История Франции т.2

«Свинца или работы!» С утра 23 июня в восточных районах города началось строительство баррикад и прозвучали первые выстрелы.

Это не остановило воинствующую буржуазную реакцию, она продолжала неумолимо осуществлять свой провокационный план и спешила отрезать все пути отступления. 23 июня Учредительное собрание спешно утвердило срочно представленный Фаллу законопроект о роспуске «национальных мастерских» в трехдневный срок. Все компромиссные и смягчающие предложения были яростно отклонены. Бразды оперативного политического руководства фактически ускользали от «Исполнительной комиссии» к заправилам реакции в Учредительном собрании.

Теперь Кавеньяк, сосредоточив в своих руках верховное командование всеми вооруженными силами — войсками, национальной и мобильной гвардиями, — мог приступить к осуществлению своего плана и вызвал по телеграфу в столицу новые воинские части и артиллерию. План Кавеньяка, разработанный совместно с его сотрудниками, генералами-орлеанистами, состоял в том, чтобы, не распыляя войск, беспощадно, «по-алжирски» расправиться с парижским пролетариатом. Этому плану сыграл на руку Ледрю-Роллен — в смертельном страхе перед рабочим восстанием он затребовал из близлежащих департаментов отряды национальной гвардии, чтобы использовать их против парижских рабочих.

Таким образом выкристаллизовались все условия для осуществления лелеянного буржуазной реакцией плана учреждения военной диктатуры. Утром 24 июня «Исполнительная комиссия» подала в отставку, и Учредительное собрание, объявив Париж на осадном положении, передало всю полноту власти генералу Кавеньяку.

В отличие от продуманных действий буржуазной реакции восстание рабочих Парижа в июне 1848 г. носило в целом стихийный характер. Тем не менее оно разгоралось с быстротой лесного пожара. < image l:href="#"/>

Июньское восстание 1848 г. в Париже

Уже к вечеру 23 июня восстанием была охвачена вся восточная часть Парижа. Сеть баррикад опоясала все рабочие кварталы города и предместья восточной стороны, Латинский квартал, часть Монмартра и прилегающих к нему центральных районов Парижа. Общее число восставших достигало 40–45 тыс. человек, которым активно помогали женщины и дети рабочих семей.

Гнев и возмущение парижского пролетариата были помножены на силу его революционных традиций и непреклонных, хотя и смутных, стремлений к подлинно демократической социальной республике. Лозунгами восставших были: «Хлеба или свинца! Свинца или работы! Жить, работая, или умереть, сражаясь! Да здравствует демократическая и социальная республика! Долой эксплуатацию человека человеком!», к которым присоединялись иногда и такие, как «Свободная ассоциация труда при поддержке государства! Организация труда через ассоциацию!» Выражая в этой неясной и незрелой форме свои социалистические требования, восставшие рабочие неразрывно связывали их с борьбой за последовательную демократию. В ряде случаев повстанцы требовали ареста членов «Исполнительной комиссии», министров и депутатов Учредительного собрания и выработки конституции республики самим народом.

Основные контингенты повстанцев составили рабочие «национальных мастерских», к которым присоединилась масса строителей и ремесленных рабочих многочисленных мастерских по производству предметов парижского искусства, галантерейного, мебельного промысла и т. п. [424] В авангарде восставших шли передовые элементы парижского индустриального пролетариата — машиностроители, рабочие железнодорожных мастерских, железнодорожники столичного транспортного узла. Ядро восстания, образованное этими различными категориями рабочих того времени, обрастало в ходе борьбы прослойками чернорабочего люда, безработными и деклассированными элементами рабочих районов и предместий столицы.

424

О социальном составе июньских повстанцев см. интересный опыт анализа: Remy Cossez. Diversite des antagonismes sociaux vers le milieu du XIX siecle. — «Revue economique», 1956, N 3.

Элементарная организация повстанцев достигалась благодаря тому, что они сражались обычно в составе тех бригад, взводов и отделений, в каких они работали в «национальных мастерских», либо в составе коллективов своих предприятий, в своих подразделениях национальной гвардии, в составе жителей своего квартала или местного демократического клуба. Поэтому чаще всего командирами повстанческих отрядов и начальниками баррикад становились бригадиры и делегаты «национальных мастерских» и командиры частей национальной гвардии, нередко и руководители локальных революционных клубов. Так, строительством баррикад и борьбой на площади Вогезов руководил рабочий-механик Ракари, до революции состоявший членом тайного коммунистического общества «трудящихся-эгалитариев», а после февральской революции работавший в «национальных мастерских» и до событий 15 мая являвшийся офицером 2-го батальона 8-го легиона национальной гвардии. В районе Пантеона командовали операциями повстанцев офицеры 12-го легиона национальной гвардии жестянщик Шодавуан, печатник Приер, портной Левен, пекарь Окье. Борьбой на улице Планш Мибре руководил коммунист сапожник Вуазамбер. Баррикадами на улице Гранж-О’Белль и в квартале Сен-Марсо командовали бланкисты Бартелеми и Колле.

В VIII округе Парижа, одном из основных центров восстания, борьбу возглавлял редактор социалистической газеты «Организасион де травай» Деляколонж. В предместьях Сент-Антуанском, Сен-Дени и Бельвиле организаторами борьбы были руководители и активисты местных клубов — оптик Дефер, печатник Маш-Эд, бланкист инженер Дювинье, механик Герино, обойщик Фанферно, приказчик Потье. В одном месте, у заставы Фонтенбло, восставшими руководил бонапартист каменщик Лар [425] .

425

Бонапартистские газетки выражали показное сочувствие рабочим «национальных мастерских». Вздыхая: «Бедная Франция! Чтобы спасти ее, нужен настоящий человек», — бонапартисты и их агенты тайком подстрекали рабочих к борьбе, рассчитывая погреть руки на кровавой драме парижского пролетариата в его борьбе с буржуазной республикой.

Разнообразные силы восставших не охватывались какой-либо общей организацией и единым политическим и военным руководством.

Все же в ходе восстания естественно, должна была возникать и эпизодически возникала оперативная связь между борющимися районами и опорными пунктами, делались попытки налаживания взаимопомощи и координации ближайших планов действия. Связь эта и попытки предпринимались по инициативе местных командиров. Они использовали навыки прежней революционной деятельности и свои прошлые и настоящие политические связи.

На первое место здесь можно поставить участие некоторых вожаков в бланкистских организациях и членство еще большего числа руководителей постанцев в «Обществе прав человека и гражданина». Активисты этой революционной организации в свое время изучали опыт баррикадной борьбы, и к концу февральского периода, перед лицом наступления реакции, Общество вернулось к соединению легальной деятельности с конспиративной. «Общество прав человека и гражданина» было единственной революционно-демократической организацией, отдельные секции которой приняли участие в июньском восстании и намечали даже создать несколько военно-координационных центров борьбы [426] . Все эти разрозненные попытки не получили развития из-за быстротечности военных действий, недостатка времени и трудностей импровизированных связей между разрозненными отрядами повстанцев.

426

См. А. И. Молок. Некоторые вопросы июньского восстания. — «Вопросы истории», 1952, № 12.

Главной же причиной раздробленности сил повстанцев было отсутствие классовой организации пролетариата, которая могла бы возглавить рабочих и осуществить продуманное руководство восстанием. Революционные вожди парижского пролетариата после 15 мая находились в заключении, их клубы были распущены и закрыты. Хотя среди баррикадных бойцов ходили по рукам списки будущих членов «правительства демократической и социальной республики», которое они намеревались создать после победы восстания, и в списках этих фигурировали, наряду с Бланки и Распайлем, Кабе и Луи Блан, Прудон, Леру, Коссидьер и Барбес, — ни один из видных демократических деятелей и социалистов не присоединился к восставшим рабочим: ни Коссидьер, на которого повстанцы возлагали большие надежды, ни Луи Блан, который завершил свое предательство, осудив восстание и участвуя во время его подавления в работах Учредительного собрания. Революционной пролетарской организации не могло заменить и Общество объединенных рабочих корпораций. Многие его активисты, особенно из корпорации рабочих-механиков, приняли в восстании активное участие, но луиблановское по духу руководство этого рабочего объединения не решилось примкнуть к восстанию, и в июньские дни Общество фактически прекратило свое существование.

Несмотря на эту коренную слабость восставшего пролетариата, он показал в июньские дни в Париже невиданную силу и стойкость. Массовый героизм и множество военных тактических талантов проявили его командиры и бойцы. Было построено 450 баррикад, высота которых доходила до 3-4-го этажа, и они могли поддерживать друг друга перекрестным огнем.

Первый день боев, 23 июня, не дал правительственным войскам никаких преимуществ. Утром 24 июня повстанцы перешли в новое наступление. Развивая сильнейший натиск, они значительно продвинулись вперед, угрожая захватить здание городской Ратуши. В Учредительном собрании царила паника, Кавеньяк вновь телеграфировал во все концы Франции о срочной присылке войск и отрядов национальной гвардии.