Истории Эписа. Призванный

Эрик вздохнул, глубоко вбирая воздух. Оливер же не мог не знать этого? Волна мурашек прокатилась по всему телу, неся за собой ужас.

Толща воды. Я не могу выбраться. Такая приветливая, но тянущая меня на дно.

Если дерево ударило вас по голове, то это судьба, Валери.

Осирис, переживший слезы Исиды.

Разве слез может быть так много, чтобы они превратились в реку?

– Безмолвная вышла из подземелий, куда ее и вернули после смерти, – Бак кивнул, а я прикрыла глаза рукой.

– Именно так, Валери. Но Осирис, чье имя опять-таки не упоминается нигде, до момента ее взросления и воссоединения жил один на протяжении как минимум семнадцати лет. Сильнейший, получивший первый вздох Всевышнего. И это та самая мысль, которая заставила меня задуматься о биографии Оливера, – сглотнув слюну, Бак снова обратился с вопросом: – Сколько лет должно было пройти как минимум, чтобы родившиеся первые Рабосы смогли поднять восстание и получить наказание в виде Дома?

Крейн неопределенно пожал плечами.

– Предположим, что семнадцать, – проговорил Эрик, сложив руки на груди.

Бак отрицательно покачал головой.

– Нет, друг мой. Во-первых, восстание Рабосов точно происходило после смерти Исиды. Ведь первые слова Дома Рабоса гласили еще при его открытии – тот Воин, что переплывет Исиду, получит и силу, и поддержку ее, – Бак загнул палец, – во-вторых, мы помним, что Исида была зачата еще в подземельях, чего нельзя сказать ни об одном Рабосе. Даже если предположить, что люди сразу после выхода кинулись друг на друга – это примерно полгода младше Исиды, – ну, и в-третьих…

Эрик поднял руку, привлекая внимание и останавливая Бака. Осирис замолчал, вопросительно глядя на друга. По бегающим глазам и пальцам, нетерпеливо перебирающим по столешнице, было понятно, что Бак ждет не дождется, когда сможет рассказать все.

– Тормози, друг, – Крейн улыбнулся, глядя на Бака, – прежде, чем ты придешь к выводам о том, что Оливер или ребенок Исиды, или первого Осириса, или Исиды и Всевышнего, давай поставим точки в паре моментов. Ты, к сожалению, допустил несколько серьезных ошибок. Подстроил факты под версию. Во-первых, с чего ты взял, что реку назвали в честь девушки, утонувшей в ней, а не то, что самого ребенка назвали в честь реки? – Крейн устало потянулся.

Бак открыл рот, будто пытаясь сказать что-то. Но промолчал. Вытянув палец вверх, он вытащил самую нижнюю книгу из стопки. Я лишь краем глаза заметила, как на страницах показалось родовое древо Марил. Осирис упорно листал, а после, двигая пальцем по строчкам, тихонько шептал что-то себе под нос. Наконец он остановился. Будто не веря своим глазам, пробежался глазами еще раз. И тут же с диким грохотом захлопнул фолиант, кидая его в сторону.

– Так, и как это теперь меняет логику выводов? – спросил Осирис, задумчиво гладя на поверхность стола.

– Первое. Возраст Рабосов. Самые старшие из них, верно, были лишь на пару месяцев младше Исиды. Следовательно, они и могли совершить восстание, – Крейн заметил мой кофе, стоявший в стороне, но, перехватив его взгляд, я тут же подхватила чашку, – да и Дом Рабоса мог спокойно существовать еще при жизни Исиды. С этим разберемся позже. Второе. С чего вы оба взяли, что Безмолвной не было до самой Исиды?

Тут уже была моя очередь округлить глаза, недоуменно моргая. Мы с Баком посмотрели друг на друга, но, так и не поняв, к чему клонит Осирис, повернулись обратно.

– Сам Всевышний частенько любил обращаться в человека и бродить по земле. Почему Безмолвная не могла хотеть прожить человеческую жизнь?

Задумавшись, я пробежалась взглядом по фолиантам. Что-то смущало, но не могла понять, что именно. Наконец мысли пришли в порядок.

– Подожди, Эрик. Книга Безмолвной была написана человеком. Она имеет на себе следы живых потоков. Как это объяснить? – Крейн улыбнулся немного снисходительно, а я закатила глаза.

– Некроманты, Вел, – Эрик прочистил горло, – они существовали задолго до гнева Всевышнего. Еще до того, как родился новый Мир, упоминались и Он, и Безмолвная. Ваши письмена, которыми покрываете тело, это знаки старого времени. И очень стыдно быть некромантом, Вел, и не знать этого, – Крейн, улыбаясь, отвернулся обратно к столу, – поэтому Книгу Безмолвной и прятала ваша община. Они понимали, кем была Исида. И знали, чем ее слово может быть опасно.

Задумавшись, снова я поднялась с дивана и стала мерить комнату шагами. Всегда успокаивало и помогало мыслить. Что-то упорно не сходилось. Двенадцать мужчин, и с Исидой столько же женщин. Благородных в итоге одиннадцать. Тряхнув головой, я прислонилась к столу, разглядывая книги. Всевышний создает новый Мир. Рождаются Ра и Осирис, появляются Смотрящие. Рабосы вызывают гнев и люди получают преобразователь, без которого не могут использовать Дары Всевышнего. Но не Безмолвной. Ее Дары древнее нового Мира. Сжав изо всей силы столешницу пальцами, почувствовала, как хрустнули костяшки. Мысль проскользнула в голове, но она была слишком ужасной, чтобы быть правдой. В горле пересохло от волнения.

– Когда началась Бесконечная война? – сглотнув слюну, я попыталась привести голос в порядок, но это не помогло.

Две пары глаз смотрели на меня не отрываясь. Моргнув, выдохнула, пытаясь совладать с собой.

– Как некроманты пережили гнев Всевышнего? – переформулировала свой вопрос.

Крейн понял. Зрачки в серых глазах расширились, заливая серую радужку. Сердце стучало в горле, грозясь разорваться. Эрик сделал шаг, но я выставила руку вперед, не позволяя Осирису приблизиться. Не сейчас.

Мертвый поток зудел у кончиков пальцев, грозясь вырваться.

Что будет с тем, кто примет Дар Безмолвной, Валери?

Мертвое – мертвой.

Не наигралась в Его игры?

Она просто не принимает тебя.

Ведь на земле должен быть хоть кто-то, способный защитить ее детей.

Ее Войско.

Павшее от гнева Всевышнего. Изуродованное, видоизмененное.

Живое, что мертво.

– С чем мы боролись, Эрик? – я подняла глаза, не позволяя слезам вырваться наружу. – С кем?

Чудовища, реагирующие на любое проявлении энергии. Как я на жизненные потоки. Глаза, полные голода.

Ты забыла, что я не примитивный?

Смуглые руки, покрытые письменами Безмолвной.

Ты просто пытался их вернуть, Оливер?

Тогда кто из нас Чудовище?

Сползая по краю стола на пол, я и не пыталась уцепиться за что-либо. Лишь удержать сознание. Воин не должен сомневаться. Мертвое – мертво. Даже если они не повинны в этом. Нельзя менять естественный ход вещей. Жизнь предназначена исключительно для тех, в ком бьются живые потоки.