Истории звёздной дороги

– Ах вы хитрые русские! Хотите выйти на Марс первыми? Не выйдет!

– Я попросил бы! Инструкция утверждалась общим комитетом. Если есть возражения…

– Есть, есть, не сомневайся. Очередность выхода должна определяться долей вложенного страной в проект. Если посмотреть на цифры, сразу становится понятно…

– Я прошу прощения, – к спорящим подплыл Вейж Линь, – но доля Китая, с учетом постройки оранжерей, в полтора раза больше вашей.

– Причем здесь оранжереи? Я говорил про итоговую смету.

– Ха! Куда бы ты долетел без наших двигателей и реактора, а? Денег они дали! Здесь львиная доля технологий наша и Китая. Да, Вейж?

– Мне все равно, у меня есть четкая инструкция от НАСА, что…

– Да плевать, у меня своя инструкция, где…

Ян с ужасом смотрел на разгорающийся скандал. Первый космический скандал с участием десятка космонавтов. Члены экипажа подплывали ближе и активно включались в ссору. Их сложно было винить – Земля из политической хитрости переложила на них решение проблемы, а накопившаяся за полет усталость плеснула масла в огонь. Космонавты распалялись все больше и больше. Голоса повысились до крика. Еще полчаса назад спокойные дружелюбные профессионалы, теперь они брызгали слюной, пытаясь доказать никому не нужную правоту. Яну вдруг пришло в голову, что если дойдет до драки, надо записать видео. Это будет смешно – драка в невесомости – и поучительно, как легко люди могут терять разум.

Его взгляд встретился с взглядом Джин Фостер. Девушка не участвовала в сваре. Она прижалась спиной к переборке, и в ее серых глазах плавал ужас. Будто перед ней были не знакомые люди, а многорукое чудовище, кричащее десятком ртов.

– Тихо!

– Да кто вам дал право быть первыми?! Луны вам мало?!

– Ну уж точно, это не тебе решать…

– Заткнулись все!

Ян попытался перекричать спорщиков, но не смог и ткнул на браслете кнопку включения сирены. Люди дернулись, как один, вываливаясь из конфликта и глазами ища причину тревоги. Капитан выключил звук и в наступившей оглушающей тишине медленно, четко выговаривая каждый слог, сказал:

– Мне стыдно за вас. И это лучший межпланетный экипаж? Или это сборище детей делит песочницу? Стыдно, коллеги, очень стыдно.

Ни один не рискнул посмотреть ему в глаза, все отводили взгляд.

– Поскольку, кроме крика, вы не можете предложить ничего разумного, решение по порядку высадки я приму сам. А теперь, будьте любезны, займитесь вашими прямыми обязанностями.

Капитан развернулся и, не спеша, покинул отсек.

Через час в капитанскую каюту пришел Лемешев. Ян выслушал его с непроницаемым лицом.

– Сдаешься? Передумал быть первым?

– Нет, – Василий скривился, – у меня и не было такой цели. Всего лишь хочу сохранить паритет.

– А если я откажусь? И по праву капитана…

– Меня это тоже устроит.

– Хорошо. Позови сюда остальных, и попробуем договориться. И поговори с Мишей, трансляция должна начаться строго по моей команде.

– Он все сделает, как надо.

Ян кивнул. И улыбнулся в спину Лемешеву. Пожалуй, это действительно лучший выход.

В ЦУПе начиналась легкая паника. Истекло двадцать минут, как связь с модулем, заходящим на посадку, была потеряна. Они должны были уже дать картинку с внешних камер и начать выход. Но сигнала не было. Михаил Рудич, остававшийся на «Эребусе» и отвечавший за связь, утверждал, что телеметрия есть и модуль сел успешно. А связи все не было и не было.

Где-то далеко, за миллионы километров от Земли, Ян Эклонд шепнул в микрофон: «Миша, связь, мы готовы». Камера на длинной штанге дернулась, наводясь на капитана. Через четыре минуты и три секунды до взволнованной Земли дошли первые кадры с Марса.

Пять человек стояли в рыжей марсианской пыли. Пять космонавтов, посланников человечества, сделавшие первые шаги на Марсе. И хриплый от волнения голос Яна Эклонда плеснул из динамиков:

– Сегодня, двадцать третьего сентября две тысячи пятидесятого года, мы, представители всего человечества, ступили на Марс. С миром и добрыми намерениями от всех людей Земли.

И всем пятерым было плевать в этот момент, что кто-то на Земле будет, тряся жирными щеками, требовать кадры первого шага на Марсе. И все они будут, как один, потом отвечать: «Мы вышли из модуля все вместе».

***

Старик, последний из первых покорителей Марса, долго сидел молча, думая о чем-то своем. И Саша не решался нарушить тишину, побеспокоить титана века великих исследователей, пока он сам не вздохнул и не заворочался в своем кресле.

– Налейте мне чая. Зябко сегодня.

Струя кипятка хлынула в кружку, наполняя воздух ароматом ягод.

– Михаил Яковлевич, я понимаю, что это была официальная позиция членов экспедиции, что вышли все пятеро, разом. Но ведь, положа руку на сердце, они не могли этого сделать. Я видел посадочный модуль. Там можно выйти только по одному. Да, я понимаю, вы сделали это для исключения любых спекуляций о приоритете. Но ведь столько лет прошло! Сколько копий было сломано в спорах на эту тему. Ведь люди имеют право знать, кто был первым на Марсе. Эта наша история, и нам надо ее знать. Я вас очень прошу, раскройте этот секрет.

Шумно отхлебнув из чашки, старик улыбнулся.

– Вы заблуждаетесь, молодой человек. Первый шаг на Марсе сделало человечество. Не русский, не китаец, не американец, а человечество. Все вместе. И ни одна нация не может присвоить эту честь себе. Я живой тому свидетель. И поскольку я – последний, то так оно и останется. На Марс пришли люди, и марсианские города мне свидетели, они не делятся там по цвету флагов. Пусть так будет и дальше. Космос слишком велик, чтобы его делить.

2. Болт

— А чего это у нас так пыльно?

Командир Грузовой станции номер четыре вплыл в центральный отсек, с подозрением оглядываясь.

— Позавчера же убирались, шкипер, - не отрываясь от экрана, отозвался бортинженер.

— Это я помню, Сансаныч. А грязи откуда столько?

— Из-за грузовика. Они всегда нам кучу пыли подкидывают. Вчера грузовик - сегодня грязь по всей станции.

Командир что-то буркнул и продолжил с брезгливым выражением лица осматривать отсек.

— Сансаныч, иди сюда.

— А?

— Сюда иди, говорю.

— Что там такое?

— Вот, полюбуйся, - командир некультурно ткнул пальцем в сеточку воздухозаборника.

— Хм…

Сансаныч, хмурясь, осмотрел сеточку и почиркал по ней ногтем.

— Целая, всё в порядке. Ещё год продержится.

— Ты мне дурочку не валяй. Почему на ней мусора нет? Может, у тебя система вентиляции накрылась?

— Ну так, - бортинженер снял с пояса планшет, потыкал указательным пальцем в экран, хмыкнул и, проверяя, приложил руку к воздуховоду, - а мониторинг говорит - “работает”. Опять брешет, собака. Может, забилось?