Истории мёртвой зимы

Тягостные раздумья коменданта прервал паровозный свисток. Глянул – все уже погрузились – один Лаврухин стоял в снегу в нещадно жмущих сапогах. Поднявшись по длинной крутой лестнице, он громко закрыл последнюю дверь, пересёк тендер и заглянул в кабину.

– Ну чего? Поехали что ли?

– Да там это…– закопчённое лицо Путилина выражало тревогу.– На рельсы какого-то говна натащили. И, кажись, шпалы пилят. Как бы жертв не было… Котёл-то у меня уже того – под парами.

Воцарилось молчание. Только громогласное урчание исполинской машины, напоминало, что ей никак нельзя останавливаться.

– Что делать-то?– повторил вопрос машинист.

Лаврухин опять задумался, но тотчас вспомнил удивлённого Кольку. Его Ксанку, проданную за пару мешков угля. Испуганную девчонку, чьё имя он пока ещё даже не узнал. Вспомнил эти мерзкие рожи, столпившиеся вокруг растерзанного трупа белокурого Савченко. Вспомнил довольную и лоснящуюся жиром харю бригадира. И неожиданно для самого себя очень чётко ответил:

– Дави их, Путилин.

Первыми сдохнут хипстеры. Часть 1

Глава 1. Лёня

в которой Лёня разочаровывается в любви и человечестве, однако осознаёт все выгоды лыжного спорта

Лёня проснулся оттого, что в комнате было слишком холодно. Поёжившись, он попробовал засунуть озябшие ноги под одеяло и продолжить спать, но это не помогло. Сон окончательно ушёл. Впрочем, как и Кристина, которая, как он помнил, вчера всё же заходила к нему.

За окном всё ещё был какой-то серо-коричневый полумрак. По всей видимости, очень раннее утро. Сев на разложенном диване и ощутив босыми ступнями холодный пол, он взял с края стола телефон, чтобы посмотреть на время.

– 8:39… А темень ещё. Чёртова осень,– пробормотал Лёня, но сразу забыл и о времени года и о времени суток, потому что открыл непрочитанное сообщение:

«Мне не стоило с тобой пробовать. Ты лох. Я ухожу к Петрову».

– Ну, Кристина… Су*а!– про себя выругался парень и от злости чуть не грохнул смартфон об пол. – Дрянь… Шлю*а. Решила посмеяться надо мной?

Не переставая молча ругаться, он натянул брошенные рядом с диваном штаны, надел футболку и встал, оглядываясь в поисках свитера, потому что ему по-прежнему было холодно.

– Пи*да тупая… Соска…– продолжал он мысленно ругать девушку, просовывая голову через узкий вязаный ворот. – А что если я над тобой посмеюсь? У меня ведь ещё хранится то видео, где ты вертишься во всей красе…

Лёня нашёл файл в галерее и хотел было уже поделиться им в неофициальном телеграм-чате универа, но приложение зависло на надписи «Подключение…».

– Чёрт, и сети нет…– парень потрогал батарею, сняв с неё пару носков.– И отопления нет… Грёбаная страна. Надо валить…

По всей видимости, последняя фраза в большей степени всё-таки относилась к месту обитания Леонида, чем к стране в целом. Его нынешнее финансовое положение бедного студента позволяло ему добраться до университета и обратно, но никак не примерить на себя интересную и полную приключений роль эмигранта. Желательно политического, ведь их, по единодушному мнению всех однокурсников, больше любят на Западе.

Натянув носки и засунув ноги в кроссовки, Лёня взял сумку и, плотно прикрыв за собой дверь, вышел в общий коридор. Он так и не удосужился поставить замок в двери комнаты, которую снимал в коммуналке, поэтому просто не оставлял там ничего ценного. На кухне уже горел свет. Наверное, престарелый сосед-пенсионер, просыпающийся и шаркающий ногами начиная уже с шести утра, пил чай.

Парень заглянул на кухню, чтобы поздороваться и, возможно, тоже успеть выпить кружку, но обнаружил там только Павлика. Субтильный худосочный наркоша, обычно отстранённо и безобидно втыкающий в свой смартфон и не появляющийся в общих местах раньше одиннадцати часов, был каким-то чересчур странным. Он сидел на табурете, чуть покачиваясь в такт невидимой музыке, прямо напротив старой радиоточки. Покрытое пылью устройство сохранилось в коммуналке ещё со сталинских времён и не представляло никакой практической ценности. Даже местные старожилы давно перешли на высокотехнологичное зомбирование посредством цветного цифрового ТВ, часами обсуждая шоу Малахова или перипетии сюжета очередного дебильного сериала.

Похоже, Павлик зачем-то включил приёмник, потому что сейчас из него доносился громкий шум и треск, казавшийся немного зловещим. Дешёвая тонкая футболка наркомана, явно купленная на Али рублей за двести, да и сам её обладатель, были в чем-то перепачканы. Внезапно Лёня осознал, что это кровь. Ей же были местами вымазаны стены и холодильник. Тёмно красная лужа растекалась и по полу. В её центре, чуть загораживаемый столом, лежал седой сосед-пенсионер.

– Ты что сделал, укурок?!– выпалил студент и сразу же пожалел об этом своём необдуманном поступке.

Павлик медленно повернул к нему своё окровавленное лицо, на котором застыл звериный оскал и посмотрел на Леонида пустыми белками далеко закатившихся глаз. Издав какой-то нечленораздельный полустон-полукрик, он бросился в сторону студента, но тот успел увернуться и выскочил назад в коридор. С грохотом натыкаясь впотьмах на старый шкаф, велосипед, задевая и роняя швабры и ещё какие-то вещи, Лёня устремился к спасительной входной двери и попытался открыть её, но без света это получилось плохо. Тугая, закрывающаяся практически в натяг, дверная цепочка никак не поддавалась. Сзади уже буквально в паре шагов маячил пошатывающийся силуэт Павлика.

Внезапно в полумраке взгляд парня упал на пару лыжных палок, висевших на крючках за дверью вместе с какими-то уже непонятно кому принадлежащими ветхими пальто и рабочим халатом. Схватив одну из них, он в отчаянии, словно защитник Фермопил, с размаху засадил её металлическим остриём прямо в разинутый рот Павлика. Удар был такой силы, что круглый ограничитель из пожелтевшего пластика разлетелся пополам, а стальной шип насквозь прошил горло наркомана и вылез из шеи сзади. Противник захрипел, но, кажется, ещё сильнее навалился на студента, протягивая к нему свои руки. Лёня с силой выдернул палку и, схватив её обеими руками, придавил покачивающегося на месте наркомана за шею к стене. Павлик всё ещё хрипел, пытаясь высвободиться, беспорядочно хватал студента за свитер, но он изо всех сил всем телом вдавливал палку в разорванную шею противника. Наконец, послышался хруст сломавшегося позвоночника и Павлик перестал хрипеть. Ещё немного подрагивая всем телом, он безвольно обмяк и съехал на пол.

В тишине тёмного коридора звучали только пощёлкивания массивного электрического счётчика за щитком, под которым сейчас и лежал окровавленный труп. Уже второй в этой квартире. Пытаясь как-то осознать происходящее, Лёня, тяжело дыша, не моргая, смотрел на тело, бывшее когда-то его соседом. Потом зачем-то рукавом вытер от крови пластиковое окошко на электрощитке и вышел из квартиры.

Глава 2. Валя

в которой Валя размышляет о своей печальной жизни, тленности бытия и проникается любовью к живой природе

Валя сидела на лавочке, чуть поджав под себя стройные ножки в коротких кожаных ботинках на искусственном меху и плотных чёрных колготках, и грустно смотрела на дохлую кошку. Возвращаясь под утро от подруги, она так и не дошла до дома. Отправляться же на работу было ещё рано. Поэтому теперь, присев отдохнуть в чужом дворе, она размышляла о тленности бытия и превратностях судьбы. Мёртвое животное навевало на девушку сильнейшую тоску. Возможно, потому что просто очень любила животных, а возможно потому, что, как и кошка, она была ярко выраженной брюнеткой с довольно грациозной фигурой и большими выразительными тёмными глазами. Впрочем, несмотря на искреннее сожаление, девушка, пользуясь случаем, могла бы сфотографировать кошку на телефон ради создания бесплатного шок-контента для телеграмма, чтобы пощекотать нервы ещё более впечатлительным гражданам, чем она сама. Но смартфон был разряжен.