Истории фейри. Железные земли

«Смертная. Вот что значит быть смертной».

– Кажется, я закончила, – сказала Кайя.

Эллен села и поцеловала дочь в щеку. В дыхании ее ощущался аромат сигаретного дыма, запах разрушающихся зубов и сладкой жевательной резинки.

– Спасибо, детка. Ты моя спасительница.

«Я все расскажу ей, – заверила себя Кайя. – Обязательно расскажу сегодня же вечером».

Дверь ванной распахнулась, и из облака пара выступил Корни. Странно было видеть его в новой одежде, с короткими и темными волосами. Конечно, он не изменился до неузнаваемости, но темные волосы придавали блеск его глазам, а облегающая футболка превратила худобу в стройность.

– Шикарно выглядишь, – сказала Кайя.

Он смущенно накинул на голову полотенце и потер шею, словно найдя остатки краски.

– А что ты думаешь? – спросила Эллен.

Корни обернулся к зеркалу в ванной, пристально вглядываясь в него, словно пытаясь запомнить свое отражение.

– Я словно прячусь в собственной шкуре.

Глава 4

Хлеб не спасает от голода, а каждыйрассвет все темней,Только звучание шагов твоих мне важнов течение дней.Пабло Неруда. «Сонет XI»

Поездка на метро была ужасной. Кайя ощущала железо повсюду, оно давило на плечи, запах забивался в нос, душил. Цепляясь за алюминиевый поручень, она старалась не дышать.

– Ты какая-то зеленая, – заметил Корни, когда они поднимались по бетонным ступеням, ведущим на улицу.

Кайя чувствовала, как истончаются ее чары, слабея с каждым мгновением.

– Ребят, вы, может, прогуляетесь немного? – спросила Эллен. Губы ее сверкали, а волосы были так густо покрыты лаком, что даже когда налетал ветер, они не шевелились. – Вам скучно будет смотреть, как мы готовимся.

Кайя кивнула:

– И вообще, вдруг я увижу Нью-Йорк, осознаю, насколько он крут, и перееду сюда, вместо того чтобы сидеть в Джерси и ждать неведомо чего?

– Точно, – улыбнулась Эллен.

Кайя и Корни прошлись по окраине Вест-Виллиджа. Мимо магазинов одежды, в которых продавались мохнатые шапки и клетчатые шорты, мимо крошечных музыкальных лавочек, предлагающих альбомы зарубежных групп, и секс-шопа, где в праздничной витрине, выложенной красно-белым бархатом, красовалась виниловая маска-кляп с кошачьими ушками. Рядом, на углу, парень в армейской куртке играл на флейте рождественские гимны.

– Смотри, кафе! – воскликнул Корни. – Можем зайти. Посидеть, погреться.

Они поднялись по лестнице и вошли в отделанную золотом дверь.

«Caf'e des Artistes» представляло собой множество залов, переходивших один в другой и соединенных большими проходами. Кайя прошла мимо стойки, открыла дверь и оказалась в небольшой комнате с камином, который был покрыт белым воском оплавленных свечей. Он казался чудовищным песочным замком, размытым волнами. В тусклом свете черных люстр, которые свисали с темного жестяного потолка, освещая старинные гравюры и позолоченные зеркала, комната казалась сумрачной и прохладной. Слабый успокаивающий аромат чая и кофе, витающий в воздухе, заставил Кайю вздохнуть.

Они уселись в изящные позолоченные кресла, настолько потертые, что на подлокотниках проглядывал пластик. Корни постучал ногтем по завитку кресла, и блестящий слой тут же осыпался. Кайя рассеянно выдвинула ящик маленького кремового столика, стоявшего перед ней. Внутри она с удивлением обнаружила целую кучу бумаг: заметки, открытки, письма. Но тут в дверях показалась официантка, и Кайя торопливо захлопнула ящичек. Волосы женщины были светлыми, но под ними проглядывали глянцево-черные пряди.

– Вам что-нибудь предложить?

Корни взял со стола меню и зачитал названия, явно выбирая наугад:

– Омлет с зеленым перцем, помидорами и грибами, сырную нарезку и чашку кофе.

– Мне тоже кофе. – Кайя выхватила меню из его рук и тоже заказала первое, что увидела. – И кусок лимонного пирога.

– Идеально сбалансированная диета, – заметил Корни. – Сахар и кофеин.

– Может, он с меренгой? – возразила Кайя. – А это яйца, белок.

Корни закатил глаза.

Стоило только официантке отойти, Кайя снова раскрыла ящик и принялась перебирать открытки.

– Глянь только!

Одна открытка с красивым женским почерком описывала путешествие по Италии: «Не могу перестать думать о словах Лоуренса. Вдруг я действительно встречу кого-то в Риме?» На другой открытке с небрежно нарисованной в углу чашкой печатными буквами было подписано: «Я плюнула в свой кофе и незаметно поменялась кружками с парнем Лауры, чтобы он попробовал меня на вкус».

Кайя зачитала их вслух и поинтересовалась:

– Как ты думаешь, откуда они здесь?

– С гаражной распродажи? – предположил Корни. – А может быть, это открытки, которые так и не попали к адресатам. Вот хочешь ты написать письмо, но боишься отдать его человеку, которому оно предназначено. Поэтому пишешь и оставляешь тут.

– Давай тоже что-нибудь оставим? – предложила Кайя. Она порылась в сумке, выуживая из нее два клочка бумаги и подводку для глаз. – Только осторожно. Она мягкая и мажется.

– И что теперь? Мне нужно поделиться секретом? Как тебе такой: мне всегда хотелось, чтобы у меня был парень, похожий на злодея из комиксов, а после Нефамаэля… я вообще не уверен, что смогу быть рядом с хорошим парнем.

Сидящая за соседним столиком парочка оглянулась на них. Кажется, они расслышали часть их разговора, но не смогли уловить суть.

– Послушай, – закатила глаза Кайя, – печальный опыт с одним психом-садистом не доказывает, что остальные психи-садисты так же плохи.

Ухмыльнувшись, Корни взял листок бумаги и принялся писать. Он сильно надавливал на карандаш, выводя жирные и четкие буквы. Закончив, он пододвинул листок к Кайе.

– Держи, все равно ведь прочитаешь.

– Нет, если ты не захочешь.

– Просто возьми и прочитай.

Кайя взяла листок и увидела слова: «Я готов на что угодно, чтобы не быть простым смертным».

Тогда она взяла подводку и на своем клочке бумаги написала: «Я украла чужую жизнь», – а затем подала листок Корни.

Никак не прокомментировав ее откровение, он спрятал оба листка в ящике стола. Вскоре вернулась официантка, разложила серебристые приборы, поставила чашки с кофе и сливки. Кайя занялась приготовлением своего кофе, решив сделать его максимально сливочным и сладким.