История Ирана с древнейших времен до конца XVIII века
Шрифт:
Власть шаха (или, точнее, шаханшаха), разумеется, считалась неограниченной. Совещательные права имел высочайший меджлис (меджлис и а'ла), оказывавший большое влияние на дела государства. При шахе Аббасе I в состав высочайшего меджлиса входило семь «столпов державы» (аркан и доулет): великий везир, меджлис-невис, диван-беги, курчи-башы, куллар-агасы, туфенгчи-агасы и эшык-агасы-башы. Главнокомандующий войсками всего Ирана (сипахсалар и кулл и Иран) приглашался в высочайший меджлис только при обсуждении дел, касавшихся войска, охраны границ или угрозы войны. В конце XVII в. в состав высочайшего меджлиса были введены еще три сановника: мустоуфи ал-мамалик, назир и буютат и мир-шикар-башы.
Великий везир, иначе везир высокого дивана (везир и диван и али) пли везир дивана империи (везир и диван-ал-мамалик), именовался также «доверие державы» (и'тимад-ад-доулэ) и «правым везиром» (везир и раст). Он был первым лицом после шаха, главою гражданской администрации и хранителем большой царской
Меджлис-невис (иначе ваки'э невис) был помощником великого везира, а в случае его отсутствия — его заместителем в верховном меджлисе. Он именовался еще «левым везиром» (везир-и чеп). Он вел также протоколы верховного совета, заведывал государственным архивом и был придворным историографом.
Диван-беги был верховным гражданским судьей. Со времен монгольского владычества в Иране суд уже не целиком находился в руках духовенства. В XVII в. диван-беги, вместе с великим садром — главою духовенства, выносил приговоры по политическим преступлениям (заговоры против шаха, государственная измена и т. д.), а также по уголовным преступлениям четырех категорий: убийство, изнасилование, членовредительство и ослепление. Кроме того, диван-беги два дня в неделю посвящал разбору дел на основании урфа (иначе адат — «обычай», законодательство, выходившее за пределы мусульманского права, в частности обычное право кочевников). Диван-беги также контролировал исполнение решений мусульманских духовных (шариатских) судов (ведавших делами гражданскими и остальными уголовными) и духовных судов иноверцев (судов христианских епископов и еврейских раввинов). Наконец, диван-беги был высшей апелляционной инстанцией.
Мустоуфи ал-мамалик («казначей империи») был заместителем великого везира по дивану ал-мамалик. В его ведении находились весь налоговый аппарат, составление приходной и расходной частей бюджета, утверждение податных списков.
Курчи-башы был начальником гвардейского корпуса курчиев и феодального ополчения кызылбашей. Куллар-агасы (азерб.; букв, «начальник рабов»), почти всегда грузин, был начальником гвардейского конного корпуса гулямов, состоявшего в большинстве своем из грузин, юридически считавшихся личными рабами шаха [277] . Туфенгчи-агасы был начальником гвардейского корпуса туфенгчиев.
277
Следует помнить, что юридически положение шахских рабов было далеко не то, что положение рабов частных лиц.
Сипахсалар-и кулл-и Иран был главнокомандующим всех видов войск. То обстоятельство, что он заседал в верховном совете только при обсуждении военных вопросов, было одним из последствий перехода руководящей роли к гражданской бюрократии.
Эшык-агасы-башы (азерб.; букв, «голова начальников порога дворца») был главным церемониймейстером шахского двора. Назир-и буютат был начальником всех хозяйственных учреждений шахского двора, в том числе и придворных ремесленных мастерских. Мир-шикар-башы был начальником шахской охоты; в его ведении находились ловчие, сокольничьи и др. Его значение определялось тем, что большие облавные охоты, в которых участвовали, помимо шаха и двора, десятки тысяч воинов, ополченцев и крестьян-загонщиков зверей, охватывавшие большое пространство, играли роль военных маневров и заменяли последние.
Из множества других должностей центрального аппарата следует выделить, по их значению, следующие: топчи-башы — начальник артиллеристов; даруга-и дафтар-ханэй и хумаюн — начальник шахской канцелярии; мустоуфий и диван и хассэ — главный казначей (или начальник) дивана собственных доменов шаха; мустоуфи-й и моукуфат — главный казначей вакфных имуществ.
Во главе мусульманского шиитского духовенства, точнее сословия богословов, стояли два великих садра (или садра садров — «садр-ас-судур»), один для областей дивана, другой для областей хассэ (см. ниже). В ведении великих садров находились духовные суды и вакфные имущества; им подчинялись богословы высшие (муджтехиды) и низшие (улема), а также областные шейх-ал исламы и садры (заведывавшке вакфами областей) и местные казии (духовные судьи). В конце XVII в. была учреждена, специально для влиятельного муджтехида Мухаммед-Бакира Меджлиси, известного фанатика и реакционера, должность мулла-башы — верховного главы всего шиитского духовенства. Обычно шах, перед изданием указа, запрашивал муджтехидов относительно законности данного акта с точки зрения мусульманского права. Муджтехиды составляли
краткое богословско-юридическое заключение (фетву), на котором затем и основался шахский указ.Огромен был штат шахского двора. Кроме упомянутых уже назир и буютат, эшык-агасы-башы и мир-шикар-башы отметим следующие придворные должности: михмандар-башы, заведывавший приемом послов и знатных гостей; два мир-ахур-башы, т. е. начальника конюших, из которых один, «передний», заведовал придворными конюшнями, а другой, «степной», — шахскими конскими заводами; кушчи-агасы — начальник сокольничьих; суфраджы-башы — начальник стольников; халваджы-башы — начальник придворных кондитеров; шарабджы-башы — начальник виночерпиев; мунаджжим-башы — начальник придворных астрологов; амбардар-башы — начальник дворцовых складов, хаджэй-и сарай — главный евнух шахского гарема и др. Многие из этих должностей были только почетными синекурами.
У каждого из названных гражданских, военных, духовных и придворных сановников были свои канцелярии и штаты чиновников. Вознаграждение сановников складывалось из доходов от союргальных и титульных земель, из «жалованья» (маваджиб) и из процентных отчислений от множества «подарков» (пишкеш), поступавших к шаху от вассалов и изо всех областей в обязательном порядке, в деньгах и натурой.
Вся территория государства делилась на две неравных части — области дивана и области хассэ [278] . В областях дивана преобладали государственные (ливанские) земли, [279] и там не было вовсе собственных имений шаха. В области хассэ, напротив, преобладали земли шахской фамилии и не было государственных земель; мульковые и вакфные земли могли быть в областях обеих категорий. Области дивана находились в ведении упомянутого уже дивана ал-мамалик, области хассэ — в ведении особого диван и хассэ. Эти диваны соответственно взимали подати (ренту-налог и налоги) с земель всех категорий (кроме земель, имевших право налогового иммунитета, каковы союргалы, вакфы и т. д.), находившихся в областях дивана или хассэ.
278
Это разделение аналогично разделению России на «земщину» и «опричнину» при Иване Грозном. Слово «опричнина» и есть, в сущности, хороший русский перевод слова «хассэ».
279
Следует помнить, йто формально тиулы, союргалы и земли кочевых племен (юрты) причислялись к государственным (диванским) землям.
Из податных поступлений, обязательных «подарков», ввозных, вывозных и транзитных пошлин и добычи рудников складывались доходы обоих диванов, иначе говоря, приходная часть бюджета государства. Ежегодный приход Сефевидского государства Олеарий (1639 г.) определяет в 8 млн. рейхсталеров, т. е. 640 тыс. туманов (6 400 млн. динаров), Шарден (1677 г.) в 32 млн. дивров или 700 тыс. туманов (7 млрд, динаров), «Тазкират ал-мулук» (1725 г.) указывает цифру 7 856 235 808 динаров (т. е. свыше 785 623 туманов); последняя сумма складывалась из поступлений с областей дивана — 6 086 523 403 динаров и из поступлений с областей хассэ — 1 769 712 405 динаров. Таким образом, на протяжении приблизительно 85 лет (1638–1725 гг.) ежегодный доход Сефевидского государства колебался между 640 тыс. и 785 тыс. туманов. Последняя и вместе с тем наибольшая из приведенных цифр была в 10 раз меньше ежегодного дохода Франции и в 2 1/2 раза меньше ежегодного дохода Англии на рубеже XVII и XVIII в., несмотря на то, что Сефевидское государство и по территории и, вероятно, по количеству населения, было больше Франции, не говоря уже об Англии. Это сопоставление показывает, насколько Иран в XVII в. в экономическом развитии отставал от Франции и Англии.
Во главе управления областей дивана (преимущественно это были пограничные области) стояли беглербеги, соединявшие в своих руках власть административную и военную — командование местными феодальными ополчениями. Областей, управляемых беглербегами, к концу XVII в. было тринадцать: Ширван, Карабаг и Ганджа, Азербайджан (Южный, т. е. Иранский), Чухур Са'д (область Еревана, т. е. Восточная Армения), Казвин, Каламров (Хамадан), Кух Гилуйэ (Фарс), Керман, Гурган и Астерабад, Мешхед, Херат, Мерв и Шахджан, Кандахар.
В XVI в. беглербегства наследственно принадлежали главам кызылбашских кочевых племен: Карабаг и Астерабад принадлежали глазам двух колен племени каджар, Фарс — главе племени зулкадар, Керман — главе племени афшар и т. д. В XVII шахское правительство пыталось ликвидировать наследственность в управлении беглербегствами, но это удалось только отчасти, в некоторых областях. В XVI в. власть беглербегов была очень сильна, и иногда они мало считались с центральной властью в лице шаха. Чтобы ограничить власть беглербегов, центральная власть при шахе Аббасе I окружила беглербегов чиновниками, назначенными из центра и подчиненными центру. При каждом беглербеге находились джанишин — заместитель беглербега, следивший за его действиями и доносивший о них в центральный диван, областной везир, ведавший местными финансами, и др.