История кавалерии. Вооружение, тактика, крупнейшие сражения

Идея эта нашла питательную почву, римляне действительно стали уделять больше внимания коннице, значительно увеличив ее численность, и стали во многом полагаться на нее, стремясь с ее помощью упрочить силу своей армии.

К 312 году численность кавалерии сильно возросла. В сражении, состоявшемся в том же году около Турина между Константином и полководцами Максенция, главной силой армии последнего была исключительно тяжелая кавалерия. Лошади, равно как и солдаты, были одеты в полное защитное вооружение, прекрасно пригнанное и дававшее свободу движениям. Доспехи эти были очень тяжелыми, но удар такой конницы был практически неотразим. Обыкновенно, как произошло и в данном сражении, такая конница строилась в виде клина, конец которого был обращен к неприятелю и врубался в его строй. Все же такая конница была неповоротливой, и Константину удалось рядом искусных поворотов и маневров разделить на части корпус тяжелой конницы противника. Именно благодаря исключительному тактическому искусству армии Константина удалось одержать решающую победу.

По-видимому, организацию и использование тяжеловооруженной кавалерии римляне скопировали у народов Востока. В 351 году Констанций II, сын Константина, одержал решающую победу над Магненцием в битве при Мурсе, использовав свою кавалерию. Она состояла из тяжеловооруженных латников, сверкающих чешуйчатыми доспехами и тяжеловесными копьями, которые сломали прочную оборону галльских легионов своей стремительной атакой.

Со времен Константина тяжелая кавалерия и стала составлять основную часть римских армий, а во время правления Юстиниана полевая византийская (восточноримская) армия состояла в основном из тяжеловооруженной кавалерии. У варваров того времени служба в кавалерии была очень почетной.

Главную силу армии Велизария (полководца Юстиниана) составлял корпус конной гвардии, представлявший собой вооруженных копьями солдат, отбиравшихся по их силе, смелости и мастерству, равно как и прекрасным качествам лошадей и вооружения. Пехота находилась на вторых ролях в армии, основная роль придавалась кавалерии. Большая часть из них вооружалась скифскими луками. Прокопий отстаивал значение лучников, которых некоторые критики его времени пытались принизить.

«Подобные упреки, возможно, следовало адресовать безусым юнцам, обнаженными появившимся на полях Трои, прячущимся за огромными камнями или щитами товарищей, прижимающим лук к груди и выпускающим слабые и неметкие стрелы. Однако наши лучники перемещаются на прекрасно обученных лошадях, которыми управляют с необычайным мастерством. Их головы защищены шлемами, тела и ноги защищены кольчугой и другими доспехами.

На правом боку у них висит колчан, меч – с левой стороны. Обычно во время ближнего боя используют копье или дротики. Луки их прочные и тяжелые, из них они стреляют во всех возможных направлениях, перемещаясь вперед, в тыл, на фланги. Они обучены натягивать тетиву не к груди, а к правому уху, так что пущенная ими стрела обладает большой силой, а сами они могут защититься щитом от внезапного выпада врага».

Вышеприведенный отрывок прекрасно позволяет представить, как вооружалась и оснащалась конница. Примечательно, насколько точно римляне переняли методику у парфянских лучников, причинивших так много вреда римлянам во многих кампаниях.

Но ни большая численность конницы, ни тяжелый вес их оружия и качество лошадей не смогли защитить империю от падения [31] . Прекрасное вооружение и тактика не могли спасти народ, который утратил патриотическое чувство, национальное самосознание и где чувствами людей управляли эгоизм и любовь к роскоши.

Отважные и воинственные варварские племена, сражавшиеся в основном на конях, вскоре ринулись в провинции, собирая невероятную добычу в богатых и цивилизованных землях Южной Европы, пока, наконец, в 410 году, 1163 года спустя после основания Рима, готы под руководством Алариха не захватили имперский город, и господин мира был сметен волной необузданной ярости воинственных варваров.

31

Западную Римскую, Восточная устояла.

Спустя несколько лет великий правитель гуннов Аттила стал угрожать Римской империи и вынудил ее к унизительному договору. Аттила объединил под своим правлением Германию и Скифию, его армия обладала огромной мощью, доходя до 500 тысяч человек, набранных среди всех народов, признавших его в качестве правителя.

По словам Аммиана Марцеллина, гунны, составлявшие значительную часть его армии, никогда не вели оседлый образ жизни, они постоянно перемещались на спинах лошадей из одной страны в другую, за ними следовал скот, везущий повозки, где жили их жены и дети. Они были приучены переносить любые трудности, одевались в одежды, изготовленные из шкур.

Гунны ездили на небольших невзрачных лошадках, выносливых и быстро перемещавшихся. Казалось, что гунны всю жизнь провели в седле. Даже пищу и питье они принимали на ходу. В битву они вступали без всякого порядка, отдельными группами под руководством разных вождей, нападая на своих противников с громкими криками.

Встретив серьезное сопротивление, гунны отступали, рассеивались, чтобы перегруппироваться и вновь атаковать при первой же возможности. Они ничего не знали о сражении пешими, об искусстве обороны укреплений или нападения на укрепленные пункты. Гунны применяли лук с удивительным мастерством, на концах укрепляли стрелы с костью вместо железа, умели стрелять на поразительное расстояние. На ближнем расстоянии гунны использовали арканы или сети, опутывая своих врагов, а затем убивая их стрелами или мечами, державшимися наготове.

Кроме гуннов, в армии Аттилы были представители разных народов, некоторые из них носили латы, изготовленные из рога, и действовали огромными копьями. Контингент набирали из всех частей Германии и Скифии. Руководя этой ордой, Аттила вторгся в Галлию в 451 году и осадил Орлеан. При приближении римского полководца Аэция и его союзников, короля вестготов Теодориха I и вождя аланов Санжипана, Аттила снял осаду и отступил на Каталаунские поля близ Шалона. Именно там состоялась одна из величайших битв в мировой истории.

Аттила командовал центром своей армии, где размещались лучшие его войска. Правым флангом командовал Ардарих, король гепидов, левым – король остготов. Аэций находился во главе правого крыла союзных войск, Теодорих – на левом фланге. В то же время Санжипан, в верности которого сомневались, был поставлен на передовой линии в центре.

Холм, который стал точкой преткновения между двумя армиями (он давал преимущество владевшему им), был захвачен Торисмундом, сыном Теодориха, с частью кавалерии вестготов. Это дало превосходство Аэцию. Поняв значение этого небольшого холма, Аттила отправил несколько конных отрядов, чтобы занять его. Однако Торисмунд, закрепившийся на вершине, атаковал поднимавшихся гуннов и после короткого боя отбросил. Тогда Аттила яростно атаковал холм своими лучшими войсками из центра.

Однако и на этот раз римляне отбили атаку противника, удачно использовав выгоды своего положения. Доблестный, но уже пожилой король вестготов Теодорих провел блестящую атаку, своим левым флангом обрушившись на остготов Аттилы. Во время этой атаки, оказавшейся необычайно яростной, пожилой монарх, скакавший во главе своих войск, на всем скаку был выбит из седла ударом пики и тотчас затоптан насмерть рвущимися вперед конными массами его же вестготов. Их неудержимый натиск разметал ряды противника. Сокрушив его, они повернули вправо и атаковали с фланга центр гуннов, который яростно сражался с аланами. Потерпев поражение на двух флангах и оказавшись на грани разгрома в центре, Аттила отступил под защиту укрепленного лагеря, где его лучники спешились и, защищенные повозками, вскоре начали пускать свои стрелы, остановив продвижение конников войска Аэция.

На следующий день морально раздавленный Аттила находился в своем лагере, ожидая нападения и готовясь к отчаянному сопротивлению. Все поле битвы было покрыто мертвыми и умирающими, резня с обеих сторон носила устрашающий характер [32] . Победившие союзники, видя решимость врага, посчитали благоразумным не штурмовать лагерь Аттилы и позволили ему отступить.

Очевидно, что именно кавалерия обеспечила победу в битве. Хотя подробные описания отсутствуют, видно, что тактический план Аэция во многом напоминал тактику Сципиона в битве при Илинге (Илипе). Как и Сципион, Аэций имел в своем распоряжении огромный контингент союзников, которым не мог доверять, и так же, как Сципион, поставил их в центре, в то время как своими лучшими войсками на флангах атаковал оба фланга и центр армии его противника. С другой стороны, Аттила, как и Гасдрубал, разместил свои лучшие войска в центре, а когда его фланги были разгромлены, лучшие воины армии гуннов прикрыли отступление, спасли остатки армии и помешали сокрушительному разгрому. Победа интересна как одна из последних, выигранных имперским Римом.

32

По данным готского историка VI в. Иордана, с обеих сторон пало до 200 тысяч человек.