Исторические тайны Российской империи

Чтобы подавить бунт показательной поркой, Беринг приказал Чирикову взять на борт пакетбота «Святой Павел» астрономии профессора с его секретной картой «для показывания лейтенанту Чирикову верного пути». Сам Беринг следовал в пределах видимости на корабле «Святой Петр».

Погода была сносной, видимость – допустимой. Больше месяца корабли шли на юг. Они пересекли громадное «белое пятно». Ни одной из таинственных земель корабли не обнаружили.

После этого экспедиция повернула к северу. Шел июль. Времени для исследования Америки оставалось более чем достаточно. Беринг выполнил приказ Адмиралтейства и Убедился в том, что земли, придуманные Делилем, не существуют. И этот результат для экспедиции был наиважнейшим. Вопрос о достижении Америки оставался частностью, хоть и важной. Ведь уже несколько кораблей проходило вдоль ее берегов, но важно было, кто первый. Чириков хотел быть первым. Он как Скотт и Амундсен стремился к Южному полюсу…

Как только грустная эпопея с легендарной землей да Гамы завершилась, Чириков первым пошел на север. Обогнав Беринга на сутки, он достиг берегов Аляски 15 июля 1741 года.

Трое суток Чириков вел корабль на север между островами, пока не увидел материк. Но 18 июля злая судьба положила конец столь знаменательному плаванию.

В тот день Чириков поручил боцману Дементьеву собрать образцы у залива Таканас на острове Якоби. Дементьев взял с собой десять матросов, медную пушку, сигнальные ракеты и отплыл.

До вечера шлюпка не вернулась.

Чириков послал на поиски Дементьева вторую шлюпку с четырьмя матросами.

Вторая шлюпка исчезла, как и первая.

Море было спокойно. Острова пустынны. Ни звука, ни выстрела на «Святом Павле» не услышали. Пять дней ждали возвращения товарищей. Третьей шлюпки на борту не было.

25 июля из залива, где скрылся Дементьев, вышли две пироги с индейцами, которые кричали: «Агай! Агай!» – а потом повернули назад.

Двести лет о судьбе моряков ничего не было известно. Лишь в 1922 году историк Аляски Т. Эндрюс сообщил, что «у племени ситка имеется предание о людях, выброшенных на берег много лет назад. Вождь Аннахуц, чтобы заманить гостей, оделся в медвежью шкуру и вышел на берег. Он так точно изображал повадки зверя, что русские кинулись за ним в лес, где их ждали воины, которые всех их перебили».

Далее Чириков повел свой пакетбот к северу вдоль материка. Корабль прошел четыреста миль, но высадиться нигде не удалось, даже пресной воды набрать не смогли.

Надо было возвращаться. Припасы совсем кончились, воды не было, на корабле началась цинга. Она не пощадила и Чирикова, который был настолько близок к смерти, что его исповедали. Но тогда он выжил, хотя многие погибли. Последним за день до возвращения на Камчатку скончался неугомонный и бестолковый де ля Кройер.

Отчет Чирикова ушел в Петербург, а сам он остался на Камчатке, потому что сильно хворал.

Корабль Беринга «Святой Петр» добрался до Америки 16 июля, на день позже, чем пакетбот Чирикова. Погода была ужасной, корабль Беринга забрался далеко на север, и возвращаться пришлось вдоль гряды Алеутских островов. На команду напала цинга, а неблагоприятные ветры и штормы гнали корабль обратно.

На третий месяц мучений, когда половина команды уже умерла, а остальные сильно болели, показалась земля. Беринг решил было, что это Камчатка. Оказалось – один из Командорских островов. Лежат эти острова совсем близко от Камчатки – идти оставалось два-три дня. Снова выйти в море они уже не смогли, корабль штормом забросило в лагуну и выбраться было невозможно. Командор Беринг умер от цинги. Последние дни он лежал в яме, по грудь засыпанный песком, и говорил, что так ему теплее. От роду ему было шестьдесят два года.

Чириков все же добрался до Петербурга и за болезнями попросился в отставку от экспедиции, для которой он так много сделал.

Когда Чириков сдал все дела, Адмиралтейство назначило его начальником всех учебных заведений флота, а новая императрица Елизавета определила ему чин командора. Чирикова любили и ценили, что редко случается с великими моряками. Вместо того чтобы судить, гнать и погубить в бедности, правительство постановило перевести его в здоровый климат Москвы, чтобы он не мучился чахоткой в сыром Петербурге. Ему в Москве даже придумали синекуру, то есть легкую, но почетную должность: представитель морского флота. Командор недолго протянул и скончался в Москве.

Но по следам двух командоров к Америке уже шли корабли. Не сегодня-завтра будет организована Российско-американская компания, и на сто лет Аляска станет русской. Но это уже другая история.

НЕИЗБЕЖНОЕ УБИЙСТВО. СМЕРТЬ ИМПЕРАТОРА ИОАННА

В России трон нередко переходил к следующему царю не как положено, не мирно, а путем переворота, порою – даже убийства. И зачастую не потому, что новый царь или царица были какими-то уж особенными извергами. Просто они знали, что пришли к власти нечестно, вот и ждали, что с ними поступят так же,

И чем больше они злобствовали, тем больше боялись. А такие русские правители, как Елизавета и Павел, вообще не ночевали две ночи подряд в одной комнате.

В особенности этим отличался XVIII век. Это был очень бурный век, «женский век» русской истории. В то столетие трон занимали Екатерина I (1725-1727 гг.), Анна Иоанновна (1730-1740 гг.), Елизавета Пет- ровна (1741-1760 гг.), Екатерина Великая (1762–1796 гг.) А теперь сложите эти годы, и получится, что две трети века правили Россией императрицы.

Из них две последние взошли на престол с помощью насилия. С помощью гвардейцев, которые всегда были рады вознести на своих шпагах царицу, которая им потом по гроб жизни будет обязана.

Елизавета свергла императора Иоанна Антоновича. Теперь даже мало кто помнит, что больше года Россией правил младенец, который и говорить-то еще не умел. А вокруг него кипели страсти, боролись придворные партии, совершались дворцовые перевороты. Мать Иоанна, Анна Леопольдовна, была племянницей умершей императрицы Анны Иоанновны, и о ней, как и о ее муже, герцоге Брауншвейгском, почти ничего не известно. Их привезли в снежную Россию, и они стали делать вид, что ею правят. Хотя даже языка не знали. И окружали их большей частью приезжие немцы.

Все это возмущало российскую знать. И взоры вельмож обратились к дочери Петра Великого, Елизавете, женщине веселой, подвижной, моднице и хохотушке, такой доброй и простой, что ни Анна Иоанновна, ни Анна Леопольдовна ее и в расчет не брали.

Но вот придворный медик, хитрющий Лес- ток, и гвардейские гренадеры уговорили ее показать всему миру, что она, дочь Петра, и есть настоящая российская царица. Хватит тут немцам хозяйствовать!

В ночь на 25 ноября 1741 года к ее подъезду подали двое саней. Она с Лестоком села в первые, заговорщики – во вторые.

У казармы гренадеров часовой хотел было поднять тревогу, но Лесток кинулся к нему и распорол кинжалом барабан.

Через несколько минут к Зимнему дворцу мчались уже двести гренадеров. Анну Леопольдовну и ее мужа арестовали, а младенца императора Елизавета взяла на руки, стала убаюкивать и жалеть. Понимала ведь, что судьба его будет горькой.

В тот день Елизавета, молясь перед иконой, пообещала, что никогда никого не осудит на смерть.

А это важно для нашего дальнейшего рассказа.