Истории «Кэтти Джей»

— Сколько народу вы сюда спускали?

Сило сел на колени и принялся высекать огонь из кремней.

— В первые годы правосудие было суровым. Кое-кто и не смог выжить в джунглях. Они совсем отчаялись в бараках. — Он ловко высек искру и зажег факел. — Воровали. Тайно копили еду. Иногда мужчины дрались из-за женщин насмерть. У нас нет судов, как в Вардии, и времени в обрез. Для дурных людей необходимо средство устрашения. А потом его стали применять и к хорошим.

— Твоим друзьям? — уточнил Дариан, засунув за пояс саблю и один из револьверов.

На мгновение Сило напрягся. Но спустя миг расслабился, вручил Фрею второй горящий факел.

— Давай-ка двигаться.

Сило шел уверенно и целеустремленно. Он направился к одной из дыр в стене и сунул факел внутрь. Трещина оказалась изрядно узкой. Тогда он заглянул в соседнюю и удовлетворенно кивнул. Поднял с земли камень и нацарапал возле отверстия крестик.

Отличная идея. Отмечать наш маршрут, чтобы мы не бродили кругами без толку. Почему я не додумался до этого?

Фрей следовал за Сило по тесному туннелю. Чем слабее становился свет, пробивавшийся из шахты, тем явственнее капитан ощущал реальность отвратительного положения, в котором они оказались. А ведь безопасностью здесь и близко не пахнет. И хотя он не знал тех, кто водится в «крольчатнике», но Сило доходчиво объяснил, что с ними стоит считаться. Кроме того, никто никогда не выходил отсюда живым.

Они выбрались в тесную пещеру, которая причудливо изгибалась. Тени от факелов так и плясали в полумраке. На Фрея наваливалась клаустрофобия. Он не мог отогнать от себя мысли о многотонной массе камней над головой. Все напоминало могилу. Шарканье ботинок и скрип песка под подошвами казались грубым вторжением в безмолвие.

— Твой приятель Аккад — гнусный мерзавец! — пробормотал он.

— Это не он, а я, — ответил Сило.

— Что — ты?

Бортинженер обернулся.

— «Крольчатник» придумал я, — сообщил он. — В те годы я не шибко терпимо относился к тем, кто не был предан нашему делу.

Фрей с шипением выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— Как по-муртиански будет «ирония»? — произнес он.

— Нет у нас такого слова, — заявил Сило. — И я сам полез сюда. Человек лишь делает выбор на своем пути. А еще он распоряжается тем, что дала ему Мать. Ирония тут ни при чем.

— Мать? — удивился Дариан.

Какое неуместное слово. Слишком формальное в устах Сило. Пылеглоты обычно говорили «мама» и «папа».

Темные глаза Сило сверкнули, но он не стал ничего добавлять.

Фрей наблюдал, как Сило крался вдоль стен, то и дело засовывая факел в разные дыры.

— Что ты там шаришь? — спросил капитан недоуменно.

— Сквозняк. А его нет.

— Значит, нам без разницы, куда лезть, — заметил Фрей, указывая на самое большое отверстие.

Сило что-то проворчал, сделал очередную отметку и шагнул в трещину. Капитан присоединился к нему. Ширина лаза вполне позволяла протиснуться внутрь. Но уже через дюжину футов его перегородила куча обрушившегося щебня. Сило поднял факел повыше и произнес:

— По-моему, здесь можно подняться.

Так они и поступили.

Ход, ведущий наверх, был очень извилистым и узким. Фрей еле-еле протискивался сквозь каменные прорехи. Цепляясь саблей за стены и огибая углы, он карабкался следом за Сило.

Он сильно вспотел, а от дыма факелов у него начался кашель. Во рту стоял кислый вкус. Дариан почти впал в панику. Ему мерещилось, что его сейчас завалит и он будет навеки здесь погребен. Проклятье, он не хотел выбираться по такой, с позволения сказать, дороге.

Чтобы отвлечься от угнетающей обстановки, он решил о чем-нибудь поболтать с Сило. Например, о Матери. Однако бортинженер совершенно ясно дал понять, что не намерен затрагивать эту тему. Кстати, Фрей догадался, что он имел в виду не свою родительницу, а нечто большее. И тогда он, подчиняясь интуиции, начал разговор издалека.

— Сило, ты верующий человек? — поинтересовался он.

— Покажи мне муртианина, который не был бы им, — донесся ответ спереди.

— Веришь в Мать?

Сило остановился и посмотрел вниз на Фрея, который выбивался из сил.

— Не надо, кэп, — буркнул он.

Но Фрей не желал отступать. У него внезапно прорезался глубокий интерес к философии. Только бы переключиться и не думать о том, где он находится.

— Ладно. Но если у тебя в рукаве завалялись какие-нибудь молитвы, сейчас самое время ими воспользоваться.

— Нет, — ответил Сило, возобновивший восхождение по неудобному каменному колодцу. — Она не вмешивается в ход событий. Мать приносит человека в мир, скорбит о его бедах, но все ее дети избирают свою собственную тропу. Точно так же, как и родная мама.

— Кроме моей, — возразил Фрей. — Она бросила меня на пороге приюта.

— И именно поэтому ты дуришь женщинам головы? — осведомился Сило.

— Может быть, — признался Дариан. — Но клал я на всякие причины. Клал то самое, что люблю засаживать.

Сило усмехнулся и покачал головой.

— Кэп, ты — своеобразный парень. Я таких никогда не встречал.

Фрей кивнул. Странно, но сейчас он был доволен собой, пусть это даже проявлялось в несколько истерической форме. За последние девять минут он узнал о Сило больше, чем за предыдущие девять лет. «Надо же, а опасность сближает по-настоящему», — подумал он.

На полпути к поверхности они добрались до новой небольшой пещеры. Дариан услышал журчание. Сило передал ему факел и вылез из прохода. Капитан подождал, пока тот выберется, и выглянул наружу.

Огонь разогнал мрак. Перед ними в извилистом каменном русле билась вода. Этот слабый тревожный звук казался оглушающим.

— Она ведь должна куда-то вытекать? — предположил Фрей, вручив факелы муртианину и буквально выталкивая себя из колодца.

— Угу, — согласился бортинженер. — Но как раз у источников они и собираются. Они питаются рыбой, если не могут раздобыть ничего покрупнее.

— Сило, как по-твоему, сколько времени, у нас еще будет свет? — спросил.

И тут по пещере разнеслось эхо отдаленного крика, нечто среднее между визгом и карканьем. Оба дружно повернулись в сторону воды.

— Кэп, ты уверен, что это — хорошая мысль?

— Я не собираюсь погибать в темноте, — серьезно ответил он. — Я предпочел бы встретиться с любыми тварями, чем бродить здесь, пока наши факелы не догорят.

Это не было бравадой. Дикий вой леденил душу. Но Дариан не мог вообразить себе ничего хуже, чем умереть безвестно, ничего не видя, заблудившимся и беспомощным. Лучше уж встретиться с врагом лицом к лицу.