февраля 1943 г.

А ведь это было время, когда еще не было ни второго фронта, ни знаменитой американской тушенки, ни «студебеккеров», ни «аэрокобр», а число весьма посредственных английских истребителей «харрикейнов» и танков исчислялось единицами.

Затем, в июле – августе 1943 г., под Курском произошла одна из крупнейших битв Второй мировой войны, которая явилась важным этапом на пути к Великой Победе. В этом сражении с обеих сторон было вовлечено свыше 4 млн человек, свыше 69 тыс. орудий и минометов, более 13 тыс. танков и САУ и до 12 тыс. боевых самолетов. Красная Армия в Курской битве нанесла очередное крупнейшее поражение 30 отборным дивизиям вермахта, в том числе 7 танковым. Эта битва не имеет аналогов в мировой истории, не только по масштабам и результатам, но и по ожесточению и упорству противостоящих сторон.

Вместе с тем западные историки фальсифицируют, явно недооценивая, роль и значение Курской битвы во Второй мировой войне. В действительности победа Красной Армии в этой битве имела огромное политическое и военное значение. Изложенное следует из первоисточников, в частности из приказа по офицерскому составу войск, отданному Гитлером накануне операции «Цитадель»:

«…Поражение, которое потерпит Россия в результате этого наступления, должно вырвать на ближайшее время инициативу у советского руководства, если вообще не окажет решающего воздействия на последующий ход событий.

Армии, предназначенные для наступления, оснащены всеми видами вооружения, которые оказались в состоянии создать дух немецкого изобретательства и немецкая техника. Численность личного состава доведена до высшего возможного у нас предела. Эта и последующие операции обеспечены в достаточной степени боеприпасами и горючим. Наша авиация разгромит, сосредоточив все свои силы, воздушную мощь противника, она поможет уничтожить огневые позиции артиллерии врага и путем непрерывной активности окажет помощь бойцам пехоты, облегчив их действия.

Я поэтому обращаюсь к вам, мои командиры, накануне этой битвы. Ибо на четвертом году войны больше, чем когда бы то ни было, исход битвы зависит от вас, командиров, от вашего руководства, от исходящего от вас подъема и стремления к движению вперед, от вашей не останавливающейся ни перед чем непреклонной воли к победе, и, если необходимо, также от ваших личных героических действий…

При этих обстоятельствах не сомневаюсь, что я, господа командиры, могу положиться на вас. Адольф Гитлер»

Из директивы начальника генерального штаба сухопутных войск вермахта:

«В результате операции «Цитадель» противник на Курской дуге должен быть окружен и уничтожен. Успех будет иметь решающее значение для всего восточного фронта. 4–я танковая армия прорывает оборону противника в направлении на Курск, продвигаясь через рубеж Марьино – Обоянь, и устанавливает как можно быстрее связь с наступающей с севера 9–й армией».

Однако, несмотря на огромные усилия гитлеровской Германии, на Курской дуге наступательная стратегия вермахта окончательно потерпела крах. Из мемуаров генерал – фельдмаршала Манштейна:

«3 августа началось наступление противника; сначала на фронте 4–й танковой армии и на участке группы Кемпфа западнее Белгорода. Противнику удалось осуществить прорыв на стыке обеих армий и значительно расширить его по глубине и ширине в последующие дни. 4–я танковая армия была оттеснена на запад, группа Кемпфа – на юг, по направлению к Харькову. Уже 8 августа брешь между обеими армиями достигала в районе северо – западнее Харькова 55 км. Путь на Полтаву и далее к Днепру был для противника, видимо, открыт». (Э. Манштейн. Утерянные победы).

В Курской битве советские воины проявили не только невиданную стойкость, мужество и массовый героизм, но и высокое воинское мастерство.

Особенно жестокие бои были под Прохоровкой. Чтобы наши современники имели представление, как добывалась Красной Армией Великая Победа, в частности на Курской дуге, эту страшную картину трудно представить по рассказам и описаниям, ее надо было видеть. Для большей убедительности приведем выдержки из книги Ивановского Е. Ф. «Атаку начинали танкисты» (М.: Воениздат, 1984), автор которой был непосредственным участником этой битвы:

«Готовясь к летнему наступлению сорок третьего года, гитлеровское командование пополнило свои соединения личным составом и боевой техникой, провело дополнительную мобилизацию, перебросило ряд свежих дивизий с запада на советско – германский фронт. К июлю 1943 г. враг сосредоточил на орловском плацдарме группировку войск в составе 2–й и 9–й полевых армий, а северо – западнее Белгорода – 4–ю танковую армию и несколько механизированных соединений. Общая численность немецко – фашистских войск составляла здесь более 900 тысяч солдат и офицеров, они имели до 2700 танков и самоходных орудий (в том числе «тигры», «пантеры» и «фердинанды»), более 10 тысяч орудий и минометов. Для поддержки наступления с воздуха противник собрал на близлежащих аэродромах более 2000 самолетов.

План гитлеровского командования заключался в том, чтобы нанести советским войскам, удерживающим так называемый Курский выступ, мощные удары обеими своими группировками, а далее, развивая успех, слить две группировки в районе Курска и предпринять новое наступление на Москву.

На рассвете 5 июля началось… Но не с немецкой стороны, а с нашей. Были нанесены массированные удары советской авиации и артиллерии по исходным позициям противника, по вражеским армадам, изготовившимся к броску вперед.

Для восстановления системы огня и управления войсками гитлеровское командование вынуждено было оттянуть время атаки на 2,5–3 часа. Лишь ценою огромных потерь в живой силе и технике противнику удалось вклиниться кое – где в нашу оборону на 20–30 километров.

Встречный бой 8–го июля завязался на огромном пространстве. Весь день над полем стоял сплошной гул, висели облака дыма, сверкали сполохи орудийной стрельбы.

Миновали сутки в такой железной сутолоке, вторые, пошли третьи. Наши танкисты, по существу, не выходили из боя, выкраивая посменно время на заправку машин, на обед, на трех – четырех часовой сон в окопе, и опять вскакивали в люки танков.

В крайнем ожесточении велись бои, смерть разгуливала по полю, но смятения, паники ни у кого не было. Впервые пришлось нам встретиться с пресловутыми «тиграми». Они вели огонь на поражение с дистанций, превосходящих возможности наших тридцатьчетверок, их снаряды представляли опасность для брони Т-34. Наши экипажи довольно-таки быстро приноровились действовать и против «тигров»: старались так сманеврировать, чтобы бить по их бортовой броне, гусеницам, другим уязвимым местам…

День 12 июля в Прохоровском танковом сражении выдался самым напряженным, самым жестоким и решающим.

Бои, собственно, шли уже несколько суток, но последнее грандиозное столкновение противоборствующих сил вот – вот должно было произойти. Группировка противника к этому моменту насчитывала до 700 танков и самоходных орудий, больше сотни из них – «тигры». За счет выдвижения резервов она могла быть увеличена до тысячи танков.

В мощном контрударе с нашей стороны по решению Ставки Верховного Главнокомандования принимали участие 5–я гвардейская и 1–я танковые, 5–я и 7–я гвардейские армии. С воздуха их поддерживала 2–я воздушная армия, части 17 воздушной армии и тяжелые бомбардировщики авиации дальнего действия. 5–й гвардейской танковой армии были приданы наш и 2–й гвардейский танковые корпуса. Итого в распоряжении генерал – лейтенанта П. А. Ротмистрова находилось 850 танков Т-34 и самоходно – артиллерийских установок.

Ранним утром 12 июля краснозвездные бомбардировщики и штурмовики нанесли мощный удар на узком участке по скоплениям танков 2–го корпуса СС. Массированный огонь обрушила на противника наша артиллерия.

Ударная группировка фашистов надвигалась на нас, но в то же время пошли в контрнаступление советские танковые соединения первого эшелона.

5–я гвардейская танковая армия нанесла встречный удар по врагу. На широком поле бушевали танковые бои. И вновь били с дальних дистанций и в упор танковые орудия, опять таранили друг друга стальные машины. Кто-то из наших ребят, чумазый от гари, перевязанный бинтами, заправляя свою машину горючим, показал в сторону боя и крикнул: «Там танки друг на друга лезут!» Да, почти так оно и было в том танковом побоище 12 июля. Ту страшную картину трудно представить по рассказам и описаниям, ее надо было видеть.

5–я гвардейская танковая, наносившая удар не прямо в лоб боевым порядкам противника, а под некоторым углом, все же превозмогла вражескую армаду. В величайшем танковом сражении под Прохоровкой наступил перелом. Угасал день. Догорали на поле боя остовы многих – многих танков. И только теперь можно было уяснить и проанализировать, что где произошло, ибо сражение расчленилось на многие очаги боев, принимало самые неожиданные повороты.

На поле боя в районе Прохоровки было совершено более 20 танковых таранов. Там же насчитали около 40 «тигров» с сорванными башнями.

За один день 12 июля противник потерял здесь до 400 танков, свыше 10 тысяч солдат и офицеров. В высших штабах и мы, участники этого величайшего сражения, понимали, что гитлеровская военная машина вот тут, у Прохоровки, надорвалась.

Бои в районе Прохоровки, хотя и с меньшей силой, еще продолжались и после».

Всего в Курской битве враг потерял около 500 тыс. солдат убитыми, ранеными и пропавшими без вести, 1500 танков, 3000 орудий. После Курской битвы стратегическая инициатива немцами на советско – германском фронте была окончательно утеряна.

Но особую надежду Гитлер и его генералы возлагали на мощную водную преграду – Днепр. Однако все оборонительные и другие мероприятия немцев уже не могли остановить советские войска. В октябре 1943 г. советские войска вышли к Днепру в районе Киева. Захватив сходу несколько плацдармов на правом берегу реки, Красная Армия 6 ноября победоносно завершила операцию по освобождению столицы советской Украины.

Победы под Курском и в битве за Днепр в 1943 г. окончательно завершили коренной перелом в Великой Отечественной войне.А вообще-то, по большому счету, начало перелома в ходе войны наступило несколько раньше, в конце 1942 г., когда перебазированная на восток советская промышленность стала удовлетворять потребности войны лучше, чем военная экономика Германии и всех оккупированных ею европейских стран (см. табл. 12).