История человечества. Восток

Армия Евпатора была вооружена, оснащена и обучена по римскому образцу и насчитывала 120 тыс. воинов. Повторялась ситуация 1-й войны. Митридат легко овладел Вифинией и начал боевые действия в Каппадокии и Пафлагонии. В Малой Азии начались волнения все из-за тех же непомерных налогов. На войну с Митридатом Рим направил Лукулла и Котту. Котта вместе с флотом прибыл раньше и, желая обеспечить себе лавры победителя, не стал дожидаться подхода Лукулла. У Халкидона он вступил в большое сражение с армией Понта. В гавани Халкидона находился флот Рима. В этом сражении армия и флот Митридата наголову разбили римлян. Сам Котта заперся в Халкидоне и ждал помощи от Лукулла. Воины Лукулла просили его бросить Котту за его бездарность и идти на Понт, но он пошел на Халкидон. Увидев армию Митридата и ее вооружение, Лукулл не решился на сражение. Митридат же, поняв, что сражения не будет, пошел осаждать Кизил. Лукулл, решив выиграть войну голодом и изматыванием, нападал на отдельные отряды Евпатора. Стихия внесла свою лепту: ураган разметал осадные орудия при Кизиле, а шторм уничтожил флот Митридата. Армия Евпатора, не воюя, теряла людей; начался голод, за ним бунт, паника и бегство. Сам Митридат смог уйти на легком пиратском судне.

Постепенно военные действия переместились на территорию Понта, а затем и Армении. Тигран выступил вместе с Митридатом. Изматывающая тактика Лукулла обернулась против него самого: легионеры роптали, а потом и вовсе перестали подчиняться. На Кавказ они идти не хотели, а Митридат очень быстро восстанавливался и фактически по-прежнему правил Понтом. Но эта война выявила полную несостоятельность Тиграна и его многочисленной армии. Для римлян, похоже, это не было новостью: они первыми нападали, даже при десятикратном превосходстве противника, и армяне в панике разбегались. Рим был недоволен затягиванием войны, Лукулла отстранили от командования и отозвали в Рим, а с ним и часть его командиров. Командование принял Помпей.

С отборными легионами он искал встречи с Митридатом. После того как Евпатор разбил свой лагерь на берегу Евфрата, Помпей решил напасть на него ночью. Но когда он подошел к лагерю и увидел боевые порядки Митридата, готовые к бою, решил отказаться от битвы. Военачальники стали уговаривать не делать этого: ущербная луна давала достаточно света и была у них за спиной. Начался бой. В неверном свете луны понтийцы видели искаженную картину битвы, началась паника. Когда победа римлян стала очевидной, Евпатор с отрядом всадников, среди которых была его наложница Гипсикратия, переодетая в мужскую персидскую одежду, прорвался сквозь ряды римлян и ушел в крепость Синору.

Здесь хранились сокровища царя. Митридат, раздав своим спутникам драгоценности и яд, двинулся в Армению, но Тигран отказал ему в убежище. Тогда Евпатор пошел в Колхиду, а оттуда переправился в Пантикапей. Помпей, преследуя Митридата, захватил его наложниц, сокровища и личные записи царя. Далее он сделал попытку пройти через Кавказ, но встретил жестокое сопротивление альбанов и иберов, союзников Митридата. После двух жестоких битв Помпей решил не губить армию, он вернулся в Азию и организовал морскую блокаду Тавриды и Северного Причерноморья. Под страхом смерти была запрещена торговля с Боспором.

Читая записи Евпатора, Помпей многое узнал о нем как человеке. Возможно, это помогло ему принять правильное решение. В личных качествах Евпатор не имел равных. Он был очень храбр, силен физически и в преклонном возрасте, знал 22 языка и наречия своих подданных. В практических целях увлекался географией и наукой о ядах и противоядиях. Митридат слыл большим знатоком по части женщин: его наложницами и женами были дочери многих царей, за исключением Стратовики – дочери греческого арфиста. Из записок явствовало, что Евпатор отравил своего сына Ариарата. Старший сын Махар, правитель Боспора, в начале войны поспешил признать власть Лукулла, а когда Митридат направил свой бег в Пантикапей, не стал ждать прибытия отца и отравился сам. Под влиянием сведений о Евпаторе Помпей сказал приближенным, что Митридат намного опасней, когда бежит, нежели в открытом бою, и пусть его победит голод. Но произошло иначе. Любимый сын Митридата Фарнак, не раз водивший войска отца в бой против Рима, заключил договор с Помпеем и стал царем Понта. Митридату было 69 лет, когда он дал отравленное вино оставшимся с ним дочерям Ниссе и Митридатиде и выпил сам. Но так как он, боясь быть отравленным, уже давно принимал яды микроскопическими дозами, отрава на него не подействовала. «Я не могу умереть от яда вследствие моих глупых предохранительных мер. Самого же страшного и столь обычного в жизни царей яда – неверности войска, детей и друзей – я не предвидел, я, который предвидел все яды и сумел от них уберечься», – признался царь своему телохранителю и приказал ему заколоть его мечом.

Мурад IV (Род. в 1612 г. – ум. в 1640 г.)

Семнадцатый султан Османской империи, «наиболее кровавый из всех османских султанов», установивший тотальный контроль за населением и кровавый террор.

27 июля 1612 г. родился Мурад IV, сын Ахмеда I и Кесем, семнадцатый султан Османской империи, один из наиболее жестких и одиозных правителей Порты. В начале XVII в. положение дел в Османской империи было тяжелым. Продолжался незатухающий ирано-турецкий конфликт. К 1612 г. иранский шах Аббас отобрал у турок значительную часть Закавказья, а в 1624 г. – весь Ирак с Багдадом. Одновременно с войной против Ирана Порта вела войну с Польшей. Причиной конфликта был спор за украинские земли. Турки надеялись, что Польша, вовлеченная в общеевропейскую Тридцатилетнюю войну, не сможет противостоять османской агрессии. Но в 1621 г. при продолжительной осаде поляков под Хотином турецкая армия понесла тяжелые потери и вынуждена была отступить. Это произошло во многом благодаря смелости и отваге запорожских казаков. Именно неудача Хотинского похода заставила молодого, просвещенного султана Османа II (брата Мурада IV) начать реформы в системе государственного управления и в армии. Одновременно Осман II хотел ограничить власть духовенства и удельных правителей, уменьшить их материальные привилегии.

Результаты не заставили себя ждать. Подстрекаемые мусульманским духовенством и правящей оппозицией, янычары подняли мятеж, который стоил жизни Осману II и его советникам. В провинциях усилились сепаратистские выступления. Пользуясь ослаблением центральной власти, крупные феодалы превращались в самостоятельных правителей. Часто меняющиеся султаны были заинтересованы главным образом в исправном поступлении налогов и не вмешивались в управление в провинциях. Это приводило к полному произволу губернаторов-пашей, власть которых становилась бесконтрольной и неограниченной. Прокатившиеся по всей империи народные восстания и бунты и последовавшие за этим репрессии привели к тому, что во многих районах Малой Азии и Балкан численность населения снизилась до уровня начала XVI в. Часть оседлых жителей вновь стала кочевниками. Прекратился рост городов, ремесла не развивались.

В сельском хозяйстве формировалось частно-феодальное землевладение, которое ускоряло разложение сипахийской системы [115] . Это привело, с одной стороны, к увеличению производительности в сельском хозяйстве, с другой – к обнищанию крестьян и потере ими наследственного права на обрабатываемые земли. Большое количество безземельных крестьян бродило по Стамбулу. Развалившаяся сипахийская система уже не была источником военной силы и фактором внутренней стабильности государства.

115

Сипахи – турецкие феодалы, получившие земельные пожалования за несение военной службы.

Порядок в империи поддерживался за счет увеличения янычарского корпуса. В первой половине XVII в. в реестрах янычар было записано 50 тыс. человек. Эта армия, состоявшая полностью на государственном содержании, была тяжелым бременем для империи. Казна истощилась, деньги янычарам платили нерегулярно и не полностью, что приводило к открытым мятежам. Чем больше отряды сипахов теряли свое военное и политическое значение, тем сильнее сказывалась зависимость султана и его окружения от воли янычар. К тому же, не получая жалованья, янычары стали заниматься ремеслом и торговлей и, удовлетворяясь доходом от этой деятельности, уже не хотели воевать и старались уклоняться от походов.

Враждебные феодальные группировки и партии использовали янычар для свержения неугодных министров, фаворитов, а то и султанов. Современник писал о янычарах: «Они так же опасны в мирное время, как слабы во время войны». Венчал всю эту систему султанский дворец и его гарем. Вторую половину XVI в. и первую половину XVII в. историки Порты назовут «султанатом женщин». Уже при Сулеймане I большое влияние на дела империи оказывала его фаворитка, легендарная Роксолана. Потом были Нур Бану и Сафие (дочь венецианского губернатора острова Корфу). Кесем-султан, фаворитка Ахмеда I и мать Османа II, Мурада IV и Ибрагима I, была гречанкой по происхождению. Она более 30 лет активно управляла Османской империей. Это было время гаремных интриг, власти фаворитов и евнухов, дворцовых переворотов и полной коррупции чиновников.

В 1622 г. после убийства Османа II на трон вновь взошел его дядя, душевнобольной Мустафа. Он «правил» 16 месяцев. За это время сменилось несколько визирей, и Мустафу опять заставили отречься от трона. Султаном был провозглашен его племянник Мурад IV.

Одиннадцатилетний султан – «толстый, живой наружности, с хорошей осанкой» – совершил свой первый торжественный въезд в Стамбул. После молитвы в Серале Мурад прошел в имперскую казну, где, по записям турецкого писателя и путешественника Эвлии Челебу, «…не было видно никаких сосудов из золота и, кроме ненужного хлама, обнаружилось лишь 6 мешков монет, сумка с кораллами и сундук с китайским фарфором. Увидев это, султан Мурад наполнил казну своими слезами и, дважды склонившись в молитве, сказал: “Иншалла, я заполню эту казну богатствами тех, кто их украл, и наполню еще пятьдесят хранилищ в дополнение к этому”».