История Франции. Том 2 Наследие Каролингов

Иначе строились отношения с бретонцами. Их властители признавали зависимость от предшественников Карла Лысого. Но система власти Каролингов, не выходя за пределы восточных границ, практически не распространялась на Бретань. Графские обязанности — там, где они существовали, — исполнялись местными магнатами. Дополнительные сложности заключались в том, что бретонские епископы зависели от архиепископа Тура — города, весьма отдаленного как в географическом, так и в политическом отношении. Франки никогда по-настоящему не жили в Бретани и желали только одного: чтобы бретонцы там и оставались. Соперничество различных провинций внутри страны долгое время оставалось опасным. Кроме того, в середине правления Людовика Благочестивого вождь Номиноэ заставил признать свое верховенство над некоторыми народностями. Чтобы привлечь его на свою сторону, император около 830 года назначил его графом Ванна, а Бретань стала, хотя и фиктивно, его владением. Однако Номиноэ на этом не успокоился. Вовремя заключив союз с группой Ламбера Нантского, который считал себя обобранным Карлом, он пересек границу, которая, если верить Пруденцию и Лупу Феррьерскому, издавна разделяла земли франков и бретонцев, то есть Вилен и Куенон. После набега на Ман Номиноэ, назвавшийся «герцогом Бретани», наносит сильный удар по войскам Карла в Баллоне, возле Редона, в ноябре 845 года, — и Карл попадает к нему в плен. Потом последовало чередование войн и перемирий между королем и бретонским князем, который в целях формирования автономного и подчиняющегося только ему духовенства, по примеру Каролингов, отстранил от должности четырех из семи своих епископов и попытался сделать Доль архиепископской резиденцией. Тогда под руководством архиепископов Ландрамна Турского, Венилона Санского, Павла Руанского, Гинкмара Реймсского на заседание синода в июле 850 года собрались двадцать два епископа Франкии и обратились к Номиноэ с суровым предостережением, отождествив защиту Церкви с защитой королевства Карла, которому они оказывали активную поддержку, в отличие от некоторых светских изменников, как, например, Ламбера. После смерти Номиноэ в следующем году, его сын Эриспоэ, одержав еще одну победу над Карлом в Бесле, где погиб, в частности, граф-аббат Турский Вивьен, — получил от короля в обмен на клятву в верности подтверждение своего бретонского господства, а также графства Рец, Нант и Ренн. Он вошел в систему и даже в семью Каролингов, так как его дочь обручилась с будущим Людовиком Заикой, получившим по такому случаю титул короля Нейстрии. Но он был убит в 857 году своим кузеном Соломоном, который наследовал его престол, что привело к нестабильности в районах Мана и нижней Луары. Соломон получил от Карла часть Анжу, Котантен и Авраншен. Его княжество достигло тогда значительных размеров, он именовал сам себя «князем всей Бретани и большой части Галлии». Вплоть до конца правления Карла бретонцы оставались непримиримыми. Князья их были настроены очень воинственно, Соломон купался в роскоши. Хотя бретонцы были открыты франкскому миру и имели крепкую опору в своих монастырских традициях — это особенно касается аббатства в Редоне, основанного в 832 году Конвуайоном.

На востоке владений Карла династические переплетения вселяли надежду на более заманчивые перспективы. С 843 по 855 год трое Каролингов, преемники Карла Великого и Людовика Благочестивого, поддерживали довольно тесные отношения, хотя дело не обходилось без потрясений и давления со стороны местной аристократии, особенно епископов. Но отношения сохранялись, словно поверх политических и территориальных разделений идеологическое и даже биологическое наследие франков оставалось неделимым. Этот принцип, названный в текстах «братством», «согласием», нашел воплощение во встречах трех королей в Юце в октябре 844 года, в Мерсене в феврале 847 года и в мае 851 года — там прославлялось согласие королей-братьев и их подданных на благо общего франкского единства. Ни слова не было об «империи» или «императоре», чей титул носил Лотарь.

К концу лета 855 года старый император почувствовал приближение смерти и начал приводить в порядок свои дела, будучи правителем разумным и предусмотрительным. Бог не обделил его сыновьями, и он отдал Людовику, старшему, королевство Италию с императорским титулом впридачу, — императором Людовик стал с 850 года; среднему, Лотарю, достались лучшие франкские владения: от Фризии до Юра, с центром в Ахене, и к тому же Лотарингия; Карл же, эпилептический ребенок, который в будущем, как полагали, вряд ли произведет на свет потомство, — получил Прованс, которым на деле управлял Жирар, граф Лионский и Вьеннский. После раздела император, под бременем тягот и лет, удалился умирать в Прюмский монастырь, — смерть наступила в первый же осенний день. Теперь вместо трех правящих Каролингов стало пять королей с таким же количеством королевств, и даже больше. На этом окончился и период братства: братья, дяди, племянники соединялись и разлучались в неустойчивых группировках.

Наиболее грозный кризис разразился в 858 году, когда на Карла Лысого восстал Людовик Немецкий; также и в 856 году, вследствие воцарения юного Людовика Заики в Нейстрии, из-за разных мотивов династического соперничества и королевского управления графствами в этих землях запротестовала многочисленная партия аристократов. В 858 году она уже восстала открыто. Не возглавили Роберт Сильный, граф Тура и Анжера, владелец влиятельных аббатств и прославленный военачальник, — и Венилон, архиепископ Санский. С ними выступили графы Эд Орлеанский и Адалард Парижский. Естественно, Пипин Аквитанский воспользовался случаем, чтобы подлить масла в огонь. Это восстание, как с огорчением повествуют церковные тексты, сопровождалось разбоем и грабежами, как будто не хватало норманнских набегов. Именно этот момент, когда Карл был втянут в борьбу с последними, и выбрал Людовик Немецкий для вторжения в королевство своего брата в августе 858 года по призыву мятежников. Вскоре он захватил Шалон-сюр-Марн, затем Санс, наконец, Аттиньи — традиционную резиденцию западнофранкских королей. Венилон предатель Ганелон в эпосе — проложил ему дорогу. Он был единственным епископом, примкнувшим к Людовику. Зато светская знать в основном присягнула на верность старшему сыну династии, оставшемуся от первого брака императора Людовика Благочестивого и чуждому клану королевы Юдифи. Чтобы заручиться поддержкой, пусть временной, Людовик прибегнул к привычному способу: он начал раздаривать, как сообщает «Хроника аббатства Сен-Бертен», графства, монастыри, королевские земли и владения. Карл Лысый укрылся в Осеруа, в семье своей матери, Вельф. Тем временем свершилось главное: Людовик созвал в Реймсе ассамблею, которая должна была закрепить законность его власти. Франкские епископы под руководством Гинкмара Реймсского отказались в ней участвовать. Они заявили, что их господином, кроме Господа Бога, остается только Карл. Они анализировали политическую ситуацию на удивление трезво и рассудительно. «Те, кто сегодня тебе улыбается, — пишут они Людовику, — получив от тебя желаемое, будут улыбаться другим, когда ты окажешься на смертном одре, чтобы получить or них то, что раньше получали от тебя; но может случиться и так, что они предадут тебя еще при твоей жизни». Из этого ясно видно, что епископат являлся наиболее прочным костяком каролингского государства, вернее, того, что еще оставалось от него. Не будучи прямо заинтересованными в семейных связях или земельной собственности соперников, епископы имели право говорить открыто и призывать к миру и единству. И без их признания и благословения Людовик ничего не мог добиться. Более чем когда бы то ни было Карл мог опереться именно на них, на Гинкмара, первого среди епископов после измены Венилона. Уже в начале 859 года Карл сумел обратить в бегство своего старшего брата. Каким был его следующий шаг? Одарить преданных ему людей имениями и аббатствами. Роберт Сильный вновь приобрел и даже увеличил свои владения между Сеной и Луарой.

4. Апогей правления

На исходе этого затяжного кризиса основы королевской власти и государственного устройства обнажились еще более явственно. Прежде всего, франкский епископат, под руководством выдающегося Гинкмара Реймсского, деяния которого определили развитие всей третьей четверти века, все более усиливал свое влияние на общество; епископы не только определяли ориентиры управления и давали им оценку, но и выполняли за короля некоторые его обязанности, в частности, когда снова возник вопрос о достижении согласия между каролингскими князьями в 860–861 годах. И в дальнейшем можно увидеть, что каждый кризис сопровождался усилением значения епископата.

Вместе с тем, поскольку епископы пеклись об общественном благе, они придавали королевской власти священный смысл. И это свойство оставалось преобладающим и усиленно защищалось самим Карлом. Король подавлял разгорающиеся мятежи, включая разногласия внутри собственной семьи со своим сыном Карломаном. И так как право было на его стороне, то он не гнушался применением грубой силы: Бернар Септиманский и его сын Гийом, Пипин Аквитанский, Гозбер Манский были уничтожены. Когда же место правосудия занимает личная прихоть, то есть когда дворяне замечают, что король выходит за рамки законности, то Карл уже никогда не сможет добиться своего. Пример? В 867 году, повествует «Хроника аббатства Сен-Бертен», некий Акфрид, возглавлявший аббатство Сен-Илэр в Пуатье и расточавший королю щедрые подарки, получил графство Бурж в обход его настоящего владельца Жерара. Король, будучи гарантом общественного права, поступил в этом случае незаконно. Действуя таким образом, он выказал неуважение к присяге, данной в Кьерзи в марте 858 года, когда он обязался «уважать и защищать каждого согласно лицу и званию, охранять ею честь и безопасность, как должно королю, верному своим собственным подданным». Жерар не был доставлен в известность, поэтому он не преминул напомнить, что «служит королю верой и правдой». И право оказалось не на стороне короля. Графство определенно сохранялось за Жераром, и Акфрид не сумел захватить его. Хуже было бы, если бы подданные доброго графа Жерара на следующий же год схватили бы узурпатора и обезглавили его. Только в 872 году Карл Лысый сумел распорядиться Берри в пользу очень могущественного лица, своего шурина Бозона, уже владевшего северным Провансом и начавшего с тех пор свое стремительное восхождение вверх по иерархической лестнице. Но в 872 году Жерар, возможно, уже умер.

Король западных франков жаждал прибрать к рукам Прованс начиная со смерти императора Лотаря.

Его стремлением было захватить любой становящийся доступным кусочек Франкского королевства. С 861 года, когда были окончательно ликвидированы последствия мятежа 858 года, король посягнул на королевство своего племянника Карла Провансальского. Однако Карла вынудило отступить сопротивление влиятельного в этих краях графа Жирара Вьеннского, поддерживаемого архиепископом Гинкмаром Реймсским, который сурово осудил удар по христианскому братству, тем более что аббатство Сен-Реми в Провансе, принадлежавшее Реймсской церкви, могло быть в этом случае конфисковано Жираром. Также и в 863 году, после смерти Карла Провансальского, Карл ничего не смог добиться. Лучшую часть наследства районы Лиона, Вьенна, Гренобля, Узе — получил Лотарь II, которому сохранил верность Жирар, будучи преданным и в 843 году его отцу.

Лотарь оказался удачливее других. Однако и он прошел через перипетии борьбы со своими дядьями. Вечный вопрос передачи королевств, возникающий с самого начала правления Каролингов, встал в эти годы и перед Лотарем. Однако в отличие от королей — родственников и предшественников, у него не было избытка законных наследников, скорее их недостаток. То, что называют разводом Лотаря — очень сложное и запутанное дело, определило собой важный этап в развитии западнофранкского королевства, и прежде всего его территориальные изменения. Это был этапный момент в изменении правил игры на христианском Западе, где король западных франков в третьей четверти века обладал неоспоримым преимуществом.

О чем же шла речь? Лотарь II, как мы помним, получил после смерти отца лучшую часть центрального королевства, а именно северную, где находились могущественные аббатства — такие, как Прюм и Лобб; богатые епископства — Мец, Кёльн и Трир; наконец, сокровищница каролингского духа — Ахен, с его императорским дворцом и церковью. В 863 году он увеличил свои владения за счет юга. И все же этот юный, энергичный король, окруженный преданными ему людьми из числа светской знати и духовенства, имел существенный недостаток: у него не было законного наследника. Конечно, сын у него был, — однако мать его была незаконной супругой — сожительница Вальдрада. Настоящая же супруга. Тейтберга, была бесплодной. К несчастью, Лотарь в течение десяти лет пытался устроить так, чтобы законной королевой стала Вальдрада. Замысел был прост. Пипин Короткий, Карл Великий, Людовик Благочестивый, будучи в сходной ситуации, весьма преуспели: таковы были их влияние и престиж и таковы были нравы той эпохи, когда Церковь играла не столь заметную роль. Кроме того, разве родоначальник династии сам не являлся внебрачным сыном? Но уже в следующем поколении контроль Церкви над гражданским обществом усилился: мы еще вернемся в будущем к этому вопросу.

В 860 году Лотарь не мог обосновать законность своего личного хотения. Естественно, Лотарингские епископы сделали все возможное: было установлено, что Тейтберга без ведома Лотаря вступила в кровосмесительную связь. Такое пятно аннулировало ее брак с королем. В 862 году Лотарь женится на Вальдраде и делает ее королевой. Их маленький сын Гуго становится наследником королевства и носит титул короля. На этом вопрос мог, должен быть закрыт. Семейные проблемы, в конце концов, оставались делом личным, и брак в IX веке и еще долго впоследствии среди князей, благословенных Церковью, не являлся таинством. Наконец, кровосмесительная связь Тейтберги со своим братом Юбертом, недостойным запятнанным аббатом из Сен-Морис в Агоне, в Вале, была очень даже правдоподобной. Тейтберга была не первой королевой, отправившейся искупать свой грех, мнимый или действительный, в монастырь. Однако маневр не удался, ибо он выходил за рамки простого семейного дела. Гинкмар Реймсский одним из первых вознегодовал и в 861 году занял позицию осуждения того, что он заклеймил словом «развод», тогда как его Лотарингские коллеги констатировали всего лишь недействительность брака. Гинкмар вступился за канонические принципы, которые на деле были весьма туманными. Говоря о Боге и Церкви, он в действительности защищал интересы своего хозяина, короля Карла, которому было небезразлично наследие Лотаря: никаких законных наследников в его королевстве! Имелась также и семья Тейтберги — род, очень влиятельный в Италии, Бургундии и Лотарингии: старший брат королевы был аббатом в Горце, второй брат — Бозон, граф в Италии, третий — сомнительный граф-аббат Юберт, превративший свои монастыри в Юра в бордели, к чему совершенно лояльно относился Карл Лысый, который отдал Юберту даже аббатство Сен-Мартен в Туре жемчужину франкской короны. Все перечисленные персоны, конечно же, восстали против Лотаря, при поддержке его брата императора Людовика II и при пристальном интересе к этому делу его дяди Людовика Немецкого. С обеих сторон в судьи призывался папа Николай I. И этот новый шаг был чреват последствиями. Прелат, потребовав от Лотаря отказаться от Вальдрады и взять обратно в жены Тейтбергу, использовал этот случай для усиления дальнейшего вмешательства в королевские дела и для укрепления своей власти над епископами. Однако короли и епископы не были расположены терпеть подобный диктат. Николай умер в 867 году, а Лотарь в течение двух лет оставался между двумя женщинами. Удача оказалась на стороне Карла, активно поддерживаемого своими епископами, в первых рядах которых были Гинкмар Реймсский и некоторое время хитроумный Адон Вьеннский. В свои сорок пять лет Карл был самым энергичным из западных королей и самым предприимчивым. Все больше проявлялись в нем качества его прославленного деда и тезки, а также качества всего его рода, который по мужской линии восходил к Арнулю, святому епископу Меца. Именно в этот город, колыбель династии, и устремился Карл. Казалось, что Лотарингия призывает его к себе. Верные епископы — Франкон Льежский, Арнуль Тульский, Адвенций Мецкий — торопят его овладеть наследством Лотаря, его великолепным королевством, полным материальных и, главное, духовных благ. Только он один, по своему происхождению и прежде всего из своей личной способности управлять государством, достоин править Лотарингией. Его коронация состоялась 9 сентября в соборе Сент-Этьен, после того как Карл, приветствуемый дворянами, произнес торжественное обещание исполнять свои обязанности и заставлять уважать свои права Коронация 869 года и все речи, произнесенные на ней, были очень важными с идеологической точки зрения. Я вернусь к ним немного позже. Политическое, даже физическое внедрение короля западных франков в Лотарингию сделалось главным элементом западной системы. Именно здесь проходила тогда граница, пусть зыбкая, между Франкией и Германией. В августе 870 года Карл Лысый и Людовик Немецкий в Мерсенском дворце скрепили исчезновение Лотарингии, по-дружески поделив ее между собой, И если Карл должен был отказаться от Меца и Ахена, то он получал Льеж, Верден, Туль, Безансон, и еще впридачу Лион, Вьенн и весь правый берег Роны — территории, которые выпрашивал себе Лотарь II в 863 году. Император Людовик II и его ставленник папа Адриан могли активно протестовать против такого насилия, лишавшего брата владений в пользу дядей; ничего не осталось из той доли, которой по Верденскому договору владел император Лотарь, старший брат, если бы не восточный Прованс и Италия, где Людовик II уже устал отражать набеги мусульман. Маркиз Жирар во Вьенне мог вполне отвергнуть соглашение, заключенное без его участия и согласия. 24 декабря Карл при поддержке епископов Реми Лионского и Адона Вьеннского вошел в этот город и отдал графства Жирара Бозону, сыну Бивена из Горца, вдовца, за которого он выдал сестру Ришильду в Ахене в начале года. Бозон и его клан были в зените своего могущества. Они далеко пойдут.

Действительно, без сомнения, этот год — 870-й — был даже важнее 843-го. Наследие Карла Великого после различных перемен в жизни наследников было разделено на две существенные части, и это разделение увеличится в последующие десятилетия: здесь — Франкия, там Германия. Оба эти образования были еще слабы, включали в себя другие королевства, некоторые из которых вскоре выйдут из-под власти Каролингов, разделившись, в свою очередь, на более или менее жизнеспособные княжества. И все же восточные и западные франки отдалялись друг от друга, идея превосходства единой империи были мертва, хотя се и пытались еще неоднократно воплотить в жизнь: сам Карл пытался сделать это в течение пяти лет. Мерсенское разделение надолго закрепило границы западных территорий, И сегодня Карл Лысый действительно может называться первым королем Франции начиная с 870 года.