История Ирэн. Гнев
Шрифт:
— Простите, что врываюсь, но у меня радостное известие, — улыбаясь и показывая всем конверт, на котором была видна императорская печать, сказал Гайко
Голдеев встал, намереваясь уйти, но наместник его остановил:
— И вас это тоже касается, Михаил Григорьевич
Мирослав Мирославович достал из конверта папку, открыл её и вручил Голдееву со словами:
— За службу Отечеству вам Михаил Григорьевич император лично подписал присвоение баронского титула, с выделением земель в Новгородском уезде.
Голдеев, который уже успел «попрощаться» не только со своим делом, но и с жизнью,
Гайко даже испугался за него:
— Ну что вы, Михаил Григорьевич, я понимаю, радость, не переживайте, вы теперь аристократ и детки ваши тоже.
Если бы кто-то из них в этот момент взглянул на Ставровского, то, вероятно, подумал бы, что у того случился инсульт, потому как лицо князя перекосило весьма странным образом. Так, как если бы он не просто увидел что-то неприятное, а ему предстояло это съесть.
Но ни Гайко, ни Голдеев не смотрели на Ставровского, а когда Гайко отпустил обрадованного таким поворотом событий Михаила Григорьевича, князь уже вполне владел собой.
Вошёл слуга и доложил, что помещица Краснова прибудет только к вечеру. А вошедшая вслед за слугой Прасковья Валуевна, сообщила, что комнаты готовы и князь может передохнуть.
Князю и его племяннику выделили смежные покои, поэтому раздосадованный Ставровский выслушивал не менее раздосадованного Балашова.
Тот, распалившись рассказывал, что граф Забела совсем обнаглел.
А князь размышлял, неужели это Виленский попросил Забела присмотреть за супругой или Шувалов. И тот и другой вариант князю не нравились. Про себя он подумал:
— Ну что ж встретимся с Красновой, а там видно будет. В любом случае завтра надо уезжать.
Лидия Артамоновна приехала к ужину, её громкий голос сразу всколыхнул сумерки в доме наместника. Расцеловавшись с Прасковьей Валуевной, раздав подарки дочерям наместника, она прошла в зал, где уже был накрыт стол.
Ставровский знал, что это вдова знаменитого атамана Краснова, и находится она под личным покровительством казачьего войска.
Ужин прошёл весело, Лидия Артамоновна рассказывала смешные истории из жизни местного общества. А после ужина, Ставровский попросил её на беседу.
Вот только не учёл князь, что вдова атамана не фабрикант Голдеев, и получив прямой отказ, попытался надавить на Лидию Артамоновну, но та лишь усмехнулась и сказала:
— Самое страшное для меня уже случилось, и я вас не боюсь, но помните, что в моём лице вы угрожаете всем вдовам атаманов, погибших за Отечество.
Развернулась и вышла из кабинета. И вскоре с улицы послышался свист, конное ржание и топот копыт. Со двора выезжала казачья сотня.
А Ирина ни о чём не подозревала. Вместе с Аристархом Викентьевичем и Софьей они подбирали состав для синтеза хлорбензола. Уже стемнело, но остановиться они не могли.
И произошло сразу несколько интересных событий: приехал казак от помещицы Красновой и передал приглашение для Ирэн и её людей переночевать у неё в городском.
Фабрикант Голдеев прислал записку на имя Ирэн, от наместника пришла записка для графа Забела, а ещё на мыловарню приехал Лопатин.
Ирэн, узнав, что отец приехал из поместья, сразу выбежала из лаборатории:
—
Что случилось? Дома всё в порядке?Леонид Александрович выглядел взволнованным, но сразу кивнул, что, мол, да, дома всё хорошо.
Забела переводил взгляд с отца на дочь, пытаясь понять, что могло так вывести из себя Лопатина.
Но помещик отказался говорить в присутствии Забела, и Ирина попросила того выйти. Леонид Александрович рассказал Ирине о «предложении» Ставровского и про угрозы, а также про то, что тот прибыл со своим племянником, в котором Глаша узнала графа Балашова.
Позвали графа Андрея, Ирина вкратце рассказала ему о ситуации. По лицу Забела было непонятно, что он думает.
Немного помолчав, Забела показал Ирине записку от Красновой и от Голдеева.
— Скорее всего это о том же, — сказал он
Ирина прочла записку Голдеева вслух. Он писал, что имел неприятный разговор с князем и предупреждал, что князь ищет возможности получения информации из «привилегий».
— Всё это очень странно, — сказал Забела, которому и записка наместника тоже показалась необычной. Гайко писал, что пришла императорская почта и Голдеев получил документы на титул, а про Лопатина там ничего не было. Просил графа заехать и обсудить. Про записку наместника Забела не стал говорить Ирэн, но после некоторых размышлений, немного помолчал и добавил:
— Сегодня Ставровский и его племянник ночуют у наместника, поэтому можно не волноваться и остаться в городе. Ночные дороги небезопасны.
Ирэн рвалась в поместье, но до конца процесса синтеза было ещё несколько часов, и если бы они уехали сегодня, то на следующий день пришлось бы возвращаться обратно в город, а Ирине хотелось быть в поместье, когда Балашов и Ставровский выедут из Никольского и поедут мимо. Видя, что Ирэн переживает, Забела отправил четверых солдат в поместье, в усиление, а Ирэн приняла приглашение Лидии Артамоновны.
Если бы они знали о чём Ставровский сказал Балашову, то невзирая ни на эксперименты и ни на что, поехали бы домой. Князь, которого фактически загнали в угол, говорил Балашову, что единственным выходом получить информацию остаётся Ирэн. И они должны утром заехать в поместье Лопатиных ещё раз.
Глава 19
Никольский уезд. Поместье Лопатиных. Утро следующего дня.
Пелагея присела отдохнуть. Когда в доме не было Ирэн или Леонида Александровича, с мальчишками совсем сладу не было. Вот и сегодня с утра, прибежал их гувернёр, говорит не явились на занятия. Пелагее даже пришлось охрану звать, а они на детячьей площадке развлекаются. Вот же сорванцы!
Если и Танюша, когда подрастёт такой же будет, то они здесь всё поместье разнесут. Пелагея улыбнулась своим мыслям и подумала о том, что с появлением Ирэн дом изменился, все, кто оказывается рядом с ней оживают, даже сама Пелагея будто помолодела или это кримы так действуют…
Пока отдыхала приехал староста из Кротовки, Пелагея всё время забывала как его зовут, вот и сейчас так и не смогла вспомнить, поэтому встала и подойдя к чёрному входу, куда обычно подгоняли телегу, спросила:
— Любезный, как там тебя?