Истории Эписа. Уроборос

Ра дернулась от прямого обращения. Страх донесся до моего обоняния, но, тряхнув головой, я прогнала его.

– А какое это имеет значение? – прищурившись, прошипела Ра.

– Лишь правильность приведенного примера. Так ответите на вопрос или попросить кого-нибудь другого? – усмехнувшись, я выпрямилась.

Длины цепи хватало подойти к столу, но не на то, чтобы подойти и прикоснуться к Крейну. А мне нужна была хотя бы капля его ледяного спокойствия сейчас. Поддержки. Но Эрик молчал, а я даже боялась предположить, какие мысли лезут ему в голову. В одном сомнений не было – сегодня вечером мы точно поговорим.

– Я ем мясо, – спокойно ответила Дейдра, а я хлопнула в ладоши.

– Хорошо. А теперь представьте, Дейдра, просто на секунду вообразите себе, что вы, поддерживая неведомой вам магией, можете питаться лишь раз в месяц и то пачкой брокколи. Хорошо представили? Как желудок сводит в спазмах, а рот наполняется слюной просто каждый раз, когда нос улавливает аромат еды, – наклонившись ближе, я перешла на шепот, – как голова кружится каждый раз, когда вы встаете, а все ваши мысли занимает лишь только еда. Это сложно представить тому, кто ни разу в жизни не испытывал даже обычного голода, но все же представьте, как ваши мозги кипят в черепной коробке в единственном желании – ощутить на языке сочный говяжий стейк.

Дейдра испуганно кивнула.

– А теперь представьте, что это длится год. Вы пьете воду, едите пачку брокколи в месяц и сходите с ума. А тут у вас под носом появляется хороший такой шашлык. Он, правда, за полосой, что причиняет невыносимую физическую боль, но совсем рядом. Дразнит вас. Как быстро вы решитесь протащить свое тело через адские муки, чтобы насытиться, Дейдра? – сказала я уже громче. – Как думаете, в таком состоянии вообще что-то сможет остановить вас?

– Ты называешь двух подростков-Рабосов шашлыком, Вел? – голос Эрика заставил поднять голову.

Закатив глаза, я глубоко вздохнула.

– Эрик, конечно, нет. Это дети, и мне глубоко их жаль. Но пойми, они сами вошли в лес. Им катастрофически повезло, что до них сразу добрались лазутчики. Те хотя бы вешают иллюзию, не давая ощутить всю боль от происходящего. Она же опьяняет. Жертва боится, но не испытывает боли, – спокойно проговорила я, сжимая пальцы в кулаки.

– Конечно, – Крейн поднялся с места, – они умирают от ужаса. Хоть лазутчики и притупляют боль, зато с радостью наслаждаются криками умирающих. Или у тебя память короткая? Они жрут страхи, Валери. Доводят жертву до состояния паники, от которой та и умирает, Вел! Сколько таких умерло у тебя на руках в походах? – Эрик злился, а я плохо понимала, что сделала не так.

– Да, Эрик, услышь меня! Будь там четырехметровая стена – они бы просто не попали в лес! Кинь кусок мяса в загон с тиграми – что получишь? Для нас они, прости, но еда!

Марсель смеялся. Волна мурашек пробежала по спине, приподнимая каждый тончайший волосок. Желание выдрать цепи с корнем и бежать, куда глаза глядят, было невыносимым, но я лишь опустила голову, переводя дыхание.

– Для вас? – голос Патрика зазвенел в возникшей тишине, а я сглотнула слюну.

Крейна словно ударили. Мне хотелось подойти к нему и сказать, что я оговорилась. Сердце билось о ребра, пронося практически физическую боль. Ошиблась, с кем не бывает. Но… Три года голода. Все это железо, что тяжелым грузом висело на мне. Ведь все это придумала я сама. Никто не затягивал меня в него. Код «черный» придумали мы все вместе. Каждый раз после того, как что-то послужило триггером, вынуждая людей защищаться, я придумывала что-то новое.

Людей.

– Для существ Пограничного леса, Патрик, – сказала я, четко проговаривая слова, – для нас.

– Знаешь Вел, – Эрик тяжело вздохнул, – они бы не вошли в Пограничный лес. Девочка, что выжила лишь чудом, рассказала о мальчике в синей пижаме, что играл с собачкой на опушке.

– Это иллюзия лазутчика, – не колебаясь, сказала я.

Крейн усмехнулся, отчего его красивое лицо перекосило.

– И я ответил так же. Ты должна помнить ту девочку. Рабос Валери, мы встречались с ней ранее.

– Да какая разница, – я пожала плечами, – в лесу нет детей. Макса там не было. Это иллюзия.

– Он был там, Вел, – Эрик закрыл глаза, а я почувствовала, как из легких выбило воздух, – он гуляет по Пограничному лесу во сне. Макс разбудил меня криками, что Рабосам нужна моя помощь.

– Так почему ты сразу не позвонил мне? – недоуменно разводя руками, я вдруг почувствовала, как от стального взгляда Крейна что-то внутри обратилось в камень, мешающий дышать.

– Потому что последнее, что могло помочь тем детям, это встреча с тобой, Валери.

Глава 2

Марсель поднялся со своего места, подходя ко мне. Противный стук набоек о плитку, что покрывала пол, каждым ударом отдавался где-то в голове. Осирис торжествовал. Не знаю, откуда в нем было столько ненависти лично ко мне, но сейчас, когда и я, и мой ребенок висели на тонкой нити общественного понимания над пропастью безумия, он злорадствовал. Отвратительная улыбка разрезала лицо в том месте, где у людей обычно можно рассмотреть губы, растягивая облепившую череп кожу. Хотелось злорадно вытащить признаки старения, но его след был молод и свеж. Жить этой белобрысой змеюке еще долго и счастливо.

Пытаясь отвлечься от приближающегося живого, что спазмами тут же откликалось во всем теле, будоража голод, я кинула взгляд на часы. Время шло, а мы все топтались на одном месте. А ведь сегодня, пока все здесь, хотелось поделиться тем, что действительно может приблизить нас к разгадкам тайн бессмертных.

Повернулась к Назару, избегая торжествующего взгляда Осириса. Старейший кивнул. Значит, время еще позволяет. Ситуация была ужасна с самого начала, но то, что на поляне был мой сын. Хотелось скорее бросить все и бежать к нему. Макс был очень одаренным ребенком, а его сила требовала поддержки и контроля.

Сердце гулко ухнуло внутри.

Макс хороший и добрый мальчик. Он любит животных, несмотря на то, живые они или нет. Ребенку нравятся загадки и тайны, сын верещит от восторга, когда я беру его с собой в лес. Он бы никогда не стал трогать людей.

Но…

Если грань стала размываться у меня, неужели подобного не могло произойти с ним? Мы же ничего толком не знаем об истинном происхождении существ до сих пор. Да, выстроенные предположения привели нас к выходу, но разве он устраивал нас? Медленно выдохнув, я подняла глаза на Эрика. Крейн был растерян не меньше моего.

У него выдались не самые сладкие три года жизни. Восстановление Натали проходило тяжело и с переменным успехом, Макса не сразу приняли в обычный Дом для детей благородных, пока мы не вписали нужные поправки. Теперь каждого ребенка-Рабоса родители могли отдать в то учебное заведение, в которое посчитают нужным. Только вот Дом близ Пограничного леса все равно стремительно пополнялся сиротами, что получали свой номер.

Ведь решить вопрос Врат нам до сих пор и не удалось. Тайна, к которой мы, казалось, не просто прикоснулись, а наконец смогли пощупать и погрузиться, отдалилась столь же стремительно с упокоением Оливера. Последние нити растворились навеки и больше не было никого, кроме Лео и Назара, кто знал об Оливере хотя бы то, что тот давал понять. В попытках поговорить с Безмолвной мы с Назаром перепробовали множество не самых приятных для меня методов, но подойти к Вратам вновь не получалось. Или я просто не помнила этого.