История катастрофических провалов военной разведки

Все разведывательные бюрократии — при условии их подотчетности — инстинктивно тяготеют к тому, что поддается количественному определению и легко для выполнения, особенно если результаты трудно проверить. Саддам Хусейн своим вторжением в Кувейт доказал, насколько недальновидной может быть эта вполне понятная профессиональная предвзятость. Несмотря на самые изощренные системы разведки в мире, США и их главные союзники были застигнуты вторжением врасплох. Истинная причина состояла в отсутствии агентурной разведки — агентов с доступом к секретной информации, которые могли бы предупредить их о намерениях Саддама. Если бы в Совете революционного командования Ирака по правую руку от Саддама Хусейна сидел иракский Гордиевский, Запад был бы заранее предупрежден, а Кувейт спасен без войны в Персидском заливе. Но в Ираке не было своего Гордиевского, а у американцев и их союзников не было надежной агентурной информации о намерениях Саддама.

Отсутствие разведданных было лишь половиной проблемы в Персидском заливе в 1990 году. Другой половиной уравнения были личность и действия правителя Ирака — Саддама Хусейна. С начала войны между Ираном и Ираком в первой половине 1980-х годов Запад упорно недооценивал опасность для стабильности в регионе, исходившую от этого человека. Все внимание было сосредоточено на новом революционном режиме в Иране, установившемся после свержения шаха и контролируемом теократическим исламским шиитским правительством во главе с фанатичным аятоллой Хомейни.

Новый иранский режим с самого начала стал приоритетным направлением США в области внешней политики — это произошло после захвата посольства США в Тегеране и взятия его сотрудников в заложники. Провал операции «Орлиный коготь» — неуклюжей попытки спасти заложников, вынужденно прерванной после серии аварий,— положил конец личным переживаниям президента Картера в связи с Ираном и способствовал избранию Рональда Рейгана в 1980 году. Для президента Рейгана революционный Иран стал главным предметом озабоченности в области внешней политики после Советского Союза. Именно эта озабоченность привела к скандалу «Иран — контрас», связанному с именем члена Совета национальной безопасности, подполковника морской пехоты США Оливера Норта и тайными поставками оружия никарагуанским правым повстанцам («контрас») с целью освобождения американских заложников, находившихся в руках иранцев. Это была довольно грязная и запутанная история, и в центре проблемы неизменно оставался Иран.

В этой атмосфере нестабильности и исламского фанатизма, угрожавшего традиционным основам международной дипломатии, решение Ирака вторгнуться в революционный Иран в 1980 году было воспринято западными дипломатами как подарок судьбы. Все силы «безумных мулл» и их «революционных орд» должны были уйти на противостояние бесчисленным танкам и орудиям Ирака. Иран и Ирак схватились в смертельной битве, и на ближайшие восемь лет, пока два этих самых мощных государства региона отчаянно бились друг с другом, на мировую политическую сцену вернулась относитель-ная стабильность. Западные аналитики рассматривали схватку Ирака с Ираном как войну, ведущуюся в интересах Запада и его мелких нефтеносных друзей, расположившихся вокруг Персидского залива. Саддам Хусейн оказывал услугу Западу.

Между тем Саддам Хусейн Тикрити мало подходил на роль союзника Запада. Родившийся в городе Тикрит в северном Ираке, он вырос в суровом мире гор, в атмосфере вражды семейных кланов. Ружье в Тикрите является столь же необходимым атрибутом мужчины, каким была шпага для джентльмена XVIII столетия, и ходит слух, будто Саддам совершил первое убийство в своей жизни в возрасте одиннадцати лет. Своим последующим возвышением в иерархии Партии арабского социалистического возрождения (Баас) Саддам был больше обязан амбициям и силе, нежели глубоким политическим убеждениям. Власть для Саддама значила больше, чем арабское единство, свобода и социализм. К 1969 году он был вице-президентом, а в 1979 году стал президентом, сменив номинального президента Бакра в результате бескровного переворота, который показал, в чьих руках находится реальная власть в Ираке.

Саддам не испытывал особой неприязни к Ирану. Более того, в 1975 году он заключил с шахом договор, снявший многие взаимные претензии между двумя странами в отношении дельты реки Шатт-эль-Араб в верхней части Персидского залива. Но революция Хомейни изменила статус-кво. Два конкретных обстоятельства побудили Саддама к нападению на Иран: организованное проиранскими силами покушение на его заместителя Тарика Азиза в центре Багдада и беспрестанные призывы Хомейни к шиитскому большинству в Ираке восстать против «безбожных атеистов» Партии арабского социалистического возрождения. Саддам не смог стерпеть этот прямой вызов своему режиму и нанес жесткий ответный удар. В 1980 году он вторгся в Иран с половиной иракской армии, фактически предприняв ограниченную карательную экспедицию против пребывающей в расстройстве и смятении соседней страны.

Один из неизменных лейтмотивов всех новых революционных режимов — их неспособность сосредоточиться на своих внутренних делах. От революционной Франции до большевистской России и хомейнистского Ирана страстное желание поделиться своими достижениями с инертными соседями, судя по всему, становится непреодолимым. Не менее неизменный лейтмотив — негодование рассерженных соседей и их стандартная реакция: атаковать возмутителя спокойствия, чтобы заставить его остановить экспорт своих опасных ересей. Так было и с первой войной Саддама в Персидском заливе, начавшейся в 1980 году. Хотя после пятидневного продвижения вглубь Ирана он остановил свою армию и предложил переговоры, иранцы не оценили его сдержанность. С криками «Аллах Акбар» солдаты исламской революционной гвардии хомейнистского Ирана бросились на безбожных иракских захватчиков. Злой джинн, выпущенный Саддамом, не захотел возвращаться в бутылку.

В 1988 году, после восьмилетней войны, потери в которой составили свыше полутора миллионов человек и в ходе которой впервые с 1918 года широко применялись отравляющие газы, истощенные стороны подписали вынужденное перемирие. Перед Саддамом встала задача восстановления Ирака после войны, длившейся дольше, чем любая из двух мировых войн столетия. Несмотря на общее мнение, что Ирак победил (Хомейни назвал перемирие «отравленным кубком, из которого он отпил против своего желания»), эйфория победы не могла продолжаться долго. Пока в Тегеране царил траур, народ на улицах Багдада танцевал, однако иракская экономика находилась в руинах. По мнению экспертов, для восстановления экономики Ирака до уровня начала 1980 года требовалось 230 миллиардов долларов (в ценах 1989 года) и от пятнадцати до двадцати лет. Годовой дефицит иракского бюджета составлял 10 миллиардов долларов, внешний долг превышал 75 миллиардов долларов, причем основными кредиторами были Саудовская Аравия и Кувейт. После своей войны Саддам столкнулся с экономической катастрофой.

Безусловными приоритетами стали избавление от внешнего долга и демобилизация армии, чудовищно выросшей за годы войны. Восемнадцатилетним призывникам 1980 года после окончания войны было по 26 лет (тем, кто остался в живых). Однако лишь немногие из них были демобилизованы сразу после войны, так как первое время Иран отказывался подписывать мирный договор. Все попытки Саддама спасти положение на протяжении восемнадцати месяцев после первой войны в Персидском заливе потерпели неудачу. Приток демобилизованных солдат в дестабилизированную экономику вел к росту безработицы и тормозил восстановление Ирака. Иран тянул время на мирных переговорах в ООН, вынуждая Ирак держать в состоянии боевой готовности огромную армию, которая продолжала истощать экономические ресурсы нации.

В довершение всех бед попытки Саддама заставить другие арабские государства региона аннулировать военный долг Ирака не находили отклика, несмотря на его напоминания, что Ирак боролся с режимом Хомейни, чтобы защитить своих соседей по Персидскому заливу от шиитского фундаментализма. Соседи не хотели ничего слышать и настаивали на полном возврате долгов. В начале 1990-х годов Саддам повысил ставки, потребовав от своих нефтеносных соседей не только аннулирования долга Ирака, но и немедленных вливаний в экономику Ирака 30 миллиардов долларов. К этим требованиям оказания помощи он добавил новую, более угрожающую ноту: «Пусть правительства Залива знают, что, если они не дадут нам эти деньги, Ирак найдет способ их получить».

Эти угрозы и требования сопровождались мерами, направленными на сокращение общей добычи нефти на Ближнем Востоке. Целью такого сокращения было повышение мировых цен на нефть. В соответствии с фундаментальными законами спроса и предложения, если бы западным покупателям предлагалось меньше нефти, цены на нефть повысились бы, а если бы цены повысились, то Ирак, как основной член Организации стран — экспортеров нефти (ОПЕК), заработал бы огромные деньги. Добыча нефти, по сути, была основным источником доходов Ирака.