История Индонезии. Часть 1

Объективно выдвижение лозунга движения к независимости носило революционный характер. Члены «триумвирата» подчеркивали, что предпочли бы мирную передачу власти колонизаторами, но не исключали и возможности вооруженного выступления в случае упорного сопротивления последних. ИП была тесно связана с другими национальными союзами не только идейно, но и организационно. Суварди, например, был главой бандунгского отделения Сарекат ислама. Дауэс Деккер был близок к основателям Буди Утомо, а Чипто являлся членом центрального руководства БУ.

Отношение колониальных властей к Индийской партии было, естественно, самым негативным. Они клеймили ее как «социалистическую, подрывную партию масс». На самом деле ни тем, ни другим, ни третьим ИП, разумеется, не была. Идеология ее была эклектичной, и поддержку партия находила преимущественно среди революционно-демократической интеллигенции. Предубеждение большинства индонезийцев против индо препятствовало превращению ИП в массовую партию. Тем не менее в марте 1913 г. правительство отказало ИП в официальной регистрации даже после того, когда задача «подготовки страны к независимости» была исключена из статутов. Выдавая подлинные настроения «этиков», один из них, генерал-губернатор Иденбюрг, как раз в это время заявил, что «Нидерланды никогда не даруют Индии независимости». 31 марта 1913 г. ИП была вынуждена принять решение о самороспуске. Ее руководство и большая часть членов присоединились к более умеренной организации индо Инсулинде (Индийский архипелаг).

Новая активизация лидеров бывшей ИП была вызвана недальновидной попыткой голландцев вовлечь население колонии в торжества, связанные со 100-летием освобождения Нидерландов от наполеоновского ига (1813). Упомянутый выше «триумвират» создал в июле 1913 г. «Туземный комитет по празднованию столетия независимости Нидерландов» (сокращенно — Комитет бумипутра), требовавший бойкотировать подписку на эти цели и предавший осуждению бестактную затею колонизаторов. Он призвал народ добиться отмены 111-й статьи колониальных статутов, запрещающей политическую деятельность «туземцев», и создания подлинного народного представительного органа. Суварди в нашумевшем памфлете «Если бы я был голландцем...» бичевал оскорбительное намерение властей привлечь колониальных рабов к участию в торжестве своих господ по поводу освобождения метрополии от угнетения.

Разоблачительная смелость бывших лидеров ИП, требование ими парламентского строя привела к аресту всех троих. В сентябре 1913 г. Дауэс Деккер, Чипто и Суварди были высланы в метрополию, провожаемые толпами единомышленников как защитники нации. Все политические партии Нидерландов, кроме социал-демократов, одобрили действия колониальных «держиморд».

Деятельность Инсулинде в отсутствие «триумвирата» постепенно угасала. В июне 1910 г., когда всем индо было даровано право земельной собственности, она преобразовалась в Национальную Индийскую партию с весьма умеренной программой и ориентацией только на индо.

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА И ПОЛОЖЕНИЕ В ИНДОНЕЗИИ

Война стала тяжким испытанием для НИ. Метрополия, провозгласившая нейтралитет, сохраняла самостоятельность лишь ценой усиленного лавирования между враждующими блоками государств. Антанта поставила под контроль ее внешнюю торговлю и конфисковала около трети торгового флота. Германия же, угрожая вторжением, беспрерывно вымогала продовольствие. Тем не менее первые три года империалистической бойни даже принесли крупные прибыли Нидерландам, торговавшим с обеими сторонами. Лишь в 1917—1918 гг. систематический захват англичанами голландских судов, чтобы пресечь снабжение противника, и тотальная подводная война, развязанная Германией, нанесли голландской буржуазии большой ущерб.

Цены на каучук, копру, сахар, чай упали к 1918 г. ниже себестоимости. Торговля НИ срочно переориентировалась на восток — на США и Японию, но это, понятно, не могло дать немедленного эффекта. Ограничение производства экспортных культур привело к безработице и снижению заработной платы рабочих. Резко поднялись в цене импортные товары, включая ширпотреб. К 1918 г. они выросли в 2,5 раза сравнительно с довоенными. Участились случаи голода, так как Британия запретила своим колониям вывоз риса, традиционно закупаемого НИ. Вместе с тем плантаторы противились переориентации даже части своих земельных массивов на производство продовольствия. Объем взимаемых налогов, прямых и косвенных, расширился с 1914 по 1917 г. на 20 млн гульденов. Все это не могло не отразиться на положении наименее защищенных слоев общества. Десятки тысяч погибли во время войны от голода и массовых эпидемий. Гнев и возмущение народных низов приобрели высокий накал, внушающий беспокойство колонизаторам. Но не меньшую их тревогу вызывали звучавшие в Японии призывы аннексировать фактически отрезанную от метрополии Индонезию. Лихорадочно росли расходы правительства НИ на содержание колониальной армии и флота: с 1912 по 1918 г. они увеличились до 25 млн гульденов, достигнув четверти расходной части бюджета колонии.

Изоляция НИ от метрополии способствовала активизации местной буржуазии. Расширилось производство батика, местных сигарет с гвоздикой (кретек), мебели, плетеных изделий. Открылись предприятия, производившие мыло, спичкй, лекарства, безалкогольные напитки, прежде ввозившиеся из Европы. Встревоженные бурной торговой экспансией Японии голландцы способствовали этому. В годы войны, как и прежде в обслуживании внутреннего рынка, первичной переработке сырья и мобилизации последнего для экспорта, а также в ссудных операциях продолжал доминировать капитал хуацяо (в меньшей степени — арабской и индийской буржуазии), рассматриваемый индонезийцами как инонациональный [135] . Это преграждало коренным жителям доступ в те секторы экономики, где обычно происходит первоначальное накопление капитала. Восстановление после 1918 г. торговли с Европой, а также возросшая экспансия монополистического капитала Запада вызвали повальные банкротства едва народившихся в годы войны национальных предприятий.

135

Свыше 1/4 китайского самодеятельного населения в Индонезии занимались торговлей и ростовщичеством. Неуклонно нарастая, совокупные вложения хуацяо в экономику НИ к концу 30-х гг. составили свыше 150 млн американских долл., уступая лишь инвестициям голландской и английской буржуазии, но заметно превосходя совокупные вложения остальных стран Запада, уже не говоря о буржуазии коренных национальностей.

Естественным следствием усугубления жизненных тягот стая подъем народных антиколониальных движений. Новый импульс на Центральной и Восточной Яве получило религиозно-мессианское движение оаминитов, возглавленное преемником покойного лидера — Саматом. Он предрекал пришествие двух мессий-освободителей, гармоничное общество без колонизаторов, возвышение крестьянского сословия. Но в отличие от Самина Самат призывал к насильственному ниспровержению колониализма. Произведенные властями аресты не дали результатов: движение Самата в резидентствах Семаранг, Рембанг и Мадиун продолжалось с 1914 по 1920 г. Выступление аналогичного типа в 1916 г. развернулось также в резидентстве Бесуки, но там колонизаторы сумели разгромить его довольно скоро.

Отягощение налогового бремени, вызванное войной, и усиление на Внешних островах (карта на правом форзаце) керджа роди (государственной барщины) также вызвали там активизацию крестьянских выступлений. Для них весьма характерны были лозунги феодального национализма, призывы к восстановлению суверенных местных княжеств.

На Северной Суматре в 1915 г. войска подавили восстания в батакских районах Тапанули и на восточном побережье. Однако в том же году в Тапанули возник антиколониальный союз Сарекат пархудамдам (Союз ниспровергателей существующего порядка), развернувший борьбу за отмену налогов, восстановление независимого княжества батаков. Лидеры восставших прибегали к магическим обрядам, якобы дарующим неуязвимость. Народное восстание в Макассаре добивалось восстановления султаната Гова. Крестьянские волнения потрясали юговосток и север Сулавеси.

На оловоносных островах Банка и Белитунг прошли выступления горняков, сразу на нескольких островах Нусатенггары (Бали, Ломбок, Флорес, Тимор, Сумба) началось бурное антиколониальное движение. Практически везде голландцы использовали войска, но, подавленные в одном районе, восстания вспыхивали в других с новой силой.

Чрезвычайно упорным было сопротивление в Джамби. Раскрытие полицией и подавление в 1914 г. антиголландского заговора не разрядило напряженности, возраставшей в связи с ростом повинностей и злоупотреблениями властей. В середине 1916 г. здесь началось мощное крестьянское восстание под руководством исламско-мистического общества Сарекат абанг (Красный союз) [136] . Его участники также прибегали к магическим обрядам. С появлением в Джамби отделения Сарекат ислама лидеры «Красного союза» заимствовали многое из его идеологии и организационных форм. Председатель местного отделения СИ Хаджи Агус был одним из руководителей восстания. Другой его лидер, Дулвахид, провозгласил себя воскресшим раджой Джамби, так что и этому движению не был чужд феодальный национализм.

136

Повседневная одежда индонезийских простолюдинов того времени была красно-коричневого цвета.

Повстанцы захватили город Муаратембеси, ряд округов провинций Джамби и Палембанг. Они освобождали заключенных, жгли дома «голландских прихвостней», расправлялись с полицейскими и чиновниками, распространяли лозунги Сарекат ислама. Местные армейские контингенты были разгромлены. Лишь стянув войска с Явы и из Минангкабау, в декабре 1916 г. голландцам удалось сокрушить движение, перебив сотни его участников, приговорив 76 из них к смерти, а 1738 — к тюрьме и каторге. Вместе с тем, сознавая неизбежность уступок, колонизаторы несколько снизили налоги и ограничили объем керджа роди на всей Суматре.