История Фридриха Великого.
Шрифт:
Другой сильный отряд, под начальством князя Дессауского и генерала Геслера, Фридрих отправил к Галле, чтобы удержать саксонцев, которые угрожали вторгнуться в Бранденбург.
Приняв все меры к защите, король начал думать о средствах к примирению. Через посредство Англии надеялся он склонить Австрию и Саксонию к миру и даже соглашался признать супруга Марии-Терезии императором.
Он вошел в переписку с Георгом II и успел составить с ним в Ганновере трактат, по которому Англия бралась склонить Марию-Терезию на подтверждение Бреславского мира и заставить остальные державы признать Силезию собственностью прусского короля.
Но Георг II слишком понадеялся на себя при заключении этого трактата: Мария-Терезия
Эта удача еще более возбудила гордость Марии-Терезии. Она объявила решительно, что до тех пор не успокоится, пока не принудит к покорности возмутившегося подданного. Так называла она Фридриха.
Саксония противилась миру так же упорно. Августу III хотелось утвердить польский престол за своим потомством. Для этого ему нужна была подпора Австрии. Притом, по договору с Марией-Терезией, ему были обещаны княжества Саганское и Глогауское, которые могли служить связью между Саксонией и Польшей.
Итак, Фридриху оставалось одно средство: вынудить мир силой оружия.
При нем находилось только 18.000 человек. Этого было недостаточно, чтобы держаться в Богемии. Он принял меры к отступлению в Силезию и для того переместил свой лагерь в Штауденц.
Карл Лотарингский между тем получил новые подкрепления из Австрии; войско его состояло из 40.000 человек. Почти ежедневно являлись курьеры от Марии-Терезии с предписаниями действовать как можно решительнее против пруссаков. Узнав, что Фридрих намерен ретироваться, принц решился атаковать его арьергард и потом, окружив главную прусскую армию в горных ущельях, нанести ей окончательный удар. Враждебные армии находились друг от друга на расстоянии двенадцатичасового перехода.
Рано утром 30-го сентября, когда Фридрих снимался с лагеря, и часть его войска двинулась уже в поход, ему вдруг донесли, что австрийцы подходят к ним со всех сторон в боевом порядке.
Король не задумался ни минуты. Он наскоро построил всю свою армию в одну линию и сам объезжал фронт под градом картечи, которой австрийцы осыпали пруссаков с двух батарей в двадцать восемь орудий. В ту самую минуту, как лошадь короля, испуганная чем-то, взвилась под ним на дыбы, пуля попала ей прямо в голову и положила на месте. Сама судьба хранила монарха, и этот случай придал еще более бодрости его солдатам. Позиция Фридриха была довольно невыгодная, потому что у него не хватало людей, чтобы прикрыть все важнейшие пункты, но и австрийцам было не лучше: у них, напротив, было слишком мало места, чтобы развернуть все свои силы. Фридрих воспользовался их положением. Он {187}приказал фельдмаршалу Буденброку атаковать австрийскую кавалерию. Двенадцать прусских эскадронов совершенно опрокинули пятьдесят пять австрийских. Австрийцам решительно невозможно было ни отодвинуться назад, по причине гористой местности, ни действовать против неприятеля, потому что эскадроны были расположены один за другим, и первый эскадрон, не выдержавший атаки, опрокинулся на второй, второй -- на третий и так далее, пока вся кавалерия не была приведена в такой беспорядок, что солдаты вынуждены были сдаваться пруссакам почти без боя.
В то же время пехота правого крыла, под начальством генерала Бойена и полковника Гайста, пошла на обе неприятельские батареи и после жаркой встречи и отчаянного сопротивления овладела ими.
Центр австрийской армии, расположенный на крутой возвышенности, которая была защищена прилеском, оставался еще нетронутым. Фридрих послал против него свои гвардейские полки под начальством принца Фердинанда Брауншвейгского. Судьбе угодно было, чтобы в этой битве два родных брата встретились как враги. Австрийским центром командовал старший брат прусского генерала, принц Людвиг Брауншвейгский. Здесь пруссаки оказали чудеса храбрости: чтобы достигнуть до неприятеля, они должны были продираться сквозь кусты и взять крутую возвышенность почти приступом, при сильном отпоре и несмолкающем беглом огне неприятелей. Но и здесь они остались победителями.
Австрийцы старались еще кое-где держаться на возвышенностях, но полки их были слишком расстроены, а пруссаки, ободренные успехом
и побуждаемые примером вождей, не давали ни минуты отдыха и делали нападения со всех точек. Наконец, австрийцы, потеряв всякую надежду удержать за собой поле битвы, в беспорядке обратились в бегство, оставив пруссакам богатую добычу.Пруссаки преследовали бегущих до деревни Сор, от которой битва эта и получила свое название. Австрийцы потеряли до десяти тысяч человек, из которых часть легла на месте, часть попалась в плен. Один Борнштедский кирасирский полк отнял у них десять знамен, 15 пушек и захватил 1.700 пленных. Потеря с прусской стороны простиралась до 3.000 человек. Между павшими в битве были принц Альбрехт Брауншвейгский и генерал Бланкензе. {188}
Особенным мужеством и распорядительностью в этом деле отличился знаменитый впоследствии полковник Форкад. Во время сражения, ворвавшись в неприятельские ряды, он дрался впереди своих солдат, как отчаянный, но был ранен пулей в ногу, упал на месте и был отнесен за фронт. По окончании дела король, рассуждая о действиях своих офицеров, сказал, что большей частью победы обязан неустрашимости Форкада. Кода, после второй Силезской войны, Фридрих возвратился в Берлин, Форкад явился во дворец, чтобы поблагодарить короля за этот лестный отзыв. Но от боли в раненой ноге он не мог стоять и вынужден был прислониться к окну. Фридрих бросился за стулом и принудил Форкада сесть, несмотря на все его отговорки. "Будь покоен, любезный полковник, -- сказал ему Фридрих, -- такой храбрый и отличный офицер, как ты, стоит того, чтобы сам король подал ему стул".
К особенностям Сорской битвы принадлежит то, что у прусского войска были отняты все обозы, и даже сам король лишился своего походного багажа, так что кроме мундира, который был на нем, у него ничего не осталось. Левое крыло и центр прусской армии не имела времени укрыть свой багаж. Отряды австрийских партизан Надасти и Тренка бросились его грабить, вместо того, чтобы драться. Отыскав в обозе короля и офицеров значительное количество вина, они перепились, начали неистовствовать над освободившимися там женщинами и ранеными и дали пруссакам полную свободу поражать в это время их товарищей. Отчасти это послужило в пользу прусского войска, но зато и австрийцы отличились: они до того очистили обозы, что вечером, когда король пожелал ужинать, не нашлось даже черствой корки хлеба. Генералы вынуж-{189}дены были разослать адъютантов в разные стороны, чтобы отыскать чего-нибудь на ужин королю. Одному из них удалось найти солдата, у которого был целый хлеб. Солдат не хотел его отдать ни за какие деньги, но узнав, что хлеб назначается для короля, не поверил адъютанту, и сам пошел в королевскую ставку. Там узнал он истину.
– - А, если так, -- сказал солдат, разломив хлеб пополам, -- то дело сладится: король дрался, как и мы, с ним можно поделиться по-братски.
Когда ему король предложил денег, он не взял их:
– - За короля я отдавал даром жизнь, а уж за хлеб и подавно не возьму с него денег. Деньги солдат берет только с врага, а не с товарища.
Даже чернил и пера не могли достать королю. Фридрих вынужден был отправить депешу к министру своему в Бреславль на лоскутке бумаги, на котором написал карандашом:
"Я разбил австрийцев, отнял пушки, забрал пленных -- вели петь Te Deum".
К Дюгану он также написал коротенькое письмо: вот его содержание:
"Я кругом ограблен! Сделайте одолжение, купите мне "Боало" в маленьком издании, с примечаниями, "Введение во всеобщую историю" Боссюэта и Цицерона. Я думаю, вы найдете все эти книга в библиотеке моего милого Иордана".
Итак, прусский король в короткое время одержал две новые победы, но это его нисколько не подвинуло вперед. Он ждал мирных предложений со стороны Австрии, но Австрия молчала. А между тем, по недостатку провианта и по причине раздробления прусского войска, победитель вынужден был добровольно ретироваться от побежденных. Пять дней стоял он на поле битвы, а потом отодвинулся к Траутенау, где и пробыл до 16-го октября. Когда и здесь были потрачены последний клок сена и последний сухарь, Фридрих повел всю армию в Силезию. Этот поход совершился не без сшибок с неприятелем, который караулил пруссаков в горных ущельях. В Силезии армия стала на кантонир-квартиры между Швейдницем и Штригау; генерал Демулен протянул кордоны по границе; принц Леопольд Дессауский принял главную команду, а Фридрих отправился в Берлин.