Истории, нашёптанные Севером (сборник)
Шрифт:
— Ну и бардак, черт подери, — произнес пристав, когда они вышли на улицу. Он сплюнул, затем остановился и носком ботинка закидал плевок снегом. — По нему было видно, что он плохо кончит.
— Вы что имеете в виду?
— Пока он гнал самогон, было еще как-то более-менее, но как перестал и его осудили, стало намного хуже.
— Вот как, то есть вы давно знали, что он гонит? И не сообщили в полицию?
— Гхэх! — хмыкнул пристав и сверху вниз взглянул на констебля, который рядом с ним казался невысоким и худосочным. Пальм поднял высокий воротник своей волчьей шубы до самых ушей и заметил: — В позапрошлом году отморозил себе оба уха, теперь нельзя, чтобы мерзли. А руки у меня никогда не мерзнут, — добавил он и продемонстрировал свои лапищи.
— Так что насчет Филипсона-то? — снова спросил констебль.
—
Пальм первым прошел через калитку во двор Филипсона, и Борг отметил для себя, как Пальм поеживается в своей огромной шубе, которая закрывала его спину от затылка до самых голенищ ботинок. «Он в этой шубе выглядит так, как будто бронированную телефонную будку на себя надел», — подумал констебль.
— Я встану под окно и попробую его урезонить, — сказал пристав. — А вы, констебль, можете тем временем подняться наверх и подождать там, пока он нам отопрет.
Борг поднялся по лестнице. Поравнявшись головой с уровнем пола, дальше он пошел уже на цыпочках, но, не дойдя до верха, остановился и пошел назад. Спустившись, он поинтересовался у стоявшего на крыльце Лундберга:
— Не знаешь, это двустволка у него?
— Нет, одностволка.
— Ясно.
Тогда Борг глухо позвал пристава и велел ему: «Пристав, ждите тут. Дровяник у него там, вот та дверь?» Борг указал куда-то в сторону.
— Да.
Борг бегом пересек двор. Снег под дверью в дровяной сарай был отодвинут на четверть окружности, констебль открыл дверь и вошел, взял топор, воткнутый в колоду для колки дров. По пути назад через двор ему очень хотелось прикрыть лезвием топора лицо, но он постеснялся пристава, стоявшего посреди двора без какого-либо укрытия. Борг услышал, как пристав густым басом спросил у шофера:
— Слышь, Лундберг, ты не замерз?
— Ноги только, — ответил Лундберг. Констебль в этот миг прошел мимо него по крыльцу.
Борг поднялся на несколько ступеней вверх, после чего на корточках подобрался к двери. Достав из кармана пистолет, он положил его на пол рядом с собой. Затем лег и стал ждать, держа в руке топор. Со двора донесся бас пристава: «Слышь, Филипсон!» Борг не разобрал, что пристав сказал дальше, уловил лишь грубую манеру речи. Лежа неподвижно на полу, констебль почуял сладковатый запах сивухи, доносившийся из-за двери, и подумал: «Ясное дело!» И в этот же миг он услышал, что за дверью кто-то мягкими шагами в одних носках пересек комнату. Борг напрягся в ожидании и услышал, как открывается окно: с треском рвались полоски бумаги, которыми были заклеены рамы изнутри, гремели задвижки, затем настал черед бумаги, заклеивавшей внешние рамы. И вдруг ему даже как-то полегчало от мысли, что Филипсон сдается, но тут прогремел выстрел. Через секунду констебль встал на колени и изо всех сил саданул топором по нижней филенке двери. Та без труда подалась внутрь, как будто сидела на петлях. Сев на корточки, он взял в руку пистолет и снял его с предохранителя, правда, большой палец в перчатке не сразу справился с небольшим рычажком. Внутри комнаты он разглядел ноги в темных брюках и серых носках, а также висящий тут же стволом вниз дробовик с дымящимся дулом, который перезаряжал стрелок. Из скорченного положения на полу Борг тщательно прицелился и выстрелил Филипсону в правую ногу, прямо в лучевую кость, чтобы наверняка ее перебить; констебль увидел, как ноги внутри шагнули к двери, но на втором шаге правая подвернулась, и человек внутри рухнул на колени.
Борг встал на ноги и схватил топор двумя руками. Начал бить им по верхней филенке левой створки двери. Щепки упали внутрь, и через неровную щель он увидел, что Филипсон лежит на полу ничком. Борг просунул руку внутрь и отпер замок, после чего пнул дверь ногой и бросился сверху на лежащего. Схватив Филипсона за плечи, он перевернул его на спину, затем, уже сидя верхом на груди у обездвиженного им человека, решил, что этого недостаточно. И, наклонившись вперед, схватил лежащего руками за уши, отчего тот открыл глаза и его лицо исказила гримаса сопротивления, тогда Борг еще сильнее ухватил Филипсона за уши и треснул затылком об пол. Тот по-прежнему лежал под ним совершенно неподвижно, но Борг продолжал сидеть сверху, пока не почувствовал, как живот и грудь лежащего содрогаются в конвульсиях. Тогда констебль поднялся на ноги и встал на колени
рядом с Филипсоном. Лежащий повернул голову набок, его стало рвать чем-то желтым вперемешку с розовыми кусочками колбасы, все это отдавало сивухой. Обхватив голову Филипсона, Борг повернул ее набок, в сторону, противоположную от лужи рвоты, а наблевал тот целое море, так что Боргу пришлось подвинуть и тело. Рядом с мужчиной лежал дробовик, согнутый как колено. В стволе блестел латунью патрон крупного калибра с ярко-красным капсюлем.С лестницы послышались шаги поднимающихся наверх двух мужчин. Борг выпрямился и стоя разглядывал лежащего на полу человека. Длинный серый носок на его ноге потемнел от крови.
— Ну как? — спросил Лундберг, стоя в дверном проеме.
— Сам видишь.
— А сам ты как?
— Ничего страшного. А как вы, пристав?
— В меня он не попал, — ответил Пальм, возвышаясь над лежащим в своей лохматой и толстой, как колода, шубе.
— Ну вот. Теперь он послушный, — констатировал констебль.
Двое других посмотрели на него, и Боргу стало стыдно от сказанных слов.
Он обошел и осмотрел комнату. Короткая кровать восемнадцатого века с несвежими простынями была не убрана. Чугунная печная плита была пудрово-розового цвета из-за того, что ее много топили, но никогда не чистили от нагара. Рядом с плитой стоял двадцатилитровый молочный бидон. Боргу не пришлось в него даже заглядывать, чтобы учуять крепкий сивушный дух. На столе лежали полбатона вареной колбасы и охотничий нож.
«Нужно его куда-то переложить». Услышав за спиной голос Лундберга, Борг ответил не оборачиваясь:
— Оберните ему одеяло вокруг ноги. Нельзя, чтобы рана замерзла. Лундберг, будь добр, отвези нас на станцию, а, вы, пристав, будьте любезны, позвоните, пожалуйста, сестре Хильме и попросите ее прийти на вокзал с бинтами и прочим, чтобы мы могли сделать ему первую перевязку прямо в зале ожидания. Так будет лучше всего.
— О да, конечно, — ответил пристав и направился к двери.
— Господин пристав! — крикнул ему вслед Борг, наконец обернувшись. — Огромное спасибо за помощь, если не увидимся до моего отъезда.
Пристав ничего не ответил, и Борг увидел, как его мохнатая меховая фигура исчезает вниз по лестнице. Оставшись стоять у стола, констебль наблюдал за тем, как Лундберг трудится, оборачивая ногу Филипсона одеялом. Самому ему ничего делать не хотелось. Тем более вытирать пол. Он слышал, как человек на полу тяжело дышит. Затем он отошел от стола и закрыл окно.
— Помочь тебе? — спросил он Лундберга, стоя к нему спиной.
— Нет, я справлюсь.
Внутри было холодно, несмотря на то что дверь он закрыл, и какое-то время Борг ходил туда-сюда по комнате. Наконец правая нога Филипсона лежала на полу, завернутая в толстый куль из одеяла. Борг снова подошел к окну.
— Ни хрена себе, как метко ты стреляешь, — донеслись до констебля слова Лундберга.
Борг ничего на это не ответил. На столе лежала газета, открытая на развороте с комиксами. Он поднял ее, чтобы рассмотреть на просвет заиндевелого окна. Снизу на полях неровными печатными буквами было выведено:
ПРИЕДУТ — ПОЛУЧАТ НА ХРЕН ВЗБУЧКУ.
А ниже с загибом за угол газетной полосы и дальше вверх по полям, затем снова за угол и вниз по противоположному полю, и снова за угол вверх, выведенное послюнявленным тупым химическим карандашом, каким-то детским почерком значилось следующее:
Карл Филипсон, поселок Квиктрэск, приход Стуртэрнан, лен Вестерботтен, Швеция, Скандинавия, Европа, мир, небесное тело Земля.
Выходные данные
Микаэль Берглунд, Мария Бруберг, Нина Вяха, Солия Крапу-Каллио, Элин Анна Лабба, Торгни Линдгрен, Андреа Лундгрен, Кент Лундхольм, Мона Мёртлунд, Анника Норлин, Аннели Ругеман, София Рютбек Эрикссон, Стина Стур, Пер Улов Энквист, Торстен Юнссон