История Франции. Средние века. От Гуго Капета до Жанны д`Арк. 987-1460
Шрифт:
Надо ли было делить королевство между братьями? Это сделали в 843 году. Однако с тех пор доля, отошедшая Карлу Лысому, разделу не подвергалась. Хотя у короля Лотаря было два сына; одного он определил в священники, другого повелел короновать еще при своей жизни, ибо считал королевское звание неделимым, как и «честь». Например, в Нормандии, у правителей которой рождалось много сыновей, лишь одного из них представляли на одобрение знатных людей, обязанных поклясться на верность новому государю. Но в течение X века не раз случалось так, что король франков умирал, не оставив наследника мужского пола, рожденного от его семени, способного выполнять государственные функции, сына, достигшего достаточно зрелого возраста, не слишком немощного. Так произошло в 954 году, когда скончался Людовик IV Заморский. Его сын Лотарь был ребенком, ему едва исполнилось 12 лет. Дядья Лотаря по матери — император Оттон, архиепископ Кёльнский Брюнон — защитили его права; они посоветовали своей сестре, королеве Герберге, обратиться за «помощью и советом» к Гуго Великому, который был тогда, по рассказу Рихера, «герцогом Галлов», то есть вице-королем Франкии. Он пригласил к себе не только епископов королевства, но и светских государей Бургундии, Аквитании и даже Готии. После одобрения, причем «единодушного», «знатными людьми различных наций» ребенок был коронован в Сен-Реми у королевских могил. В данном случае проблемой было несовершеннолетие Лотаря. С гораздо большими трудностями столкнулись в 987 году. Через год после смерти этого самого Лотаря скончался и его сын Людовик V. Потомства
Имела место узурпация? Кард и его сторонники утверждали именно так, но безуспешно. Хронисты той эпохи — Эмуан, Рихер Реймсский — полагали, что переход короны в другой род есть дело законное: наделенный добродетелями славных Каролингов, Гуго был более способен, чем его конкурент, царствовать по-каролингски. Что касается Одорануса из Санса, то этот автор, будучи приверженцем Капетингов, считает своим долгом заявить: Людовик уступил королевство в пользу Гуго. Несколько ранее, около 1015–1030 годов, когда епископ Санса находился в ссоре с королем Робертом, там была написана история франков, в которой Карла называли братом Людовика, а не его дядей, Гуго Капета — самозванцем. Эти суждения получили распространение в конце XII века, их разделял, в частности, Гуго из Флёри. Однако избрание Капета, продолжавшее предыдущую выборную практику, по всей видимости, казалось проницательным современникам простым поворотом политической интриги, нити которой держали в руках тевтонские короли.
Конечно, Гуго Капет стал избранником не только в силу своих достоинств, но и благодаря своему происхождению. Адальберон ободряет его сына Роберта: «Ты есть король и император, ибо продолжаешь давний род своих отцов». Гуго Великий действительно был сыном франкского короля Роберта и племянником другого короля — Эда. Гуго, бесспорно, не унаследовал королевскую власть. В 936 году после смерти короля Роберта I, брата своей жены, он обеспечил избрание на трон Людовика IV Заморского, восстановив таким образом каролингскую династию, приняв тогда титул «герцога Франков». «Герцога Галлов», как напишет Рихер. От своих предков этот государь унаследовал право распоряжаться в Нейстрии епископскими и графскими должностями. Гуго Великий был покровителем графов, чьи земли располагались на берегах Сены и вокруг Парижа, являлся аббатом монастыря Сен-Мартен в Туре с самой большой коллегией каноников, насчитывающей 200 человек. Они возносили молитвы перед останками апостола галлов, признанного небесного защитника франков, перед его плащом, облачением. (Очевидно, поэтому его сын Гуго будет назван «Капетом».) Кроме того, Гуго Великий держал в своих руках большие монастыри Сен-Дени и Сен-Жермен-де-Пре. Именно он являлся истинным властителем страны Хлодвига. Нормандские вожди признавали его потомка. Более того, этого сына, этого племянника своих коронованных предшественников Вильгельм Заморский сделал «вторым после себя во всех (его) королевствах», неким сверхгосударем, своим наместником не только во Франкии, но и во всей принадлежащей ему части Империи. По рассказу Флодоарда, ему были доверены Бургундия и Аквитания. Таким образом, в течение X века одна из династий, а именно династия, основанная Робертом Сильным, маркизом Нейстрии, постепенно возвысилась в рамках каролингской системы управления, большого дома, в котором власть передавалась от отца к сыну. Его глава Гуго Великий женил своих детей как король; подобно королю он послал с поручением к папе своего приверженца епископа Орлеанского. Гуго Капет дал своему сыну Роберту образование как королевскому отпрыску в римсской школе, наилучшей, находившейся рядом со священным сосудом, где хранился елей. Как и все другие, этот род пережил кризисы наследования.
В момент смерти Гуго Великого три его сына были несовершеннолетними. Как и двумя годами ранее, после кончины Людовика IV, сирот взяли под защиту их дядья по матери (те же самые Оттон, Брюнон). Были соблюдены обычаи наследования, принятые среди высшей знати; недавнее приобретение, Бургундское герцогство, досталось младшему брату Гуго Капета, а последний, в качестве старшего, получил герцогство Франции, наследие предков Роберта. Опираясь на своих родственников из ветви Оттона и на архиепископа Реймсского, он смог противостоять Лотарю и его союзникам, сохранять в Галлии важные позиции. Поэтому его избрание на царство казалось делом обычным, не требующим доказательства того, что в жилах короля течет и каролингская кровь. Герцог франков Гуго стал их королем, взяв на себя вместе с короной ответственность за различные подчиненные ему королевства, каждое из которых объединяло какой-либо народ — бургундский, нормандский, фламандский, аквитанский, готский. Франкское regnum — государство исчезло или, скорее, слилось с высшим королевством, включившим его в свой состав, хотя при этом не изменились ни природа суверенной власти, ни административные обыкновения, ни титулы, ни эмблемы. Гуго Капет лишь добавил к своим местным функциям более широкие права и обязанности. Он исполнял их как долг государя, не беспокоясь о судьбе доверенной ему короны. Она, естественно, перейдет к одному из его сыновей.
Через шесть месяцев после своей коронации в 987 г. Гуго организует избрание, единодушную поддержку и освящение своего старшего сына Роберта. Этот акт не был свидетельством какого-то беспокойства. Подобным образом поступил восемью годами ранее Лотарь. Граф Барселонский попросил помощи короля для отражения мусульманского вторжения; может быть, Гуго отправится в поход; но ему надо будет оставить дома заместителя, который, благодаря помазанию, впитает в себя необходимые добродетели. Во всяком случае, ни у кого нет сомнений: Роберт станет, в свою очередь, вождем франкского народа — он призван к тому по рождению, в нем течет кровь его отца, кровь его прадеда, чьим именем он наречен.
III. Государи
Пространство, которое доверил Господь Роберту Благочестивому, вмещает в себя, как я уже отмечал, несколько королевств. В каждом из них живет нация: это отечество. В каждом правит государь, заместитель сюзерена, имеющий одинаковые с ним прерогативы. Как и верховный государь, он распоряжается государственными землями (фисками), охотничьими угодьями (лесами), у него также повсюду имеется право на кров, на надзор за оборонительными сооружениями. В густых приграничных лесах соседние государи периодически встречаются друг с другом, подобно королям франков и германцев. Это дружеские собрания/ во время которых обмениваются подарками, вместе травят зверя, устраивают военные игры, предвосхищающие турниры. Подначальные королевства представляют собой пограничья, которые заместили большие системы военного управления, возникшие во второй половине IX века. Чтобы подчинить себе другие народы, ими завоеванные, Каролинги пытались повсюду поселять франков, доверять им все почетные должности. Чтобы сделать надзорную сеть более надежной, на жительство в завоеванные земли, кроме этих уполномоченных, направляли людей из дома Каролингов — вассалов (vassi). Однако доля франков в местных властвующих группах сильно колебалась в различных частях великого королевства. При взгляде на это королевство с большой высоты в 1000 году
можно было различить в нем две очень непохожие друг на друга культурные области, разделяемые полосой, которая пересекает Галлию с востока на запад, от Турню на Соне и до южного берега устья Луары. В течение веков на большей части севера господствуют франки. На юге они также утвердились. Но этот процесс проходил труднее, рывками в провинциях, где глубокий отпечаток, оставленный римской культурой, еще продолжал определять весьма специфические формы социальности. Юг — это был другой мир. Такое раздвоение характерно для всей истории Франции. Я исхожу из этого положения, кратко представляя географию верховной власти на ее территориях, начиная с севера.В результате великого переселения народов в эпоху раннего Средневековья бретонцы осели в Арморике. Франки, которым так и не удалось подчинить себе бретонцев, в начале XI века считали их дикарями, еще не включенными в порядок. В глазах людей культуры существенной чертой такой дикости является беспорядочность в отношениях полов: они считают бретонцев многоженцами. Однако Бретань политическая обширней Бретани этнической, ибо бретонские короли не только упорно сопротивлялись каролингским вторжениям; расширяя свои владения, они завоевали франкские графства Нант и Ренн. И хотя вожди этого народа уже перестали называть себя королями, хотя епископы этой страны считаются наместниками архиепископа Турского, Бретань совершенно самостоятельна, и она представляет собой угрозу. Поздние переселения привели сюда людей Севера, норманнов, и именно в результате их вторжения родились четыре других княжества. Доверенная предкам Гуго Капета «марка» превратилась в герцогство Франкии в первую очередь потому, что она противостояла скандинавам на Луаре и Сене.
Граф Отенский Ричард возглавил отпор набегам норманнов, одержал над одним из их отрядов решающую победу в самом конце IX века. Благодаря этому франкские короли признали его власть как маркиза над всеми остальными графствами края. Ричарда стали величать герцогом бургундцев. Политика брачных союзов, проводившаяся герцогами Франции, увенчалась включением Бургундского княжества в их родовое достояние. Будучи наследником своего дяди, король Роберт захватил это княжество, хотя и не без труда. Однако Бургундия сохранила свое лицо; она досталась по наследству одному из сыновей Роберта, который в акте, обнародованном в 1053 году, четко определяет свою власть: «По кончине моего отца, короля Франков, я правил как герцог в королевстве Бургундцев». Таким образом, франки и бургундцы составляют одно королевство, одно герцогство. Но благодаря родственным связям, существовавшим на протяжении всего периода, который я исследую, Бургундия теснее, прочнее других привязана к короне Франции. Именно в этом проявляется вес, который имеют такие связи в распределении власти и в ее эволюции.
Родственные структуры определили и судьбу Фландрии, второй из марок, созданных для обороны от северных пиратов. Ее маркиз похитил одну из дочерей Карла Лысого; в результате их брака, в конце концов узаконенного, образовалась новая ветвь каролингской династии. В тысячном году ее потомок правит в округе, разделяемой языковой границей, где живут люди весьма своеобразных нравов. Он здесь является единственным графом и не имеет другого титула.
Четвертое княжество — Нормандия: надо было дать место захватчикам. По договору, заключенному в начале X века в Сен-Клер-сюр-Эпт, вождь викингов после своего крещения получил от короля полномочия осуществлять графские функции на всей территории церковной провинции Руана, занятой его народом. Здесь четко видно, как новые политические структуры опираются на старые, на то, что устояло после опустошений. Роллон восстанавливает старинную провинциальную столицу с ее римскими стенами. Как и во Фландрии, он здесь единственный граф. Совершив обряд, принятый во второй половине X века, граф Руанский становится человеком герцога франков. Однако сохраняется дистанция: внук Роллона Ричард I титуловал себя «маркизом Нормандцев», говорил о своем «королевстве»; он принимает герцогское звание, когда герцогство Франции растворяется в королевстве франков. В 1015 году его сын Ричард II называет себя герцогом и патрицием, утверждая таким способом свое право руководить Церковью и ставить своих графов. Герцогство нормандцев расширилось за счет Бретани, а народ его воспринял цивилизацию Франкии. Это вхождение поручено было описать Дудону из Сен-Кантена. Он начинает с картин язычества, насилия, половой беспорядочности; показывает, как Роллон, став христианином, скрепляет свой союз с нормандской землей, выявляет ее жизненную силу, устанавливает законы; в описании хрониста Вильгельм настолько проникается верой в Христа, что хочет принять монашество; наконец, показан Ричард, воспитанный при дворе франкских королей, решительно извлеченный из бескультурья и украшенный всеми добродетелями.
В итоге усиливавшегося окультуривания нормандцев почитают за франков. Свидетельство тому — надпись, объясняющая одну из сцен на шпалере из Байё: «Здесь пали в битве Англы и Франки». Таким образом, Англию завоевали в 1066 году франки. А несколькими годами позднее Гвиберт Ножанский, говоря о Боэмунде, нормандском государе Сицилии, снова утверждает: «Боэмунд является франком, ибо родом он из Нормандии, «которая есть часть Франкии». Это ее часть, но имеющая отличия, убежденная в своей самобытности. Как настаивает Дудон, предками нормандцев были датчане. И следуя фантастической этимологии, добавляет, что они произошли, как и франки, от троянцев.
Итак, пять династий, пять домов, один из которых стал царствующим. Все государи — сначала в Бургундии, затем во Франции, затем во Фландрии и в Нормандии, потом в Бретани — с одинаковым рвением следят за тем, чтобы монастыри находились в хорошем состоянии, как материальном, так и духовном, стремятся к их обновлению. Поэтому их взоры обращены к Клюнийской конгрегации. Однако необходимо оставить место и для других политических конструкций, которые в более поздние времена возвели «собиратели графств» (К. Ф. Вернер). Речь идет о рядовых графах. В конце X века, уклоняясь от контроля со стороны маркизов, они обрели в подчиненных им землях власть, которую можно назвать вице-королевской. Так добились независимости графы Булони на рубежах Фландрии и Вермандуа, так поступили графы Невера и графы Макона в южной части Бургундии. Во Франкии, по соседству с Бретанью и Бургундией, в тех самых областях, где прежде всего укоренилась власть Робертинов, именно их представители в подразделениях великой системы военного управления единодушно выступили против герцога франков, когда тот приумножил свою мощь. Его постепенно оттеснили к Орлеану граф Ле-Мана, граф Анже, граф Блуа. Гуго Капету удалось удержать аббатство Сен-Мартен-де-Тур. Но в самом Туре, как и в Шатодене, и в Шартре, подлинную власть осуществлял граф Блуа, бывший покровителем другого аббатства Турени — Мармутье. Сюда в 984 году он привел клюнийских монахов. Украсив себя титулом «графа-наместника», он хотел стать вторым лицом в доме самого короля. Властитель Блуа захватил также графства Труа и Мо. Поэтому первейшей политической задачей короля Роберта было сопротивление этому властителю. Король настраивал против него графа Анжу, лавируя на протяжении всего своего царствования между Блуа и Анжу. В начале XI века владетели Анжу и Блуа утверждаются как князья; они говорят о своем autoritas — авторитете, прибегают к тем же самым формулам, проводят такую же политику союзов, как маркизы-герцоги; они опираются на главные монастыри, окружая себя таким образом неким ореолом святости, позволяющим именовать их «преподобными», как высших духовных лиц. Но все же эти государи обладают меньшей властью, чем герцоги; эта власть весьма незначительна над епископствами. Графам не удается поставить под свой контроль немонастырскую Церковь; права, которые они присваивают себе по отношению к епископским сеньориям, начинают оспариваться раньше, чем все прочие; прелатам удается эти права отвоевать.