История человечества. Россия

Подготовка к мирным переговорам между Московским царством и Китаем шла очень тяжело. Не менее сложными были и сами переговоры, начавшиеся в августе 1689 года в живописном месте под Нерчинском [19] . Стороны предпочитали действовать с позиции силы – посольство русских было немалым, однако китайское – куда более внушительным. Под Нерчинск прибыли около 15 тысяч китайцев, и нетрудно догадаться, что большинство из них явно не относились к «дипломатическому корпусу».

19

Интересно, что в подготовке этих переговоров в организационной части (разбивке шатров и т. д.) принимал участие бывший украинский гетман, а тогда ссыльный Демьян Многогрешный.

Ведя переговоры, китайская делегация открыто угрожала русским взять Нерчинск силой, кроме того, представителям Поднебесной удалось настроить против русских окрестные племена бурят, онкотов и др. Головин стремился выторговать как можно больше «землицы», однако силы были неравны. Результатом этих переговоров стал Нерчинский мирный договор от 9 августа 1689 года. Согласно этому договору, Московское царство уступало Цинской империи почти все земли по верхнему Амуру и обязалось ликвидировать там русские поселения. Албазин, согласно третьей статье договора, подлежал «разрушению до основания». Пожалуй, единственной территориальной уступкой со стороны Китая было обязательство не заселять «Албазинские земли». Другие статьи договора регулировали торговые отношения, порядок разрешения пограничных споров и т. д.

* * *

Как видим, до поры до времени инициатива в освоении забайкальских и приамурских районов принадлежала Китаю. Что было неудивительно – китайцы с давних пор обитали в этих местах, русские же, в силу огромной оторванности от «базы», не могли оказывать им достойного сопротивления. Однако в XIX веке ситуация стала кардинально меняться. Российская империя превратилась в одну из ведущих мировых держав, развитие промышленности и путей сообщения привело к тому, что интересы русских продвигались все дальше и дальше на восток. Иной была ситуация с Китаем. Некогда могучая империя постепенно скатывалась на задворки мировой политики.

С середины XVIII века Китай стал постепенно расширять свои торговые отношения с другими странами, прежде всего с Великобританией. Правда, политика изоляционизма, проводимая династией Цин, сказывалась и на торговле. Китайцы, чувствуя себя вполне самодостаточными, с удовольствием и немалой выгодой продавали свои товары иностранцам, но вот покупать что-либо у них не стремились. Британцы тем временем пристрастились к китайскому чаю, полюбили они и местный фарфор и шелк. Но за эти товары приходилось платить серебром. Английские купцы пытались найти какой-либо товарный заменитель серебра, однако, за редким исключением, эти попытки оказывались провальными.

Еще в XVII веке голландские купцы для того, чтобы выменять у индонезийцев перец и другие пряности, использовали опиум. Помимо чисто экономической выгоды, у подобного обмена была и политическая подоплека: голландцы, массово делая наркоманами подвластных им индонезийцев, таким образом снижали сопротивление колонизации. Опиум оказался отличным средством (а в перманентном сражении за деньги и государственные интересы, как известно, любые средства хороши) и в борьбе за китайский рынок.

Англичане получили доступ к обширным опиумным плантациям в 1770-х годах, после завоевания Бенгалии. Вначале они не понимали, что им делать с таким невероятным количеством опиума, пытались даже противодействовать нелегальному ввозу наркотика в Китай. Но вскоре ситуация изменилась.

Китайцы знали о медицинских свойствах опиума еще с V века. Опиум, который в самом Китае не выращивался, легально ввозился в страну в небольших и жестко регламентированных количествах, его применение в иных, кроме медицинских, целях, было строжайше запрещено. Первую попытку нелегального ввоза опиума британцы предприняли в 1770-х годах, но окончилась она неудачей, нераспроданный опиум пришлось продавать в Сингапуре по демпинговым ценам. Однако следующие партии стали расходиться уже гораздо быстрее. Китайцы массово стали привыкать к опиуму, количество наркоманов росло с катастрофической быстротой и вскоре стало исчисляться миллионами человек. К 1835 году покупка опиума составляла 3/4 всего китайского импорта. Экономика разваливалась, население стремительно уменьшалось, страна становилась все более и более зависимой от иностранного влияния.

Естественно, что такое положение не устраивало китайских государственных мужей. Но и британцы в ситуации, когда уже не они, а китайцы платили им огромные суммы, не собирались легко расставаться с завоеванным. Подобное противостояние так или иначе должно было привести к войне, что, собственно, и произошло в 1839 году, когда между Великобританией и Китаем началась так называемая Первая опиумная война. Ее результатом стало поражение Цинской империи. Согласно условиям Нанкинского договора 1842 года, Китай обязывался выплатить Британской империи огромную контрибуцию, передавал в собственность остров Гонконг, открывал свои порты для беспрепятственного входа британских судов и т. д.

Еще более печальным для Поднебесной империи был итог Второй опиумной войны, продолжавшейся с 1856-го по 1860 год. Правящая династия оказалась в тяжелейшем положении: помимо внешних агрессоров – Великобритании и Франции, при поддержке США, ей пришлось бороться и с внутренними врагами. Так называемое восстание тайпинов привело к возникновению на территории Китая Тайпинского государства, под контролем которого находилось более 30 миллионов человек. И хотя тайпины в итоге были побеждены, Китайское государство

было полностью обескровлено изнурительной борьбой. Неудивительно, что китайская армия не могла оказать достойного сопротивления британским и французским войскам, которые захватили Пекин и разграбили императорский дворец.

Этот пусть и несколько пространный исторический экскурс позволяет понять, в каком положении оказался Китай во второй половине 1850-х годов. Российская же империя, как мы уже говорили, находилась на подъеме. И хотя Россия и не вмешивалась в ход войны между Китаем и западными странами, воспользоваться ослабленным до предела состоянием Китая она не преминула. На Поднебесную империю со стороны Петербурга оказывалось недвусмысленное давление с целью пересмотра явно несправедливого (по мнению России, естественно) Нерчинского договора. Отчасти это было действительно так – с точки зрения международно-правовых норм, Нерчинский договор был очень несовершенен и давно устарел. Его тексты на русском, китайском (точнее маньчжурском) и латинском (переговоры велись через двух монахов-иезуитов, состоявших на службе у китайского императора) не совпадали, отличались не просто в буквах, а в принципиальных положениях. Делимитация (т. е. определение общего положения и направления) границы была проведена не на должном уровне, не был даже произведен обмен картами, а демаркацией – проведением государственной границы на местности с обозначением соответствующими знаками – из-за ее продолжительности и труднодоступности вообще никто и заниматься не собирался.

Цинская же династия в тот период времени находилась в таких условиях, что переговоры и мирное урегулирование пограничных споров для нее были выгоднее, чем война еще с одной сильной державой.

Правда, это отнюдь не означает, что китайцы были согласны совсем уж на любые условия. Попытки переговоров по вопросу территориального разграничения были предприняты в 1855-м, затем в 1857 году, однако они закончились неудачей. В конце 1857 года китайское правительство было уведомлено, что проведение переговоров об уточнении границы вдоль Амура и Уссури и о плавании по этим рекам с российской стороны поручено генерал-губернатору Восточной Сибири Н. Н. Муравьеву.

Очередной этап переговоров должен был пройти в китайском городке Айгунь (Айхунь), на правом берегу Амура (в районе современного города Хэй-хэ). 26 апреля 1858 года губернатор Муравьев в сопровождении нескольких доверенных лиц отплыл вниз по Амуру. Вскоре они прибыли в Айгунь, где должны были дождаться специального императорского представителя И-Шаня. Переговоры начались 10 мая. Аргументируя свою позицию, Муравьев отмечал, что Россия готова обеспечить защиту интересов Китая от иностранных посягательств в этом регионе, однако для этого ей, естественно, нужно иметь такую возможность. Китайская сторона поначалу настаивала лишь на легкой модернизации Нерчинского договора. Тогда 12 мая П. Н. Перовский, пристав православной духовной миссии в Пекине (он заменил на переговорах заболевшего Муравьева), занял гораздо более жесткую позицию. Это возымело действие – китайская сторона согласилась практически на все условия русских. 16 мая договор был подписан.