История бродяги. Метаморфозы
Шрифт:
«Как ты провел прошлый февраль? – поинтересовался мажор, не выпуская Женькину мордаху из своих рук»
«Мы застряли в твоей хижине на побережье, ветер смешал твои препараты, и время остановилось, – бормотал Женька, вспоминая детали их невольного заключения, – море стало как кисель, а ты здорово приложил меня о твою печку. У меня остался шрам, небольшой, могу показать…»
«Не сейчас, – проговорил разом побледневший Тихон, отпуская наконец Женьку. – возможно я пожалею об этом… этого не может быть… я все еще не верю тебе, Дергачев Евгений, но похоже ты не врешь… садись, поехали ко мне домой, по дороге расскажешь
Глава 4.
Мой случайный попутчик не вызывал у меня того доверия, на которое рассчитывал. Пока мы катились с ним по ночным улицам, он подробно пересказал мне довольно складную историю про вахты, неуемную энергию и беготню по бабам. Услышав его последнее заявление, я не сдержал снисходительную улыбку, косясь на его невзрачную фигурку.
«Ты не веришь мне, – разочарованно протянул мальчишка, заметив мою реакцию. – я понимаю тебя, я и сам бы себе не поверил, если бы каждый день не просыпался от страха перед очередным открытием, которое неизменно преподносит мне мое собственное отражение.»
Интонация, речевые обороты и манера держать себя все говорило за то, что рядом со мной сидит мой добрый друг, странным образом обернувшийся подростком, однако любому превращению в науке всегда находиться логическое объяснение. Сейчас я не мог отыскать объяснения тому, чему становился свидетелем.
Едва войдя в мою квартиру, Женя нерешительно замер возле самых дверей и ожидая моего приглашения, переминался с ноги на ногу.
«Проходи, – кивнул я ему и отправился в кухню. Там, в пенале у меня была припрятана бутылка коллекционного коньяка, который я, плеснув в стакан, протянул своему гостю. Женя помотал головой и отступил на шаг.
«Я стараюсь по возможности избегать алкоголя, – пробормотал он срывающимся мальчишеским голосом, – он странно действует на меня.»
И это тоже в поведении Жени очень напоминало бродягу. Я больше не стал устраивать проверки несчастному парню, вместо этого усадил его в кресло, а сам сел напротив. Мой разум отказывался принимать за правду услышанную историю, однако мое сердце подсказывало мне, что Дергачев действительно в большой беде.
«Твои изменения появляются только после твоего пробуждения? – поинтересовался я, вспоминая его рассказ и пытаясь отыскать причину странной реакции»
«Ну я это замечаю, после того, как проснусь, возможно они происходят постоянно, просто не так заметны. Я вообще не пойму, что случилось с моим организмом. Помнишь, ты рассказывал мне о быстрой регенерации тканей после воздействия твоего ускорителя? Может все дело в этом?»
Женя выдвинул довольно правдоподобную версию, если бы и со мной происходило бы тоже самое. Однако я продолжал чувствовать себя и выглядеть на свои тридцать восемь лет, а сорокатрехлетний Женя неуклонно скатывался к ясельному возрасту. Внезапно новая мысль проснулась у меня в голове.
«Ты говоришь, что алкоголь странно действует на тебя. Как именно он действует, в чем странность?»
Женька принялся рассказывать мне о своих особенностях, а в моей голове бешеными белками метались новые вопросы к моему невезучему другу. Как оказалось, у Жени с раннего детства проявлялась реакция на многие изученные и давно протестированные лекарства. А я, в своем стремлении добиться одному мне известных результатов, пичкал его абсолютно новыми неопробованными
препаратами и ждал чудес. Да еще срывал зло на ни в чем не повинном парне, превращающимся сейчас по моей вине в пеленочного младенца. От моего самобичевания ничего не менялось, а Дергачев ждал от меня конкретной помощи. Я отбросил все свои стенания и достал ту самую тетрадку, которую по-хорошему, давно уже пора было сжечь. Дергачев пристально следил за моими манипуляциями и едва увидев знакомую кожаную обложку, весело засмеялся:«Ты вообще когда-нибудь расстаешься с ней? – пробормотал он, – это же целый кладезь научных открытий, Тихон.»
Внезапно меня охватила злость. «Что ты творишь? – хотелось заорать мне наивному Женьке, – неужели ты не видишь, что ученый из меня, как из говна конфетка, а все мои так называемые опыты неизменно оканчиваются какой-нибудь неведомой фигней?!»
Я погасил в себе порыв озвучить все это и принялся в который раз мусолить формулы, пытаясь найти способ, как помочь своему другу.
Женька все это время неподвижно сидел в кресле и наблюдал. В его огромных темных глазах плескалось самое искреннее любопытство, и теснилось множество вопросов, которые он по своей привычке не решался озвучить. Один он все же озвучил и от его содержания внутри меня все замерло.
«Тихон, а что если мы не успеем? Ну, я хочу сказать, ты не создашь препарат, останавливающий мое омоложение, и я исчезну.»
«Успеем, – уверенно произнес я, не чувствуя в себе этой уверенности. – обязательно успеем. Не отвлекай меня, пожалуйста. Дай мне сосредоточиться…»
«Я бы хотел еще раз повидать Варвару, – будто не слыша моих слов продолжил Женя, – пока я еще нормально выгляжу… Немного старше нее… Можно я поеду обратно?»
Его слова отозвались во мне неожиданно принятым решением, которое я тут же озвучил:
«Никуда ты не поедешь, – заявил я, а Женька изменился в лице, – я имею в виду, не поедешь один. Мы поедем на побережье вместе, завтра. Точнее, уже сегодня. А пока не мешай мне, прошу тебя…»
Женька едва слышно вздохнул и промолчал, но в этом многозначительном молчании я отчетливо расслышал бесконечное сожаление о моей рушащейся карьере и загубленных планах.
Утром я сидел в кабинете брата, передавая ему дела.
Естественно я не стал объяснять Филиппу причины моего скоропалительного решения, просто поставив его перед фактом. Как же он орал, это стоило бы записать и впоследствии пугать этой записью его будущих внуков, если когда-нибудь такие появятся.
«Да что с тобой, Тихон?! – сыпал ядом мой всегда сдержанный братец, – ты хоть понимаешь, что своим решением ты не только рушишь свое собственное будущее, но и ставишь под угрозу благополучие целой компании?!»
В последнем высказывании я видел явную клоунаду. Незабвенный Станиславский с позором выгнал бы Филиппа с подмостков, услышав подобную реплику.
«Ничего с твоим концерном не случится, – равнодушно заявил я, выдерживая выбранную роль, – посади на мое место Маргариту Антоновну, она справиться.»
«Я лишу тебя твоей доли, – прошипел Филипп, – если сейчас же не одумаешься! И я не шучу! Ты дурак, Тихон, я всегда это знал и сегодня ты только укрепил мои убеждения!»
«Ты отнимаешь мое время, – пробормотал я, бросая взгляд на часы, – я очень тороплюсь, прощай Филипп!»