История Древней Греции

Среди поселений раннеэлладской эпохи особенно выделяется цитадель в Лерне (на южном побережье Арголиды). Расположенная на невысоком холме неподалеку от моря цитадель была обнесена массивной оборонительной стеной с полукруглыми башнями. В ее центральной части было открыто большое (25х12 м) прямоугольное здание — так называемый дом черепиц (обломки черепицы, некогда покрывавшей крышу здания, были найдены в большом количестве во время раскопок). В одном из его помещений археологи собрали целую коллекцию (более 150) выдавленных на глине оттисков печатей. Когда-то этими глиняными «ярлыками», по всей видимости, запечатывались сосуды с вином, маслом и другими припасами. Эта интересная находка говорит о том, что в Лерне находился крупный административный и хозяйственный центр, отчасти уже предвосхищавший по своему характеру и назначению более поздние дворцы микенского времени. Аналогичные центры существовали и в некоторых других местах. Их следы обнаружены, например, в Тиринфе (также южная Арголида, недалеко от Лерны) и в Аковитике (Мессения на юго-западе Пелопоннеса).

Наряду с цитаделями, в которых, судя по всему, жили представители родоплеменной знати, в Греции раннеэлладской эпохи существовали поселения также и другого типа — небольшие, чаще всего очень плотно застроенные поселки с узкими проходами — улицами между рядами домов. Некоторые из этих поселков, в особенности расположенные вблизи от моря, были укреплены, в других отсутствовали какие-либо оборонительные сооружения. Примерами таких поселений могут служить Рафина (восточное побережье Аттики) и Зигуриес (северо-восточный Пелопоннес, недалеко от Коринфа). Судя по характеру археологических находок, основную массу населения в поселениях этого типа составляли крестьяне — земледельцы. Во многих домах были открыты специальные ямы для ссыпки зерна, обмазанные изнутри глиной, а также большие глиняные сосуды для хранения различных припасов. В это время в Греции уже зарождалось и специализированное ремесло, представленное в основном такими его отраслями, как гончарное производство и металлообработка. Численность профессионалов — ремесленников была еще очень невелика, а их продукция обеспечивала в основном местный спрос, лишь незначительная ее часть находила сбыт за пределами данной общины. Так, при раскопках Рафины было открыто помещение кузнечной мастерской, владелец которой, очевидно, снабжал бронзовыми орудиями труда местных земледельцев.

Имеющиеся археологические данные позволяют предполагать, что в раннеэлладское время, по крайней мере со второй половины III тысячелетия до н. э., в Греции уже начался процесс формирования классов и государства. В этом плане особенно важен уже отмеченный факт сосуществования двух различающихся между собой типов поселения: цитадели типа Лерны и общинного поселка (деревни) типа Рафины или Зигуриес. Однако раннеэлладская культура так и не успела стать настоящей цивилизацией. Ее развитие было насильственно прервано в результате очередного передвижения племен по территории Балканской Греции.

2. Вторжение греков-ахейцев. Становление первых государств

Это передвижение датируется последними столетиями III тысячелетия до н. э., или концом эпохи ранней бронзы. Около 2300 г. до н. э. погибли в пламени пожара цитадель Лерны и некоторые другие поселения раннеэлладского времени. Спустя некоторое время возникает ряд новых поселений в тех местах, где их раньше не было. В этот же период наблюдаются определенные изменения в материальной культуре Средней Греции и Пелопоннеса. Впервые появляется керамика, изготовленная с помощью гончарного круга. Ее образцами могут служить «минийские вазы» — монохромные (обычно серые или черные) тщательно отполированные сосуды, напоминающие своей блестящей матовой поверхностью изделия из металла. В некоторых местах при раскопках были найдены кости лошади, ранее, по-видимому, неизвестной в пределах южной части Балканского полуострова. Многие историки и археологи связывают все эти перемены в жизни материковой Греции с приходом первой волны грекоязычных племен, или ахейцев (это название во многом условно. Впервые оно появляется только в гомеровском эпосе, т. е. спустя почти тысячу с лишним лет после предполагаемого вторжения греков в южные области Балканского полуострова). Если это предположение в какой-то степени оправданно, то рубеж III–II тысячелетий до н. э. (впрочем, некоторые исследователи относят первое появление грекоязычных племен на Пелопоннесе и в Средней Греции к более раннему (середина или даже начало III тыс. до н. э.) или, наоборот, к более позднему (XVII–XVI вв. до н. э.) времени. Нет полного единства мнений также и в вопросе о прародине греков. Большинство ученых помещает ее в северной части Балканского полуострова или еще дальше к северу — на Придунайской равнине. Однако существует и другое мнение, согласно которому греки пришли на Балканы из Малой Азии. Окончательный ответ на этот вопрос зависит от решения более широкой и сложной проблемы расселения индоевропейцев по территории Евразии) может считаться началом нового этапа в истории Древней Греции — этапа формирования греческой народности. Основой этого длительного и весьма сложного процесса было взаимодействие и постепенное сращивание двух культур: культуры пришлых ахейских племен, говоривших на различных диалектах греческого или, скорее, протогреческого языка, и культуры местного до греческого населения. Значительная его часть была, по-видимому, ассимилирована пришельцами, о чем свидетельствуют многочисленные слова, заимствованные греками у их предшественников — пеласгов или лелегов, например названия ряда растений: «кипарис», «гиацинт», «нарцисс» и др.

Поселение Димини в Фессалии. Ок. 3000 г. до н. э.

Становление цивилизации в материковой Греции было сложным и противоречивым процессом. В первые века II тысячелетия до н. э. здесь наблюдается явное замедление темпов социально-экономического и культурного развития. Несмотря на появление таких важных технических и хозяйственных новшеств, как гончарный круг и повозка или боевая колесница с запряженными в нее лошадьми, культура так называемого среднеэлладского периода (XX–XVII вв. до н. э.) в целом заметно уступает предшествующей ей культуре раннеэлладской эпохи. В поселениях и погребениях этого времени сравнительно редко встречаются изделия из металла. Зато снова появляются орудия, сделанные из камня и кости, что свидетельствует об определенном упадке производительных сил греческого общества. Исчезают монументальные архитектурные сооружения вроде уже упоминавшегося «дома черепиц» в Лерне. Вместо них строятся невзрачные глинобитные дома иногда прямоугольной, иногда овальной или закругленной с одной стороны формы. Поселения среднеэлладского периода, как правило, укреплены и размещаются на возвышенностях с крутыми обрывистыми склонами. Судя по всему, время это было крайне неспокойным и тревожным, что вынуждало отдельные общины принимать меры для обеспечения своей безопасности.

Типичным примером среднеэлладского поселения может считаться городище Мальти — Дорион в Мессении. Все поселение располагалось на вершине высокого холма, обнесенной кольцевой оборонительной стеной с пятью проходами. В центре поселения на невысокой террасе стоял так называемый дворец (вероятно, дом вождя племени) — комплекс из пяти помещений общей площадью 130 кв. м с выложенным из камня очагом — алтарем в самой большой из комнат. Вплотную к «дворцу» примыкали помещения нескольких ремесленных мастерских. Остальную часть поселения составляли дома рядовых общинников, как правило, очень небольшие, и склады, построенные в один — два ряда вдоль оборонительной стены. Между стеной и центральной террасой было оставлено довольно большое свободное пространство, скорее всего использовавшееся как загон для скота. Сама планировка Мальти, однообразие его жилой застройки свидетельствуют о еще не нарушенном внутреннем единстве обитавшей здесь родоплеменной общины. Об отсутствии ясно выраженных социальных и имущественных различий в ахейском обществе среднеэлладского времени говорят также и погребения этого периода, в подавляющем большинстве своем стандартные, с очень скромным сопроводительным инвентарем.

Лишь в конце среднеэлладского периода положение в Балканской Греции начало постепенно изменяться. Полоса длительного застоя и упадка сменилась полосой нового экономического и культурного подъема. Возобновился прерванный в самом начале процесс классообразования. Внутри ахейских племенных сообществ выделяются могущественные аристократические роды, обосновавшиеся в неприступных цитаделях и тем самым резко обособившиеся от массы рядовых соплеменников. В руках племенной знати концентрируются большие богатства, отчасти созданные трудом местных крестьян и ремесленников, отчасти захваченные во время военных набегов на земли соседей. В различных районах Пелопоннеса, Средней и Северной Греции возникают первые и пока еще довольно примитивные государственные образования. Таким образом, сложились предпосылки для формирования еще одной цивилизации эпохи бронзы, и начиная с XVI в. до н. э. Греция вступила в новый, или, как его обычно называют, микенский, период своей истории.

3. Формирование микенской цивилизации

На первых этапах своего развития микенская культура испытала на себе очень сильное влияние более передовой минойской цивилизации. Многие важные элементы своей культуры ахейцы заимствовали на Крите, например, некоторые культы и религиозные обряды, фресковую живопись, водопровод и канализацию, фасоны мужской и женской одежды, некоторые виды оружия, наконец, линейное слоговое письмо. Все это не означает, однако, что микенская культура была всего лишь второстепенным периферийным вариантом культуры минойского Крита, а микенские поселения на Пелопоннесе и в других местах представляли собой просто минойские колонии в чужой «варварской» стране (этого мнения придерживался А. Эванс). Многие характерные особенности микенской культуры позволяют считать, что она возникла на местной греческой, а отчасти еще и догреческой почве и была преемственно связана с древнейшими культурами этого региона, относящимися к эпохе ранней и средней бронзы.

Самым ранним памятником микенской культуры считаются так называемые шахтовые могилы. Первые шесть могил этого типа были открыты в 1876 г. Г. Шлиманом в черте стен Микенской цитадели. Свыше трех тысячелетий шахтовые могилы таили в себе поистине сказочные богатства. Археологи извлекли из них множество драгоценных вещей, сделанных из золота, серебра, слоновой кости и других материалов. Здесь были найдены массивные золотые перстни, украшенные резьбой диадемы, серьги, браслеты, золотая и серебряная посуда, великолепно изукрашенное оружие, в том числе мечи, кинжалы, панцири из листового золота, наконец, совершенно уникальные золотые маски, скрывавшие лица погребенных (не столь богаты погребения другого микенского некрополя, открытого греческими археологами у подножия цитадели близ так называемого «голоса Клитемнестры», хотя и в них удалось найти немало ценных и редких вещей, в том числе сосуды из золота, серебра и горного хрусталя, бронзовые мечи и кинжалы, золотые диадемы, бусы из янтаря и полудрагоценных камней и даже одну погребальную маску из электрона (сплав золота с серебром). Наличие двух царских некрополей в столь близком соседстве друг от друга может быть объяснено следующим образом: в одном из них, нижнем, или, как его называют условно, круге Б, были захоронены цари из более древней династии, правившей в Микенах начиная с конца XVII в. до н. э., тогда как в верхнем некрополе, или круге А, хоронили царей другой, более поздней династии, оттеснившей от власти первую. Много столетий спустя Гомер в «Илиаде» назовет Микены «златообильными», а микенского царя Агамемнона признает самым могущественным из всех ахейских вождей, принимавших участие в знаменитой Троянской войне. Находки Шлимана дали зримые доказательства справедливости слов великого поэта, к которым до этого многие относились с недоверием. Правда, Шлиман ошибся, полагая, что ему удалось найти могилу Агамемнона, злодейски умерщвленного его женой Клитемнестрой после возвращения из похода на Трою: открытые им шахтовые могилы датируются XVI в. до н. э., тогда как Троянская война происходила, по-видимому, уже в XIII–XII вв. Тем не менее огромные богатства, обнаруженные в могилах этого некрополя, показывают, что уже и в то отдаленное время Микены были центром большого государства. Погребенные в этих великолепных усыпальницах микенские цари были воинственными и свирепыми людьми, жадными до чужих богатств. Ради грабежа они предпринимали далекие походы по суше и по морю и возвращались на родину, обремененные добычей. Едва ли золото и серебро, сопровождавшие царственных покойников в загробный мир, попали в их руки путем мирного обмена. Гораздо более вероятно, что оно было захвачено на войне. О воинственных наклонностях властителей Микен свидетельствуют, во-первых, обилие оружия в их гробницах и, во-вторых, изображения кровавых сцен войны и охоты, которыми украшены некоторые из вещей, найденных в могилах, а также каменные стелы, стоявшие на самих могилах. Особенно интересна сцена охоты на львов, изображенная на одном из бронзовых инкрустированных кинжалов. Все признаки: исключительный динамизм, экспрессия, точность рисунка и необыкновенная тщательность исполнения — указывают на то, что перед нами — работа лучших минойских мастеров ювелирного дела. Это замечательное произведение искусства могло попасть в Микены вместе с военной добычей, захваченной ахейцами во время очередного пиратского рейда к берегам Крита, или, согласно другому предположению, было изготовлено в самих Микенах критским ювелиром, который явно старался приспособиться к вкусам своих новых хозяев (в минойском искусстве Крита сюжеты подобного рода почти не встречаются).

Временем расцвета микенской цивилизации можно считать XV–XIII вв. до н. э. В это время зона ее распространения выходит далеко за пределы Арголиды, где, по всей видимости, она первоначально возникла и сложилась, охватывая весь Пелопоннес, Среднюю Грецию (Аттику, Беотию, Фокиду), значительную часть Северной (Фессалию), а также многие из островов Эгейского моря. На всей этой большой территории существовала единообразная культура, представленная стандартными типами жилищ и погребений. Общими для всей этой зоны были также некоторые виды керамики, глиняные культовые статуэтки, изделия из слоновой кости и т. п. Судя по материалам раскопок, микенская Греция была богатой и процветающей страной с многочисленным населением, рассеянным по множеству небольших городков и поселков.

Акрополь в Микенах. XIV в. до н. э.

1. Дворец, 2. Фундамент здания, 3. Дом с колоннами, 4. Львиные ворота, 5. Амбары, 6. Въезд, 7. Шахтные гробницы, 8. Дома

Основными центрами микенской культуры были, как и на Крите, дворцы. Наиболее значительные из них были открыты в Микенах и Тиринфе (Арголида), в Пилосе (Мессения, юго-западный Пелопоннес), в Афинах (Аттика), Фивах и Орхомене (Беотия), наконец, на севере Греции в Иолке (Фессалия). Архитектура микенских дворцов имеет ряд особенностей, отличающих их от дворцов минойского Крита. Важнейшее из этих отличий состоит в том, что почти все микенские дворцы были укреплены и представляли собой настоящие цитадели, напоминающие своим внешним видом замки средневековых феодалов. Мощные стены микенских цитаделей, сооруженные из огромных, почти не обработанных каменных глыб, до сих пор производят огромное впечатление на тех, кто их видел, свидетельствуя о высоком инженерном искусстве ахейских зодчих. Великолепным образцом микенских фортификационных сооружений может служить знаменитая Тиринфская цитадель. Поражают прежде всего монументальные размеры этого сооружения. Необработанные глыбы известняка, достигающие в отдельных случаях веса в 12 т, образуют наружные стены крепости, толщина которых превышала 4,5 м, высота же только в сохранившейся части доходила до 7,5 м. В некоторых местах внутри стен были устроены сводчатые галереи с казематами, в которых хранилось оружие и запасы продовольствия (толщина стен достигает здесь 17 м). Вся система оборонительных сооружений Тиринфской цитадели была тщательно продумана, чтобы оградить защитников крепости от всяких непредвиденных случайностей. Подход к главным воротам цитадели был устроен таким образом, что приближавшийся к ним противник вынужден был поворачиваться к стене, на которой находились защитники крепости, правым боком, не прикрытым щитом. Но даже и попав внутрь цитадели, враг натыкался на внутреннюю оборонительную стену, защищавшую основную ее часть — акрополь с царским дворцом. Для того чтобы добраться до дворца, ему нужно было преодолеть узкий проход, идущий между наружной и внутренней стенами и разделенный на два отсека двумя деревянными воротами. Здесь он неминуемо попадал под перекрестный губительный огонь метательного оружия, который защитники цитадели обрушивали на него со всех сторон. Чтобы осажденные обитатели цитадели не страдали от недостатка воды, в северной ее части (так называемый нижний город) был устроен подземный ход, заканчивавшийся примерно в 20 м от стен крепости у тщательно скрытого от глаз неприятеля источника.