История Христианской Церкви. Том I. Апостольское христианство (1–100 г. по Р.Х.)

Будучи позитивным изложением истины, четвертое евангелие, несомненно, представляет собой самое действенное опровержение гностического дуализма и докетизма, которые в конце I века начали поднимать голову в Малой Азии. Оно доказывает тождество идеального Христа как объекта веры и реального Христа как исторического лица, Которых древние и современные гностические школы не могут соединить в одной личности. Но это еще не делает Евангелие от Иоанна полемическим трактатом — более того, глубокие рассуждения евангелиста особенно притягательны для гностиков и философов–рационалистов, от Василида до Баура. Древние гностики первыми начали использовать четвертое евангелие и широко цитировали пролог — например, такой отрывок: «Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир» (Ин. 1:9). [1045]

1045

Слова Василида, приведенные Ипполитом Римским в «Опровержении всех ересей», VII, 22.

Полемический настрой чувствуется, скорее, в Первом послании Иоанна, которое прямо предостерегает читателя против антихристианских заблуждений, угрожавших церкви в то время, и может быть названо богословским и практическим постскриптумом к евангелию.

2. Теория дополнения. Климент Александрийский (ок. 200) утверждает, опираясь на авторитет «древних пресвитеров», что Иоанн, по просьбе своих друзей и по побуждению Святого Духа, добавил к прежним земнымевангелиям, излагавшим внешние факты, евангелие духовное. [1046] Такое толкование весьма оригинально. Иоанн более духовен и идеален, чем синоптики, и является носителем, так сказать, эзотерической традиции — в противоположность экзотерическому церковному преданию. Евсевий также упоминает о бытовавшем среди его современников мнении, что Иоанн намеревался описать начальный период служения Христа, о котором другие евангелисты умалчивают. [1047] Без сомнения, Иоанн вносит ценные дополнения — и земные, и духовные — и отчасти дает нам ключ к пониманию синоптиков, однако он повторяет описание многих важных событий, особенно в заключительных главах, и его евангелие обладает такой же полнотой, как и любое другое. [1048]

1046

Евсевий, «Церковная история», VI, 14 (цитата из «Кратких объяснений» Климента): 'I [то есть либо хорошо известныедрузья, либо выдающиеся, известные люди], , {«Иоанн, последний, видя, что те евангелия возвещают земные дела Христа, написал, побуждаемый учениками и вдохновленный Духом, евангелие духовное»}. Ориген придерживается сходной точки зрения: он считает, что из всех евангелистов только Иоанн ясно говорит о Божественности Христа (Толкование Евангелия от Иоанна, Ин. 1:6).

1047

«Церковная история», III, 24. Иероним повторяет это мнение и связывает его с антиеретической задачей («Жизнь знаменитых мужей», гл. 9, ср. предисловие к толкованию Евангелия от Матфея). По мнению Феодора Мопсвестийского, Иоанн намеревался дополнить синоптиков главным образом за счет указаний на Божественность Христа, см. фрагменты его толкований книг Нового Завета, изданные Фрицше (р. 19 sqq., цит. в

1048

Годе придерживается такого же мнения (I, 362): «Cette intention de compl'eter les r'ecits ant'erieurs, soit au point de vue historique, comme Va pens'e Eus`ebe, soit sous un rapport plus spirituel, comme l'a d'eclar'e Cl'ement d'Alexandrie, est done parfaitement fond'ee en fait; nous la constatons comme un but secondaire et, pour mieux dire, comme moyen servant au but principal»{«Это намерение дополнить предыдущие рассказы (будь то с исторической точки зрения, как считал Евсевий, или же в более духовном отношении, о чем говорил Климент Александрийский) совершенно обоснованно; мы же считаем, что это было второстепенной задачей или, лучше говоря, средством, служащим основной цели»}.

3. Теория о стремлении к примирению — это современное изобретение тюбингенской школы. Предполагается, что четвертое евангелие имеет чисто умозрительную или богословскую природу и представляет собой вершину литературного творчества, которой во II веке завершился процесс объединения и слияния еврейского и языческого христианства в одну соборную церковь.

Без сомнения, эта книга служит задачам внутрицерковного примирения в самом высшем и лучшем смысле этого слова и является пророчеством о церкви будущего, когда все прошлые и настоящие разногласия в христианском мире найдут свое разрешение в совершенном единении христиан со Христом — об этом Христос и молился в конце Своей священнической молитвы. Однако примирение достигается не за счет истины и фактов.

Развивая свои гипотезы, тюбингенские критики дошли до самых диких фантазий. Они утверждают, что Иоанн недооценивал закон Моисеев и испытывал зависть к Петру. Каким же образом, скажите на милость, подобное отношение могло способствовать примирению? Скорее, оно полностью провалило бы все дело. Но эти утверждения критиков лишены всякого основания. Бросая вызов неверующим евреям, Иоанн проявляет глубочайшее уважение к Ветхому Завету и подтверждает, что спасение — от евреев. Он не только не проявляет зависти к Петру, но и называет его новым именем с момента его первой встречи с Иисусом (Ин. 1:42), рассказывает о великом исповедании Петра еще полнее, чем Матфей (Ин. 6:68–69), ставит имя Петра во главу перечня апостолов (Ин. 21:2) и всегда уделяет Петру заслуженное внимание — вплоть до его последнего разговора с воскресшим Господом, когда Он поручил ему пасти Своих овец (Ин. 21:15–19). Это искажение фактов вполне согласуется с другим тюбингенским мифом, которому следует Ренан: что в Апокалипсисе Иоанн полемизирует с Павлом и ставит его в низшее положение по сравнению с Двенадцатью. Между тем сам Павел в авторитетном Послании к галатам упоминает Иоанна в числе троих столпов–апостолов, признавших его особое призвание на апостольство среди язычников и подавших ему руку общения.

Анализ

Цель, стоявшая перед Иоанном, предопределила выбор и расположение материала. План четвертого евангелия более понятен и систематичен, чем планы синоптических евангелий. Иоанн подчеркивает все возрастающее противоборство веры и неверия, света и тьмы и шаг за шагом подводит нас к великой кульминации креста и завершающему восклицанию Фомы: «Господь мой и Бог мой!».

Hilgenfeld, Einleitung,p. 696).

В приведенном ниже аналитическом плане разделы, которые присутствуют только у Иоанна, отмечены звездочкой.

*I. Пролог. Тема евангелия — Логос, вечно являющий Бога:

1. Во взаимоотношениях с Богом, Ин. 1:1–2.

2. Во взаимоотношениях с миром. Главное откровение, Ин. 1:3–5.

3. Во взаимоотношениях с Иоанном Крестителем и иудеями. Особое откровение, Ин. 1:6–13.

4. Воплощение Логоса и влияние этого события на учеников, Ин. 1:14–18.

II. Явление воплощенного Логоса в слове и делах, Ин. 1:19 — 12:50.

*1. Предварительное свидетельство Иоанна Крестителя, указывающее на Иисуса как обещанного и ожидаемого Мессию, как Агнца Божьего, берущего на Себя грех мира, Ин. 1:19–37.

*2. Призвание первых учеников, Ин. 1:38–51.

*3. Первое знамение: превращение воды в вино в Кане Галилейской, Ин. 2:1–11. Первое посещение Капернаума, Ин. 2:12. Первая за время публичного служения пасха и путешествие в Иерусалим, Ин. 2:13.

*4. Очищение храма, Ин. 2:14–22. (Описание этого события есть и у синоптиков, хотя они помещают его в конец публичного служения.) Служение среди иудеев в Иерусалиме, Ин. 2:23–25.

*5. Беседа с Никодимом, представителем боязливых учеников из высших слоев иудейского общества. Рождение свыше как условие вхождения в Царство Божие, Ин. 3:1–15. Любовь Бога, Который послал Своего Сына, чтобы спасти мир, Ин. 3:16–21. (Иерусалим.)

*6. Служение Иисуса в Иудее. Свидетельство Иоанна Крестителя: «Ему должно расти, а мне умаляться», Ин. 3:22–36. (После ареста Иоанна Иисус удаляется в Галилею, Ин. 4:1–3; ср. Мф. 4:12; Мк. 1:14; Лк. 4:14.)

*7. Служение в Самарии по дороге из Иудеи в Галилею. Самарянка; колодец Иакова; вода живая; поклонение Богу Духу в духе и истине; нивы созрели для жатвы, Ин. 4:4–42.

*8. Иисус снова приходит в Кану Галилейскую и исцеляет сына царедворца, Ин. 4:46–54.

*9. Второе путешествие в Иерусалим на праздник (вторая пасха?). Исцеление немощного у источника Вифезда в субботу, Ин. 5:1–18. Первые проявления враждебности со стороны иудеев. Христос говорит о Своих взаимоотношениях с Отцом и о Своей власти судить мир, Ин. 5:19–47.

10. Насыщение пяти тысяч, Ин. 6:1–14. Усмирение бури, Ин. 6:15–21.

*Загадочные слова о хлебе жизни (Капернаум); «сеять вас как пшеницу»; исповедание Петра: «К кому нам идти?» — и т.д.; намек на предательство Иуды, Ин. 6:22–71.

*11. Третье путешествие в Иерусалим, на праздник кущей. Опрометчивая просьба братьев Иисуса, которые не верили в Него. Его проповедь в храме с противоположным результатом. Рост враждебности иудеев и тщетные попытки начальствующих арестовать Его как лжеучителя, смущающего народ, Ин. 7:1–52.

[*12а. Женщина, взятая в прелюбодеянии и прощенная Иисусом, Ин. 7:53 — 8:11. Иерусалим. Вероятно, позднейшая вставка материала устного предания, подлинного и истинного, но не принадлежащего перу Иоанна. Также есть в конце, и в Лк. 21.]

*12б. Проповедь о свете миру. Дети Божий и дети диавола. Попытки побить Иисуса камнями, Ин. 8:12–59.

*13. Исцеление слепорожденного в субботу и его свидетельство перед фарисеями, Ин. 9:1–41.

*14. Притча о добром пастыре, Ин. 10:1–21. Речь на празднике обновления в притворе Соломоновом, Ин. 10:22–39. Иисус удаляется за Иордан, Ин. 10:40–42.

*15. Воскрешение Лазаря в Вифании и влияние этого события на рост напряженности. Совет Каиафы. Иисус уходит из Иерусалима в Ефраим, Ин. 11:1–57.

16. Мария в Вифании помазывает Иисуса миром, Ин. 12:1–8. Заговор первосвященников, Ин. 12:9–11.

17. Вход в Иерусалим, Ин. 12:12–19. (См. Мф. 21:1–17; Мк. 11:1–11; Лк. 19:28–44.)

*18. к Иисусу приходят еллины. Проповедь Иисуса о пшеничном зерне, которое должно умереть, чтобы принести плод; голос с неба; «всех привлеку к Себе»; «и они не веровали в Него»; размышления евангелиста; обобщение сути проповедей Иисуса, Ин. 12:20–50.