Истории, рассказанные в полночь

Что-то (ну, то есть кто-то) под водой схватил меня за ногу, и я потеряла равновесие. От неожиданности я вскрикнула и прилично глотнула воды. Я откашливалась и пыталась унять дрожь, когда ко мне подплыл Александр Павлович.

– Извини, - расхохотался он.
– Я думал, ты отреагируешь спокойнее. Хотел тебя повеселить, а то злая ты какая-то.

– Очень смешно!
– рявкнула я.
– Вы меня утопить могли.

И медленно поплыла к берегу. От соленой воды глаза щипало, а горло сильно болело. Вот же идиот, а детей учит.

– Ладно, прости, - он тоже вышел на берег и сел на соседний с моим шезлонг.

– Прекрати дуться.

– Отстаньте, а? Я вообще-то отдыхаю.

– А ты не заслужила отдых.

Надо же, каков наглец. Я даже не секунду дар речи потеряла.

– С чего вдруг?

– Училась ты плохо, учителям хамила. Не понимаю, за что тебя взяли на море?

– Я не хамила учителям!

– А мне?

– Ммм…

Да, было дело пару раз. Когда в очередной раз он занижал мне оценку и на весь класс смеялся над тем, какая я глупая, я не выдержала. Не то чтобы я ему сильно нахамила… Но этого от меня никто не ждал. Собственно, поэтому меня чуть не выгнали.

– Молчишь?
– в голосе удовлетворение.
– Значит, помнишь. Так что не ной, Гусева. А радуйся незаслуженному отдыху.

Ох, как мне хотелось взять и надеть ему на голову шезлонг. А лучше зонтик воткнуть в… глаз.

– Пойдем, с пирса прыгнем.

– Здесь нельзя прыгать с пирса.

– Сейчас почти ночь. Идем. Ну хорошо, прыгать не будешь, сфоткаешь меня.

Он смотрел с такой надеждой, что я не выдержала. Глупо было обижаться на дурацкую шутку.

– И как я должна вас сфоткать? Пятую точку что ли?
– спустя пару минут озадаченно спросила я.

Александр Павлович готовился к прыжку.

– Ну, сфотографируй сбоку, - пожал плечами учитель.
– Только в полете.

Уже окончательно стемнело, становилось холодно. Большая полная луна освещала пляж и море. Лунная дорожка уходила вдаль. Я так засмотрелась на горизонт, что опомнилась только услышав всплеск. Естественно, фото я не сделала.

– Ну как, получилось?
– вынырнул учитель.

Я потупила взор.

– Не сделала?

– Нет, - вздохнула я.

– Понятно. Бросай фотоаппарат и прыгай сюда.

– Нет! Ни за что! Мы же договаривались!
– запротестовала я.

– А еще мы договаривались, что ты меня сфотографируешь, - лукаво улыбнулся Александр Павлович.
– Так что прыгай, Марго!

– Я боюсь.

– Я же здесь. Ты мне доверяешь?

– Нет!

– Да брось, не утоплю же я тебя. Давай, красавица. Прыгай сюда.

– Как то я смотрела мультик “Анастасия”, - тихо сказала я, расстегивая рубашку.
– Там в кошмаре героини ее сестры звали прыгать в воду. Потом они превратились в зубастых монстров. Если ты клацнешь зубами около моего уха, я тебя утоплю.

Вода была прохладная, но не обжигающе холодная. Я выплыла на поверхность и взглянула вверх. Небо было усыпано звездами.

– Никогда такого не видела.

– Точно, в Челябинске звезды видно редко, - согласился учитель.

– Красиво так, - я вздохнула.
– Скоро улетаем…

– Вернемся. В эту страну невозможно не вернуться.

– Тут есть море, - улыбнулась я.

Его рука нашла мою, и наши пальцы переплелись. В тот момент меня это не смущало. Я была очарована небом, луной и ее отражением в море. Я медленно плыла на спине, вдыхая ароматный воздух и слушая отдаленные звуки ночных гулянок. Учитель медленно плыл рядом.

– Смотри, медуза!
– он показал на что-то в воде.

Действительно, в лунном свете хорошо было видно прозрачное тельце маленькой медузы.

– Марго.

– Да?

– Давай наперегонки?

Странно, на миг я подумала, будто между нами что-то промелькнуло. С некоторым сожалением я отпустила его руку и перевернулась на живот.

– Давайте! До пирса?

– Идет!

Я поплыла, отчаянно стараясь прийти первой, но до опытного пловца мне было далеко. Конечно, Александр Павлович первым приплыл к финишу и с невозмутимым видом ждал меня. Когда до пирса оставалось метров пять, я охнула и едва не ушла под воду.

– Что такое?
– учитель тут же оказался рядом.

– Ногу свело, - простонала я.
– Вода холодная.

– Пойдем на берег.

Мы сидели на пляже, почти у самой воды. На мне была его куртка и я почти не дрожала. Почему-то вся ненависть ушла. Невозможно таить злобу, смотря на море, вдыхая его аромат. Невозможно вспоминать плохое, чувствуя тепло тела сидящего рядом мужчины. Перед бескрайним простором природы все кажется несущественным.

– Гусева, тебе восемнадцать есть?
– неожиданно спросил учитель.

– Через две недели будет, а что?

Александр Павлович достал из рюкзака пол-литровую бутылку разливного вина, что продают в овощных лавках.

– Если маме не расскажешь, угощу, - подмигнул он мне.

Я улыбнулась, глядя в его глаза. А почему я раньше не видела, что они у него такие добрые?

Мы пили вино из горлышка и смеялись, отбирая друг у друга бутылочку. Море плескалось у наших ног.

– А закусить у тебя нечем?
– поинтересовалась я.

– Ну… если это пойдет…

Он наклонился и поцеловал меня. Губы были сладкими от вина. Когда я ответила, он бросил бутылку на песок. Остатки вина пролились, но мы этого не заметили. Я почувствовала под спиной мягкий прохладный песок.

Когда мы спустя некоторое время брели по пляжу, луна уже не так ярко светила. Но мне казалось, будто все вокруг сияет. Мы медленно возвращались в свои отели, счастливые, а море мудро смотрело нам вслед. Можно ли влюбиться за час? Нет. Но осознать, что у любви с ненавистью порой много общего… смогла бы я сделать это, не почувствовав морского аромата и не ступая на эту землю? Вряд ли…”