История географических карт

Марко Поло написал свою «Книгу», томясь в генуэзской тюрьме, куда привел его политический конфликт между Венецией и Генуей. Там он получил прозвище Марко Миллиони – из-за того, что при описании своих приключений и чудес Китая часто пользовался громадными числами. Несмотря на собственные недостатки и ошибки редакторов и переводчиков, Марко Поло предстает перед нами как величайший путешественник и исследователь Средневековья. Он развернул перед читателями карту Азии до самых ее восточных пределов и прочертил по ней свой путь, «называя и описывая виденные им царства, одно за другим». Он первым «рассказал о новом блестящем дворе, который возник в Пекине; первым открыл Китай во всем его богатстве и огромности; первым поведал о Тибете хоть что-нибудь, кроме названия, рассказал о Бирме, Лаосе, Сиаме, Кохинхине, Японии, Яве, Суматре и других островах архипелага, о Никобарских и Андаманских островах, о Цейлоне и его священном пике, об Индии как о стране, которую он не только видел, но и отчасти изучил; первым из средневековых авторов дал сколько-нибудь определенное описание отдаленной христианской империи Абиссиния и наполовину христианского острова Сокотра, рассказал, хотя и туманно, о Занзибаре и обширном далеком Мадагаскаре». Мало того, «он переносит нас в противоположную сторону, в далекую Сибирь, к арктическим берегам, рассказывает о собачьих упряжках, белых медведях и тунгусах, которые ездят верхом на северных оленях».

Справедливо считается, что наибольший вклад Поло внесли в географию и картографию. Тем не менее следует отметить, что они много сделали и для христианской веры. Дипломатичность и такт позволили им завоевать доверие и уважение монгольского хана, то есть сделать то, в чем многие до них потерпели неудачу. После них для поборников христианства на Востоке был открыт путь и подготовлена плодородная почва. К 1350 г. монгольский мир был так хорошо «обработан», что повсюду от Персии до Пекина, от Днепра до Тибета действовали христианские миссии и христианские епископы.

Распространение воинствующего христианства в эпоху Крестовых походов привело к непредсказуемому изменению хода истории. Христианство принесло на окраины цивилизованного мира божество и теологию, но при этом его поборники сами столкнулись с совершенно новым для них миром. На тот момент они не способны были понять этот новый мир. Старые мифы разлетелись вдребезги, но на некоторое время их сменили столь же фантастические новые мифы. Их принесли с собой христианские пионеры, своими глазами повидавшие чудеса огромного мира. Во внутренних областях Китая побывали не только венецианцы Поло, но и Монте-Корвино и брат Одорих (ум. 1331 г.); Иорданус путешествовал по Индии, а Паскаль по Центральной Азии. Эти и другие послы христианской веры вернулись домой и рассказали об увиденном. Купцы всех стран могли предоставить наглядные доказательства богатств Азии и отчасти Африки в виде тонких тканей, золота, серебра и драгоценных камней. Крестовые походы нарушили общий порядок в Европе и встряхнули людей, расширили их кругозор даже вопреки их собственной воле. Средний европеец того времени или сам участвовал в Крестовом походе, или был знаком с кем-то, кто в нем участвовал. Религия по-прежнему оставалась важной частью жизни, но фанатизма стало меньше. Человек покидал дом предков и оставлял старые обычаи. Он видел и слышал новые для себя вещи и постепенно начинал думать по-новому. Он учился терпимости, учился сравнивать и оценивать. Он получал новую пищу для научной мысли и поэтического воображения. Он начал изучать географию и писать не только о чувствах, но и об истории. Он узнал новые растения и плоды: сахарный тростник и маис, лимоны, абрикосы и дыни. С Востока пришли новые технологии прядения и ткачества; европеец научился изготовлять муслин и дамасскую сталь. Он узнал много полезного об искусстве войны – и, что самое полезное, поразительный эффект, который производит на противника порох. В его словаре появились новые слова, такие как «тариф» и «корвет». После Крестовых походов европеец изменился навсегда.

Христианская церковь тоже отведала сладостей Востока и уже не собиралась останавливаться, несмотря на смерть Хубилай-хана и на то, что монголы в конце концов предпочли принять учение Магомета, а не Иисуса Христа. Купцы и короли тоже не согласны были оставить Азию в покое только потому, что были закрыты границы и прекращена сухопутная торговля. «Индии» – обобщенный термин, который иногда включал в себя Азию, Индию и Малайский архипелаг, – стали желанной целью цивилизации в целом и Западной Европы в частности. Даже через двести лет после открытия Северной и Южной Америки они все еще считались самой ценной коммерческой добычей в мире. Главным был вопрос: как добраться туда, если и сухопутный путь через Азию, и путь по Красному морю перекрыты? Ответ на этот вопрос помог бы найти ответы и на многие другие вопросы. Именно поиски нового водного пути в Индии привели к тому, что карта известного мира значительно расширилась на юг и на запад. Был в значительной степени исследован африканский материк и обнаружены значительные группы островов в Атлантическом океане.

За время Крестовых походов Франция успела занять доминирующее положение на европейской сцене и стать самой значительной силой в Европе. Но Венеция и Генуя тоже благодаря громадным объемам перевозок, необходимых для ведения Священной войны, значительно увеличили и могущество свое, и мореходные достижения. Генуэзцы в особенности чувствовали себя в Средиземном море хозяевами, вели торговлю по всему миру, искали новые рынки и подходящие места на побережье для колонизации и строительства крепостей. Около 1270 г., во время Седьмого крестового похода и перед самым началом второго путешествия Поло, генуэзский флот под командованием Ланчелота Малочелло прошел через Гибралтарский пролив и после довольно продолжительного плавания заново открыл острова Фортуны. Описания этого путешествия достаточно неопределенны, и неясно, были ли при этом открыты Канарские острова и часть группы Мадейра или только Канарские острова. Однако приблизительное положение открытых Малочелло островов позволяло с достаточным основанием назвать их старым именем, которое использовали в свое время греки, римляне и финикийцы. В 1291 г. видный генуэзец Тедизио Дориа предпринял крупную экспедицию для поиска водного пути в Индии с исключительно коммерческой целью. С двумя галерами (второй командовал Уголино де Вивальдо) он отправился на юг вдоль западного побережья Африки, за Годзору (мыс Нан на широте 28°47' с. ш.), далеко в море Тьмы, или «Зеленое море мрака», как называли его мусульмане. Почти наверняка итальянские моряки еще до начала Столетней войны (1338) открыли группу островов Мадейра и, вероятно, несколько островов Азорского архипелага. К 1345 г. все острова Мадейра, кроме острова Формигас, получили названия.

Интересный свет на ход морских исследований в Атлантическом океане проливает история Диниша, португальского «короля-труженика» и основателя Национального университета в Лиссабоне. В 1317 г. Диниш начал работу по строительству военно-морского флота. Он пригласил из Генуи некоего Эммануэля Пезаньо и присвоил ему титул Верховного адмирала Лузитании. Вместе с ним приехали еще двадцать генуэзских моряков, которые должны были служить лоцманами и капитанами, а также учить португальцев для португальского флота. Интересно, что в первоначальном контракте оговаривалось, что адмирал и его преемники обязаны будут всегда заботиться о том, чтобы число генуэзцев на португальской службе не уменьшалось. Так возник португальский военный флот, который через столетие стал самым мощным в мире, и именно поэтому в нем всегда служили генуэзцы.

После того как в 1341 г. под руководством генуэзца Николозо де Рекко смешанная команда моряков провела детальное исследование островов, Португалия почти без возражений позволила им отойти к Испании. К тому времени испанец Дон Луис получил уже у папы Климента VI право на острова Фортуны и, в качестве вассала апостольского престола, титул принца Фортуны. Вместе с титулом ему досталась привилегия уплачивать ежегодно в папскую казну по 400 золотых флорентийских флоринов. Передача прав на Канары означала также, что в дело исследования и колонизации Атлантики вступили каталонские, кастильские и французские мореходы. В 1346 г. на праздник Святого Лаврентия (10 августа) с Майорки вышло каталонское судно под командованием Жакме Феррера. Целью экспедиции были поиски Золотой реки (предположительно, Западного Нила). Через некоторое время судно обогнуло мыс Бохадор, который представлял собой на тот момент Finisterre, то есть край земли, и дальше которого на юг еще никто не заходил. В 1364 г. французские моряки из Руана и Дьепа прошли на юг гораздо дальше мыса Бохадор и вскоре начали процветающую прибрежную торговлю между Кабо-Верде и бухтой Бенин в Гвинейском заливе. Говорят, что эта торговля с успехом продолжалась больше пятидесяти лет и прекратилась только из-за гражданской войны дома, во Франции.

В том, что в эпоху географических открытий (1415–1499) именно Португалия стала сильнейшей морской и колониальной державой в Европе, виноваты несколько факторов. На юге Португалии жили мавры и мосарабы, на севере галицийцы, и повсюду в Португалии хватало евреев и крестоносцев всех национальностей. Португальцы как нация получили в наследство как лучшие, так и худшие черты всего человечества; самая высокоразвитая культура сочеталась в них с самым примитивным варварством. В результате получился народ необычайной храбрости, изобретательности и алчности. От арабов они унаследовали развитую науку, у итальянцев приобрели за деньги искусство навигации. Португалия, расположенная на крайнем юго-западе Европы и обладающая протяженной береговой линией и удобными гаванями, была идеальной школой для моряков, которым предстояло плыть «вовне». Кроме того, в XV в. искусство мореплавания было для португальских моряков вопросом жизни и смерти, а не только технического умения. Кастилия и Арагон успешно перекрыли на суше всякие сношения между Португалией и остальными европейскими странами. Поэтому португальские товары доставлялись в Англию, Фландрию и ганзейские города Северной Европы исключительно морем. Новые рынки можно было искать только в прибрежных районах. Более того, в Португалии был все еще жив дух Крестовых походов. «Войну с исламом португальцы воспринимали как свою естественную судьбу и христианский долг». Орден Христа, основанный Динишем после роспуска тамплиеров, стал богатым и могущественным; под руководством принца Энрике Мореплавателя все его огромные ресурсы были обращены на распространение христианской веры морским путем.

Энрике Португальский, герцог Визеу и губернатор Альгарве, прозванный Мореплавателем (1394–1460) был третьим сыном Жуана I и Филиппы, дочери Джона Гентского. Сомнительно, чтобы самому дону Энрике приходилось отплывать от берега хоть сколько-нибудь далеко, но он, несомненно, был самым активным покровителем искусства мореплавания своего времени. Его страсть к морским исследованиям объясняют множеством причин, часто безосновательно; тем не менее существуют факты его жизни, в которых едва ли можно усомниться, даже при отсутствии документальных свидетельств. Историк Азурара привел пять причин, по которым принц дон Энрике счел нужным отдать приказ о поисках Гвинейских земель. Во-первых, ему хотелось узнать что-нибудь о той части мира, которая лежит за Канарскими островами и мысом Бохадор, «ибо до настоящего момента ни письменные источники, ни память человеческая не говорят ничего с определенностью о природе земель за мысом». С этой целью 22 октября 1443 г. был выпущен указ, который запрещал плавать за мыс без его, принца, позволения. Никто в христианском мире, говорилось в указе, не знает о тех местах, «и не знает также, есть ли там люди или нет, и на морских картах за мысом Бохадор ничего не изображают, за исключением того, что нравится картографам». Поэтому дон Энрике направил туда четырнадцать экспедиций, которые должны были для него все досконально выяснить, и приказал изготовить карту побережья и всех островов, которые будут при этом обнаружены.

Во-вторых, если бы оказалось, что за мысом существуют христианские колонии и безопасные гавани, то оттуда, по всей видимости, можно было бы в обмен на португальские изделия привозить множество необычных товаров, причем с большой выгодой «для наших соотечественников», как писал Азурара. Третья причина состояла в том, что если мавры в Африке действительно так многочисленны и могущественны, как о том говорят, то названному принцу, «как любому разумному человеку, обладающему естественной предусмотрительностью», следовало бы выяснить силу врага и пределы его могущества.

Четвертая причина, говорил Азурара, – то, что за тридцать один год войны с маврами «он не нашел ни одного христианского короля или принца за пределами своих земель, который во имя любви к Господу нашему Иисусу Христу согласился бы помочь ему в этой войне. Поэтому он пытался выяснить, не найдется ли в этих местах христианских принцев, в которых любовь к Христу сильна настолько, что они согласились бы оказать ему помощь против врагов веры». Если говорить более определенно, то принц Энрике жаждал получить информацию о царстве Пресвитера Иоанна и об Индиях. И наконец, пятой причиной было огромное желание Энрике «послужить делу Господа нашего Иисуса Христа и привести к нему все души, которые нуждаются во спасении…».