История Бога

Такая Церковь была мощной стабилизирующей силой и в конце концов привлекла в свои ряды императора Константина, который принял новую веру в 312 году, после сражения у Милвийского моста, а на следующий год ее узаконил. Отныне христианам разрешалось владеть имуществом, открыто молиться и на равных правах участвовать в общественной жизни. И хотя язычество процветало еще добрых пару веков, христианство стало государственной религией Империи и быстро набирало новообращенных, которым новая религия сулила материальную выгоду. Вскоре та самая Церковь, которая начинала свой путь как презренная секта, взывавшая к терпимости, потребовала от всех единодушного признания собственных законов и взглядов. Причины триумфа христианства остаются неясными. Разумеется, оно ни за что не преуспело бы без поддержки Римской империи, однако и это обстоятельство не позволяет ответить на все вопросы. Христианскую веру постоянно преследовали злоключения - благополучной ее не назовешь. И первой же проблемой, которую надлежало незамедлительно решать, была доктрина Бога. Стоило Константину избавить Церковь от внешних врагов, как внутри нее тотчас зародилась новая опасность, разделившая христиан на несколько непримиримых лагерей.

1. Map. 1:10-11.

2. Map. 1:15; буквальный перевод с греческого звучит даже более впечатляюще: "Царствие Божие здесь!"

3. Geza Vermes, Jesus the Jew (London, 1973); Paul Johnson, A History of Jews (London, 1987).

4. См. Мат. 5:17-19.

5. Мат. 7:12.

6. Т.Sof., 13:2.

7. Мат. 17:2.

8. Мат. 17:1-5.

9. См. Мат. 17:20; Map. 11:22-23.

10. Astasahasrika 15:293 in Edward Conze, Buddhism: its Essense and Development (Oxford, 1959), p. 125.

11. Бхагавад-гита, 11:15. Пер. Б.Смирнова.

12. Op. cit., 11:15, 11:39.

13. Oр. cit, 11:18.

14. См. Гал. 1:11; 1:14.

15. См., напр., Рим. 12:5; 1 Кор. 4:15; 2 Кор. 2:17.

16. 1 Кор. 1:24.

17. Слова, вложенные в уста Павлу автором "Деяний" (Деян. 17:28); возможно, цитата из Эпименида Критского.

18. 1 Кор. 15:3.

19. См., в частности, Рим. 6:4; 2 Кор. 5:17, Ефес. 2:15.

20. "Совершившийся факт" (фр.).

21. См. Кол. 1:24; Еф. 3:1, 3:13; 1 Кор. 1:13.

22. См. Рим. 1:12-18.

23. Фил. 2:6-11.

24. Иоан. 1:1-3.

25. 1 Иоан. 1:1.

26. Автор имеет в виду не христианский, а еврейский праздник, называвшийся иначе "праздником седмиц" или "жатвы"; в этот день Бога не только славили за Синайский Завет, но и благодарили за новые земные плоды.
– Прим. перев.

27. Деян. 2:2-3.

28. Деян. 2:9-10.

29. См. Деян. 2:17; Иоил. 2:28.

30. Деян. 2:22-36.

31. Деян. 7:48.

32. "Новое порочное суеверие" (лат.).

33. Quoted by A.D.Nock, Conversion, The old and the New in Religion from Alexander the Great to Augustine of Hippo (Oxford, 1933), p. 207.

34. Ad Baptizandos, Homily 13:14; quoted by Wilfred Cantwell Smith, Faith and Belief (Princeton, 1979), p. 259.

35. В пересказе Иринея ("Опровержение ересей", 1.1.1). Почти все труды ранних "еретиков" были уничтожены и дошли до нас только в полемике их ортодоксальных оппонентов. Перевод (синодальный) прот. Преображенского. Цит. по изд.: Поснов М.Э. Гностицизм II века и победа христианской Церкви над ним.
– Киев, 1917 [Репринт: Bruxelles: Жизнь с Богом, 1991].
– С. 686.

36. См.: Ириней. Опровержение ересей, 7.21.4.

37. Ibid., I.5.3.

38. Ипполит. Обличение всех ересей, 8.15.1-2.

39. См. Лук. 6:43.

40. Ириней. Опровержение ересей, 1.27.2. Цит. по изд.: Потов М.Э. Указ. соч.
– С. 691.

41. Тертуллиан. Против Маркиона, 1.6.1. Перевод (синодальный) Н.Н.Щеглова. Цит. по изд.: Поснов М.Э. Указ. соч.
– С. 400.

42. Ориген. Против Цельса, 1.9.

43. Климент Александрийский. Увещания эллинам, 1.8.4.

44. Ibid., 10.106.4.

45. Климент Александрийский. Педагог, 2.3.381. Перевод (синодальный) Н.Н.Корсунского. Цит. по изд.: Климент Александрийский. Педагог.
– Б/м.: Учебно-информационный экуменический центр ап. Павла, 1996.
– С. 142.

46. Климент Александрийский. Увещания эллинам, 1.8.4.

47. См.: Ириней. Опровержение ересей, 5.16.2.

48. Мат. 19:12.

49. Эннеады, 5.6.

50. Ibid., 5.3.11.

51. Ibid., 7.3.2.

52. Эннеады, 5.2.1. Перевод под ред. проф. Г.В.Малеванского. Цит. по изд.: Плотин. Избранные трактаты в 2-х томах.
– М.: РМ, 1994.
– Т. 1.
– С. 27.

53. См. Эннеады, 4.3.9.

54. Ibid., 4.3.9.

55. Ibid., 6.7.37.

56. Ibid., 6.9.9. Цит. по изд.: Плотин. Указ. соч.
– Т. 2.
– С. 140.

57. Ibid., 6.9.4.
– Указ соч.
– С. 131.

58. Jaroslav Pelikan, The Christian Tradition, A History of Development of Doctrine, 5 vols., I. The Emergence of the Catholic Tradition (Chicago, 1971).

4. ТРОИЦА: БОГ ХРИСТИАН

Около 320 года церкви Египта, Сирии и Малой Азии были охвачены страстными богословскими спорами. Моряки и путешественники пели популярные песенки, в которых утверждалось, что лишь Отец является истинным, непостижимым и единственным Богом, а Сын вовсе не предвечен и не предсущен, так как жизнь и бытие дарованы ему Отцом. До нас дошли рассказы о банщике, надоедавшем посетителям неустанными разглагольствованиями о том, что Сын явился из ничего; о меняле, который непременно предварял обмен монет долгими рассуждениями о разнице между сотворенной вселенной и присносущим Господом, или о пекаре, который в разговорах с покупателями не забывал напомнить, что Отец-де куда возвышеннее Сына{1}. Простой люд обсуждал эти высокие материи с тем же пылом, с каким сегодня обсуждают футбол. Причиной разгоревшихся споров был Арий - обаятельный и статный александрийский пресвитер с ласковым, проникновенным голосом и поразительно грустным лицом. Местному епископу Александру трудно было не обращать внимания на поднятую Арием проблему, но решить ее было еще труднее - действительно, как мог Иисус Христос быть Богом в той же мере, что и Отец? Арий вовсе не отрицал божественности Христа - напротив, он называл его "Богом крепким" и "настоящим"{2}, но одновременно утверждал, что считать Христа божественным по естеству было бы святотатством, ибо сам Иисус подчеркнул: Отец много выше него. Александр и его многообещающий юный помощник Афанасий сразу поняли, что речь идет отнюдь не о второстепенных тонкостях богословия. Вопрос был принципиальным, поскольку касался естества Бога. Тем временем сам Арий, искушенный в пропагандистских приемах, положил свои идеи на музыку, и вскоре миряне обсуждали их не менее горячо, чем епископы.

Споры достигли такой остроты, что заниматься ими пришлось самому императору. Константин созвал в Никее (на территории современной Турции) специальный собор, который должен был решить возникшую проблему. Сегодня имя Ария стало синонимом ереси, но в те времена, когда разгорелся конфликт, ортодоксальной догмы еще не существовало, и мало кто мог разобраться, ошибается ли Арий и в чем. В его идеях не было, впрочем, ничего нового; подобную доктрину предлагал Ориген, к авторитету которого обе конфликтующие стороны относились с большим почтением. Однако по сравнению с эпохой Оригена интеллектуальная атмосфера Александрии существенно изменилась, и многие уже сомневались, что платоновского Бога удастся полностью примирить с библейским. Например, любого платоника привела бы в изумление идея, которой придерживались те же Арий, Александр и Афанасий: опираясь на Писание, они утверждали, что Бог сотворил мир из ничего (ex nihilo). В "Книге Бытия", впрочем, этого нет: "Священник" (Р) полагает, что Господь сотворил мир из первобытного хаоса. Таким образом, представление о том, будто Бог вызвал вселенную к бытию из абсолютной пустоты, стало новшеством богословия. Грекам такая мысль была совершенно чужда. Она не приходила в голову ни Клименту, ни Оригену, которые твердо придерживались платоновской схемы эманации. Но к IV веку христиане уже разделяли гностическое видение мира как построения весьма шаткого и несовершенного, отделенного от Бога непреодолимой пропастью. Новая доктрина сотворения ex nihilo подчеркивала принципиальную бренность космоса, чье существование целиком зависит от воли Бога. В отличие от греческих представлений, Бога и человека уже не соединяли родственные узы. Бог вызывал каждую сущность по отдельности из бездонной пустоты и в любое мгновение мог отказать частичке сотворенного в своей поддержке. Исчезла великая иерархическая цепь бытия, вечно исходящая от Бога; с нею исчез и промежуточный мир духовных существ, переносящих божественную ману в наш мир. Отныне люди не могли самостоятельно восходить к Богу по лестнице сущего - вечное спасение мог подарить только сам Бог, который сначала извлекал человека из пустоты, а затем поддерживал в нем жизнь.

Христиане знали, что Иисус Христос спас всех смертью и воскресением. Благодаря ему люди избежали гибели и получили надежду приобщиться в один прекрасный день к бытию Бога, который есть сама Жизнь и Бытие. Христу каким-то чудом удалось пересечь пропасть, разделяющую Бога и человека. Но как именно Иисус это сделал? По какую сторону Великой Бездны находился? Не было больше Плеромы, пространства Полноты, где пребывали многочисленные посредники и зоны. Оставались лишь два варианта: Христос, Слово, принадлежал либо божественной сфере (а там ныне был только Бог), либо бренному миру. Арий и Афанасий помещали его по разные стороны пучины: первый относил к сфере сотворенного, а второй - к царству Божества. Арий стремился подчеркнуть принципиальное различие между неповторимым Богом и его творениями. В письме к епископу Александру он говорил, что Бог "единый нерожденный, вечный и безначальный, единый истинный, бессмертный, мудрый, благой и всемогущий"{3}. Арий прекрасно знал Писание и запасся целым арсеналом текстов, доказывавших, что по естеству Христос-Слово мог быть только таким же, как мы. Ключевое положение занимал фрагмент из "Книги Притч", где прямо сказано, что Господь создал Премудрость в самом начале{4}. Там же говорится, что Премудрость - орудие творения; эта мысль повторяется и в первых стихах Евангелия от Иоанна. В начале Слово было у Бога:

Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть{5}.

Логос был инструментом, посредством которого Бог вызывал к существованию прочие свои создания. Таким образом, Слово радикально отличалось от остальных творений и занимало исключительно высокое положение. С другой стороны, Слово тоже было создано, что делало его принципиально отличным по сущности от самого Бога. Иоанн Богослов ясно дал понять, что Иисус и есть Логос и, более того, Логос есть Бог{6}. Однако, настаивал Арий, он Бог не по естеству, но возвышен Господом до божественного положения. От нас Логос отличен тем, что его Господь создал Сам, а все прочее - опосредованно, через Слово. Бог предвидел, что, воплотившись в человека, Логос безупречно исполнит Божью волю; по этой причине Иисус был вознагражден божественностью, так сказать, заблаговременно. Тем не менее, Иисусова божественность не изначальна, это просто дар, награда. Свои взгляды Арий обосновывал множеством письменных доказательств. Тот факт, что сам Иисус называл Бога "Отцом", уже подразумевает различие: отцовский статус включает предсуществование и определенное превосходство над сыном. Арий опирался также на те отрывки из Библии, где отмечались смирение и уязвимость Христа. Что бы ни говорили противники Ария, в этом не было, конечно, намерения очернить Иисуса - Арий с благоговением относился к добродетельности Христа и его смирению перед казнью, принесшей спасение людям. У Ария Бог очень близок к богу греческих философов: Он далек и пребывает за границами нашего мира. По той же причине Арий склонялся и к греческой идее спасения. Стоики, например, всегда говорили, что праведники могут заслужить обoжение; та же мысль занимала важное место и во взглядах Платона. Арий страстно верил, что христиане приобщились естеству Бога, обрели искорку божественности, и это стало возможным лишь потому, что дорога была проторена Иисусом. Христос прожил безупречную человеческую жизнь, был покорен Богу даже на Кресте, и, как сказал апостол Павел, именно за это смирение Бог и вознес Иисуса к высочайшему положению, наградив его божественным званием Господа (Кириос){7}. Не будь Иисус человеком, у нас не осталось бы никаких надежд. Будь он Богом по естеству, в жизни его не было бы ничего удивительного, но и людям не было бы смысла ей подражать. Однако христиане могут сподобиться божественности, видя в жизни Иисуса образец безупречной сыновней покорности. Подражая Христу, созданию совершенному, каждый человек тоже способен стать "неизменным и непоколебимым, совершенным созданием Божьим"{8}.