История болезни (сборник)
Шрифт:
– Андрюх, – Виктор прервал затянувшееся молчание. Видимо, мысли у них двигались в одинаковом направлении, потому что он сказал, – знаешь, а говорят, умирать не страшно.
– Да?.. – Андрей открыл глаза; стряхнул со щеки хвоинку, – кто говорит? Я тоже чужие гробы помогал таскать, но мне почему-то оттуда ничего не сообщали.
– Оттуда мне тоже не сообщали…
– Там, может, и хорошо, а представляешь, как все это будет уходить?.. Раз – и осталось на один вздох меньше… Представляешь, каким будет последний?..
Такого ужаса, как после этих простых слов, Виктор не испытывал никогда в жизни – даже когда однажды после дискотеки сдуру лез на нож один против троих отморозков. Хотя, может, тогда он не понимал всей
– Конверт бы, хоть написать…
– Ты совсем идиот? – Андрей удивленно повернул голову.
Этот спокойный голос привел Виктора в чувство.
– Знаешь, – уровень слез снизился до разумного предела, – я понимаю, что если нас не будет, то в мире ничего не изменится. Нас забудут и жизнь у всех, в конце концов, нормализуется, только жалко… Всего жалко!.. Что у нас с Ленкой не будет детей; что мать наварила варенья, а я его так и не попробую; что диплома своего не увижу… интересно, его в архив сдадут или просто сожгут за ненадобностью? – воспоминания о той жизни отодвинули на второй план даже завывания ветра и очередной раскат грома… или это казалось, что он стал тише, будто гроза проходила стороной?..
Андрей подумал, что в его жизни нет таких «эпохальных» вех, поэтому ему уходить, наверное, будет проще, но все равно ужасно не хотелось этого делать.
– Дай закурить, – Виктор протянул руку.
– Четыре штуки осталось, – Андрей вытащил смятую пачку, – по две на брата.
– А чего их экономить? Часом раньше, часом позже…
Оба одновременно затянулись. От никотинового голода в голове сразу зашумело, а на душе сделалось светло и пусто, словно они совсем-совсем не любили жизнь, и больше им от нее не хотелось абсолютно ничего, кроме этого легкого головокружения и апатичной вялости. Андрей уже хотел сказать: – Ну и хрен с ним! Да будет так, если по-другому не выходит…, когда вновь полыхнула молния. В ее моментальном свете Виктору, сидевшему лицом к дороге показалось, что всего в нескольких шагах от костра движутся люди. Его рот приоткрылся, а рука с сигаретой опустилась сама собой.
– Ты что? – удивился Андрей.
– Смотри, там кто-то есть. Прошел кто-то…
Андрей резко обернулся, но небесный огонь уже ушел в землю, оставив после себя лишь грохот терзаемого неба. Воздух упругой волной всколыхнул природу, ударил в уши… Нет, гроза никуда не уходила – она висела над ними, явно пристреливаясь к цели. На этот раз она опять, слава богу, промахнулась.
– Кто там прошел? – спросил Андрей, когда многократное эхо укатилось за горизонт.
– Люди. Я видел их довольно четко. Человек шесть. С какими-то круглыми головами. Они молча шли друг за другом…
Еще минуту назад оба думали, что готовы все отдать, лишь бы увидеть людей, но вдруг оказалось, что вовсе не хотели этого. Гораздо спокойнее сидеть в свете костра и ожидать своей участи, а эти люди?.. Кто они? Что здесь делают? Куда идут в такое время и в такую погоду?..
– Может, тебе показалось? – с надеждой спросил Андрей, однако по лицу напарника понял, что он тоже б очень хотел, чтоб ему показалось, – может, нас действительно ищут?.. – в сознании Андрея не было такого смятения, потому что сам он не видел эти безмолвные мрачные фигуры – предполагать и строить догадки всегда легче, чем убеждаться воочию.
– Вряд ли, – Виктор покачал головой, – тогда они должны идти цепью; должны звать нас… И почему у них нет фонарей? – он задумчиво смотрел в вернувшуюся всепоглощающую темноту.
– И костер наш они должны бы заметить, – добавил Андрей, но мозг его уже включился в работу. От минутной апатии не осталось и следа, – а если это диверсанты?
– Кто? – в первый момент Виктор не понял, но потом сообразил – ведь завтра пуск боевой ракеты, – та-ак… – он склонил голову, обхватив ее руками, будто мысли разбегались, а он пытался удержать их, – интересный вариант. Только я не понимаю, зачем?.. Откуда им тут
взяться, да и ракета, не ахти какая – ее уже сто раз показывали во всех телепрограммах; даже, кажется, продавали в третьи страны. Зачем им ночью лазить по этим дебрям? Нелогично…– Но ты точно их видел? Тебе не померещилось?
– Точно. На них какие-то широкие накидки. А лица… это ж был момент, пока молния сверкнула – лиц не успел разглядеть.
– Надо идти за ними, – заключил Андрей, – они должны знать местность. Уж к какой-нибудь деревне они нас выведут, – взглянул на часы, – сейчас четыре. Скоро начнет светать. Главное, не упустить их.
– Они наверное, уже далеко ушли.
– Сомневаюсь. По такой темени с дороги они вряд ли свернут, и тут мы их сможем догнать. Собственно, нам надо только увидеть, в какую сторону они направляются, а сами по себе они нам, на фиг, не нужны, так?
– Так, – Виктор представил, что им предстоит встретиться с этой шестеркой, и внутренне содрогнулся. Было в них что-то такое, чего он не мог описать словами, потому и решил не говорить Андрею, ни об их лицах, ни о своих впечатлениях – как ни крути, это был единственный шанс выбраться отсюда.
Больше всего оба жалели о костре. Он являлся их главной радостью за прошедший день, но и оставлять его не имело смысла – они твердо знали, что никогда к нему не вернутся. К тому же, если огонь перекинется по сухим веткам и поползет дальше… По телевизору не раз показывали, что происходит от брошенного окурка, а здесь целый костер!
Но постепенно дрова прогорели и пламя сникло, превратившись в россыпь переливающихся углей, заключенных в ажурную пепельную оправу. При их свете даже рассмотреть лица стало уже практически невозможно.
– Поесть бы, – мечтательно произнес Виктор.
– Придется подождать. Ночью, если только сосновых шишек наберем…
– Знаешь, – Виктор вздохнул, – может, все-таки это были тени… Действительно, откуда людям тут взяться?
– Поздно, батенька. Костра уже нет. Идти, значит, идти.
Они выбрались на дорогу и с удивлением обнаружили, что еле-еле, пока чуть заметно, но начинало светать. Сидя под пологом леса, они не заметили, как ночь перестала быть черной. Внезапно, также как и поднялся, стих ветер, оставив над головой мрачный тучевой свод. Но гроза ушла, так и не излившись дождем. Громовые раскаты теперь слышались далеко за лесом и больше не сотрясали землю, а молнии из могучей разрушительной силы превратились в яркие фейерверки, периодически оживлявшие небо. Только воздух еще был влажным и тяжелым, поэтому деревья замерли, сдавленные его густой массой. Пейзаж напоминал кадр из мистического триллера, но настроение сделалось совсем иным.
– Удача с нами! – провозгласил Андрей, – грозу пронесло, а, в отношении пусков, наверное, я был не прав. Раз местный народ здесь бродит, значит, ничего страшного. Важно теперь побыстрее выбраться к жилью.
Виктор слушал его бодрый голос, глядя на причудливые нагромождения неподвижных деревьев и пытался понять, почему все положительные факторы, перечисленные Андреем, не вызывают в нем радостных эмоций. Неужели дело в «ночных прохожих»? Их лица показались ему какими-то нечеловеческими, причем, в чем конкретно заключалась эта «нечеловечность», он объяснить не мог. Вроде, ни рогов, ни дьявольского огня в глазах – наоборот, глаза как глаза; нос на месте и все остальное тоже. Но что-то было не так, и это внутреннее ощущение встречи с неведомым рождало не меньший страх, чем реальная угроза лесного пожара, наводнения или падающей ракеты.
– Витя, ты идешь? Komm zu mir, – произнес Андрей весело.
Виктор знал, что переход на немецкий являлся хорошим симптомом – значит, к Андрею вернулась уверенность. Наверное, эти присказки пришли к нему из военных кинофильмов, где героические победители всегда объяснялись с побежденными врагами подобными легко запоминающимися штампами, типа «schnell, schnell» или «Hande hoch».
– Иду я, – Виктор поправил гимнастерку, и они двинулись вперед в том же порядке, что и раньше – первым Андрей, а Виктор немного позади.