История кавалерии. Вооружение, тактика, крупнейшие сражения

Гусарские полки имели по десять эскадронов в каждом, однако сами эскадроны не были многочисленными. В каждом гусарском полку насчитывалось 1440 конников при 51 офицере и 110 унтер-офицерах. Мы видим, что количество старших и младших командиров было большим, чем в австрийской армии.

Хотя Фридрих II запрещал своим конникам использовать огнестрельное оружие, когда они находились в сомкнутом строю, он прекрасно понимал его роль для отдельных подразделений своей кавалерии, особенно при действиях разъездов, разведки, в ходе беспокоящих противника действий, караульной службы и др. Чтобы воины умели пользоваться огнестрельным оружием, они упражнялись в стрельбе, учились быстро его заряжать и тщательно прицеливаться.

Поскольку прусская кавалерия постоянно использовалась для несения караульной службы, разъездов и разведывательной службы всякого рода, действуя в виде небольших групп, а нередко и в одиночку, например как конные часовые, в нее набирали людей, которым можно было безоговорочно доверять.

Практически каждый день они имели возможность дезертировать, им постоянно приходилось арестовывать шпионов и дезертиров. Поэтому конники отбирались из сыновей мелких землевладельцев и крестьян. Родители считались ответственными за солдата и лошадь в случае дезертирства.

Все отмеченные позиции показывают, как тщательно Фридрих II рассматривал каждую мелочь, как он беспокоился о том, чтобы создать прекрасную кавалерию. Впоследствии он был хорошо вознагражден в этом отношении за свои усилия, ибо именно своей кавалерии Фридрих обязан практически всеми своими крупными победами.

Среди других улучшений в прусской кавалерии, как полагают, именно Фридрих ввел систему развертывания колонн движением эскадронов и взводов вполоборота направо и налево, прямо на свое место. Прежде голова колонны заезжала направо или налево и шла в новом направлении, пока вся колонна не вытягивалась за ней, а затем все части заезжали одновременно во фронт. Подобные частые повороты и движение флангом к врагу не устраивали короля. Он захотел сделать перестроение более простым и коротким по времени.

Когда Фридрих II предложил новую тактику некоторым из своих старых офицеров, те заявили, что такое никогда не делали и даже не думали об этом. «Тогда подумайте, – заявил король, – и сделайте». Они ответили, что многие переломают конечности, прежде чем смогут осуществить этот маневр. «Это означает, – добавил король, – что именно так мы добьемся победы». Эксперимент начался, сначала небольшими частями, затем массовым образом, и прекрасно завершился. В деталях его представляет граф Альгаротти в своих «Военных и политических письмах». Из них отчетливо следует, как энергично Фридрих II проводил свои реформы, действуя вопреки традициям и предубеждениям, существовавшим в армии в его время.

Кирасиры, то есть тяжелая кавалерия, обычно составляли первую линию, гусары ставились на флангах и в резерве, обычно они использовались во второстепенных военных операциях. Драгуны занимали среднее место между гусарами и кирасирами и действовали вместе и с теми и с другими. Отметим, что Фридрих II применял свою кавалерию для выполнения различных обязанностей, в частности, кирасир часто использовал как легкую конницу, гусар нередко заставлял действовать в сомкнутых эскадронах на поле боя, как будто они являлись тяжелой кавалерией.

Принятая Фридрихом II тактика действий его кавалерии, использование их большими массами, запрет стрелять подвергали их более, чем когда-либо, воздействию огня вражеских артиллерии и пехоты. Желая помочь своей коннице, Фридрих II сформировал подразделения конной артиллерии, которая могла двигаться за своей кавалерией, устраиваться вместе с ней лагерем, сражаться вместе с ней в бою и с помощью своего огня пробивать путь атакующей коннице.

Благодаря отмеченному изобретению, оказавшемуся поразительным проявлением гения Фридриха II, кавалерия, не теряя своей подвижности, приобрела новые и значительные средства нападения и защиты. Фридрих II придавал батареи конной артиллерии, даже гусарам и иной легкой коннице.

Один из кавалерийских офицеров Фридриха II, генерал-майор Варнери, оставил превосходные работы по военному делу, его Remarques sur le cavalerie («Заметки о кавалерии») являются лучшей работой его времени, посвященной организации и тактике конницы, интересны они и тем, что передают мысли одного из лучших военачальников прусской кавалерии по данному предмету, поскольку обычно признают, что Варнери основывается на опыте Зейдлица, под чьим началом он служил и с которым находился в тесных дружеских отношениях. Определенную ценность представляют и другие его работы, хотя они не так интересны.

Его Remarques sur le militaire et la marine des Turcs et des Russes («Заметки об армии и флоте турок и русских») содержат большое количество ценной информации по поводу военных сил этих стран в его эпоху. Остальные его работы также посвящены военным вопросам. Хотя его труд Campagnes de Frederic II Roi de Prusse de 1756–1762 («Кампании прусского короля Фридриха II 1756 и 1762 годов») подвергался весьма серьезной критике, все-таки он содержит большое количество интересных подробностей.

Варнери явно восхищался Зейдлицем и всегда называл его «этот великий человек», говоря, что невозможно довести кавалерию до большей степени совершенства, чем это сделал Зейдлиц. Рассуждая о своем полке конницы, Варнери писал, что он является образцом для кавалерии всего мира.

Заметим, что Фридриху II необычайно повезло в его выборе военачальников, его кавалерийские генералы Зейдлиц и Цитен оказались людьми необычайных способностей. Энергия и решительность первого отчетливо проявилась еще в то время, когда он был совсем юным офицером. Он также является великолепной иллюстрацией того духа, который воодушевлял командующего кавалерией.

Приведем отрывок из книги Idees Pratiques sur la Cavalerie («Практические идеи по поводу кавалерии») графа Рошфора: «Зейдлиц, которому Фридрих II во многом обязан своими успехами, являлся настолько искусным и решительным кавалеристом, что не мог даже подумать о том, что офицер кавалерии может быть захвачен в плен, если под ним не убьют лошадь».

Однажды он высказал это мнение, когда еще сопровождал короля в качестве капитана его гвардии. Фридрих, от которого ничто не ускользало, был поражен его замечанием и захотел подвергнуть его испытанию. Такой случай вскоре представился.

Эскорту велели перейти через мост, король остановился в середине его, повернулся к Зейдлицу, которого окружили спереди и сзади, и сказал ему:

«Вы осмелились заявить, что офицер кавалерии никогда не должен сдаваться в плен, это представление, без сомнения, храброго офицера, тем не менее встречаются случаи, когда невозможно сдаться, не уронив своей чести. Предположим, например, что мы являемся врагами и вас удерживают силой. Тогда что вы сделаете?

Быстрый в решениях Зейдлиц вонзил шпоры в коня и вместе с лошадью бросился в поток, а затем целым и невредимым вернулся в свиту короля и стал рядом с ним. Затем отдал честь и сказал: «Ваше величество, вот мой ответ».

Зейдлиц точно чувствовал, когда следует проявлять отвагу, даже безрассудство и когда полагалось быть осторожным. Ни один человек еще не соединял так осмотрительность и тщательность суждений с неудержимой энергией и порывистостью.

Мальчишкой он отличался своим безрассудным и авантюрным нравом. В 7 лет он на полной скорости проскочил между лопастями ветряной мельницы. В 23 года был майором, уже отличившимся в нескольких битвах. В тридцать два сделался полковником, командовавшим полком кирасир. В тридцать пять был произведен в генерал-лейтенанты и назначен командующим конницей.