История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима

Период между 481 и 403 годами до н. э. оказался настолько запутанным, что историки даже не пытаются дать название этим смутным годам. Они лишь делят период, когда Чжоу занимал свою восточную столицу (период Восточного Чжоу, 771–221 годы до н. э.) на период Вёсен и Осеней (771–481) и период Воюющих Царств (403–221), определяя промежуток между ними как что-то вроде междуцарствия.

В течение этих лет еще один философ сделал попытку изложить принципы, по которым Китай может найти какое-либо единство. Сунь-цзы, один из полководцев князя У [215] , не имел иллюзий по поводу того, что постоянные войны делают с его страной: «Нет примера страны, выигравшей от продолжительных военных действий», – пишет он.¹⁷ Его книга «Искусство войны» говорит о том, как победить врага, всеми силами избегая масштабных сражений. «Высшее достижение состоит в том, чтобы сломить сопротивление врага без боя, – пишет Сунь-цзы.¹⁸ – Ведь когда вы вовлечены в настоящий бой и победа далека, тогда действия людей становятся вялыми, рвение их будет угасать… Искусность никогда не ассоциировалась с задержками». Осады, этот основной вид войн на Среднем Востоке, им не рекомендовались: «Не берите город в осаду, – учит Сунь-цзы. – Если вы осадите город, вы измотаете собственные силы… Появятся другие вожди, чтобы воспользоваться преимуществом над вами. Тогда никто, как бы он ни был умен, не сможет предотвратить последствий».¹⁹

215

Общепринятые даты жизни Сунь-цзы оспариваются некоторыми учеными. Его трактат «Искусство войны» напрямую упоминает государство Юэ на юго-востоке, которое стремится разместиться там в период после заявления У о первенстве и возражениях Юэ: «Хотя согласно моей оценке, количество солдат Юэ численно превосходит наших, – пишет он, – это не дает им преимущества для одержания победы». (Прим. авт.)

Это слова человека, который знает, что недруги в собственном государстве так же опасны, как враги из соседнего государства. В стране, где ваши друзья с той же вероятностью замышляют против вас, как и ваши враги, обман становился образом жизни: «Война основана на обмане, – писал Сунь-цзы. – Когда мы способны атаковать, мы должны делать вид, что не способны; когда используем свои силы, мы должны казаться бездействующими; когда находимся рядом, мы должны заставить врага поверить, что мы далеко; когда мы далеко, должны заставить его поверить, что мы рядом».²⁰ Хороший военачальник не только сам обманывает, но и предполагает, что враг всегда обманывает его. «Смиренные слова и растущая подготовка – это знаки, что враг готов выдвинуться, – объясняет Сунь-цзы. – Грубые слова и выдвижение вперед, будто для нападения, – это знаки, что он отступит… Предложения мира, сопровождаемые клятвенными заверениями, указывают на тайный умысел».²¹

Оба, и Конфуций, и Сунь-цзы, были примерно современниками, оба они излагали философию порядка, путь рациональных отношений в разобщенной стране – стабильность через правильное исполнение социальных обязанностей или стабильность через страх. Метод Сунь-цзы не менее систематический и всеохватывающий, нежели Конфуция. И на какое-то время он обрел доминирование. Государства Восточного Чжоу были, как написал китайский историк I века Ли-у Сян, «прожорливыми и бессовестными. Они соревновались без конца… Наверху не было Сына Неба и не было местных господ внизу. Все достигалось через физическую силу, и победителем была знать. Военные действия не прекращались, обман и вероломство шли рука об руку».²²

Китайские властители превратились в военных вождей, каждый удерживал свою власть постоянной войной с соседями. Без войны, которая нужна была, чтобы расширить границы государства за счет границы соседнего, государства схлопнулись бы, как проколотый шарик; они должны были оставаться наполненными горячим воздухом сражения.

Сравнительная хронология к главе 62

Глава шестьдесят третья Расширение Персидской империи

Между 539 и 514 годами до н. э. Кир Великий терпит поражение в битве, Камбис завоевывает Египет, а Индийское царство Магадха крепнет

После завоевания Вавилона Кир Великий правил своей империей немногим меньше девяти лет, а затем оказался в трудной ситуации, которая была связана с некой неизвестной царицей.

Он пробивался на север на совсем новую территорию через реку Окс [216] и еще выше, в дикую Центральную Азию к востоку от Аральского моря. Горные племена, жившие в этом районе, были боковой ветвью скифов: Геродот называет их массагетами, свирепыми бойцами, которые используют стрелы с бронзовыми наконечниками и копья, поклоняются солнцу и «не обрабатывают землю, но живут, питаясь крупным рогатым скотом и рыбой».¹

216

Ныне Аму-дарья. (Прим. ред.)

Сначала Кир попытался покорить массагетов путем переговоров. Он послал царице Томирис предложение, предлагая выйти за него замуж. Однако она не только отклонила предложение, но послала своего сына возглавить нападение на арьергард персидской армии. Атака провалилась, и сын Томирис был взят в плен.

Не в состоянии перенести позора, он покончил с собой. Тогда Томирис послала Киру письмо, поклявшись: «Клянусь солнцем, что утолю твою жажду крови». Затем она повела остальных своих людей на продвигающихся вперед персов. Две армии встретились в 530 году до н. э., и произошло второстепенное столкновение, вызвавшее эпическую реакцию. «Я считаю эту битву самой жестокой битвой между не-греками из всех, когда-либо состоявшихся», – отмечает Геродот, а это (обращая внимание на определение «не-греки») могло означать, что битва считалась самой яростной из всех известных.

Массагеты использовали луки и стрелы, а также кинжалы и копья. Но им удалось то, чего не смогли сделать ассирийцы: они уничтожили почти все персидское войско. Сам Кир, сражаясь пешим среди своих людей, пал в пылу сражения. Когда массагеты одержали верх, Томирис отправилась на поиск трупа царя и нашла его среди тел персов, лежавших в лужах собственной крови. Отыскав тело Кира, она отсекла ему голову и засунула ее в мех для вина, наполненный кровью: «Я предупреждала тебя, что утолю твою жажду крови», – сказала она.²

Отомстив за сына, Томирис позволила оставшимся в живых персам забрать тело великого царя с поля боя. Они смыли кровь с его лица и повезли труп в похоронной процессии побежденных назад, в Пасаргады.

Кир заранее построил себе гробницу: каменное здание с двускатной крышей, кажущееся деревянным благодаря богатой резьбе. Здание стояло на вершине семиступенчатого зиккурата. Тело царя обрядили в царские одежды и украшения, дали оружие и уложили на золотые носилки. Гробницу запечатали, и группе персидских священников поручили жить в маленьком домике рядом, охраняя место упокоения.

Персия и Центральная Азия

Камбис, старший сын царя, был коронован как его преемник, Камбис II. Он несколько лет служил офицером в армии отца и находился с Киром как раз перед переправой через Окс, но царь отослал сына назад в Пасаргады, чтобы тот следил за делами в городе, пока Кир сразится в битве, которая, по-видимому, представлялась ему весьма незначительным делом.

Осмотрев империю отца, Камбис, похоже, испытал тот же самый импульс, что и множество других сыновей великих людей: он захотел превзойти родителя. Это не было желанием мщения – как раз северо-восточную границу, где погиб Кир, Камбис оставил нетронутой. Вместо этого он сначала передвинул свой дворец и центр администрации империи из столицы отца Пасаргады в старую столицу эламитов – Сузы, ближе к центру империи. А затем положил глаз на Египет.

* * *

Тем временем далеко в Египте фараон Априй повел свои армии прямо в пасть громадного несчастья.

Западнее Дельты греческое поселение Кирена – колония, основанная на северном африканском берегу людьми Феры, – наконец начала расширяться и крепнуть после почти шести лет пребывания на грани выживания. Ее третий правитель, Батт Удачливый, уже имел возможность предложить греческим городам прислать сюда дополнительных поселенцев, обещая каждому прибывшему надел земли. Вскоре в Кирене собралось «значительное количество» людей, прибывших в основном из материковой Греции и занявших всю землю вокруг города.

Это не прошло спокойно для местных жителей, которых Геродот называет «ливийцами». Они отправили в Египет просьбу о помощи, «ставя себя под защиту египетского царя Априя». Поэтому Априй отправил египетскую армию оказать помощь североафриканским друзьям против греческого вторжения. К несчастью, египетская армия была уничтожена греками: по словам Геродота, египтяне были «целиком истреблены, так что едва ли хоть кто-то нашел дорогу назад, в Египет».³

Эта беда отвратила египтян от Априя, который, очевидно, и так уже испытывал серьезный недостаток популярности. «Они верили, что Априй намеренно послал их на верную смерть», – пишет Геродот. Уцелевшие в битве и вернувшиеся домой из Кирены, «объединились с друзьями тех, кто погиб, и подняли открытый мятеж».⁴