Истории Черной Земли

Мусамбе попросил у жен брата скамеечку — хотел сесть, отдохнуть…

— Иди, сам возьми! Разве ты не знаешь, где она?

Засамбе попросил воды.

— Возьми сам… Разве ты не знаешь, где кувшин?

И оба брата, так и не сумев объяснить злым женам, что произошло, решили вернуться обратно. На этот раз они встретились на дороге и каждый рассказал другому о том, что произошло с ним в доме брата.

Все обсудив, они разошлись в разные стороны. И вдруг страшное подозрение закралось в душу Мусамбе:

— Что же все-таки мой брат делал в моем доме? Не спал ли он с моими женами?

И, объятый ревностью, он обернулся и выстрелил. Засамбе только успел вскрикнуть:

— Айюе, я умираю!

Раскаяние охватило брата, и он бросился к Засамбе с криком «Брат мой, брат мой!», но все было кончено. Брат умер. И тогда Мусамбе спрятал труп в кустарнике.

— Что случилось с моим братом? Я нашел его мертвым на дороге. Если бы вы встретили Засамбе приветливо, то он дождался бы меня, — так сказал он, придя домой, своим женам. И вместе с ними отправился сообщить о смерти брата его вдовам.

И рассказчик заключил:

— Так кто же виноват в смерти Засамбе? Разве не женщины?

— Ты верно говоришь! Верно! — одобрили люди.

— Тогда перенесем суд на завтра, — решили все.

На следующий день к Лау обратились с тем же вопросом:

— Объясни нам, за что ты хотел зарезать свою мачеху? Не бойся, говори правду!

Но Лау по-прежнему молчал. И снова гремели барабаны, и снова женщины исполняли танец смерти, сопровождая его восклицаниями: «Мы покараем, мы покараем Лау, сына Кималауэзо!»

И тут выступил вперед второй брат.

— Слушайте, вожди и старейшины, знаете ли вы, кто виноват в смерти охотника? — спросил он.

И старейшины ответили:

— Это ты знаешь.

И второй брат Лау сказал:

— Слушайте, люди!

— Мы слушаем, — ответили все.

И второй брат Лау поведал такую историю:

— Жили-были муж и жена. Муж был умелым охотников. С охоты он возвращался обычно не с одним убитым зверем, а с двумя или тремя, а то и больше, и, чтобы перетащить добычу в дом, ему приходилось звать на помощь всю семью, всех родственников. А потом все вместе они ели убитых животных.

Но вот умер один из родственников охотника. А вслед за ним вскоре умерли и остальные, кроме старого дяди.

Опечаленный охотник перестал ходить на охоту. Разве под силу ему было одному уносить домой всю добычу? Ведь он убивал обычно не одного зверя, а двух, трех, четырех, и даже больше.

И тогда решил он заняться рыбной ловлей. Но река обмелела, и рыба пропала.

— Теперь мы умрем с голоду, — сказала жена. И спросила: — А может, ты опять начнешь охотиться?

— Айюе! Как я могу идти на охоту — ведь я убиваю обычно не одного зверя, а несколько. Кто теперь мне поможет носить добычу домой? Все наши родственники умерли.

— А ты убей только одного… Тогда ты сам сможешь его донести.

— Ты думаешь, что настоящий охотник может спокойно смотреть, как дикие животные бегают вокруг? Нет, это невозможно…

Но женщина так приставала к мужу, что он в конце концов согласился.

Как и прежде, он пошел на охоту с тремя своими собаками — Уии, Гунзой и Кабилой. В этот раз он убил только одну антилопу и сам притащил ее домой.

В следующий раз он тоже убил одну антилопу. Но в третий раз ему попались две большие антилопы, и он их обеих убил. Не зная, как перетащить добычу домой, он стоял возле убитых животных и ворчал:

— Правду говорят люди: человек — это человек, а собака — это собака… Если бы вот сейчас был тут хоть один человек, он бы помог мне. Но со мной только собаки… Разве они помогут?

Собаки посмотрели друг на друга, опустили морды к земле и подошли к хозяину.

— Мы можем помочь тебе, хозяин. Правда, твоя жена плохо нас кормит, вечно ругает и бьет палкой, но тебе мы поможем — ты ведь нас не обижал. С этой минуты ты, хозяин, будешь понимать язык всех животных. Только, смотри, не говори никому ни слова об этом. Скажешь — сам умрешь и нас погубишь. А теперь свяжи две большие жерди и привяжи к ним животных. Мы понесем их в зубах, — сказала собака Уии.

Так охотник и сделал. Все вместе понесли они добычу домой.

Не доходя до дому, другая собака сказала:

— Ну, хозяин, дальше неси сам, теперь ты один управишься.

Охотник сначала понес одну антилопу. Принес и, еще не отдышавшись, пошел за второй. А жена ему вслед:

— Куда ты?

— Да за другой антилопой, которую я убил.

Когда он принес вторую антилопу, жена с любопытством спросила:

— Как же ты донес этих больших животных?

— Знаешь, встретил я одного охотника, он мне и помог — тащил животных со мной почти до самого дома. Ведь я убил еще и маленькую антилопу, которую дал ему за то, что он мне помог.

— Зачем же ты отдал ему целую антилопу? Почему не позвал его просто поесть вместе с нами?

— Да я его совсем не знаю, он из чужих краев.

Женщина так разозлилась, что отказалась есть мясо антилопы. Но охотник, старый дядя и маленький сынишка хорошо поели. Досталось мясо и собакам.

Одна из антилоп, жавали, была очень жирная. Охотник отрезал от нее кусок сала и повесил про запас. Однажды, когда жена готовила на ужин фасоль, охотник попросил ее положить туда кусок сала. Сало жена положила, но есть не стала. Потому что сало это было от антилопы.

После еды охотник улегся отдыхать под деревом. Его сын доедал остатки фасоли, сидя рядом с отцом. А жена все ворчала и ворчала на мужа.

Когда ребенок ел, он ронял кусочки пищи на циновку. Потом на них набросились муравьи.

Один маленький муравей, белый салале, утащил побольше кусочек, и тут за ним погнался большеголовый муравей — красный кисонде.

— Зачем ты отнимаешь у меня еду? Почему сам не подберешь себе хороший кусочек? — рассердился маленький муравей.

Но большеголовый муравей, будто не слыша, продолжал вырывать кусок у салале.

— Ты поступаешь так потому, что у тебя большая голова и ты сильнее меня. Ладно, бери, раз ты такой большеголовый! — сказал маленький муравей и отдал большеголовому муравью свой кусок.

Охотник понял, о чем говорят муравьи, и громко рассмеялся.

— Ты почему смеешься? — спросила жена.

— Да так просто, засмеялся и все, вспомнил об одном разговоре…

— О каком разговоре?

— Это тебя не касается.

— А все-таки…

— Вот пристала! Я сказал же, что это тебя не касается.